Конституционное право зарубежных стран 1

Главная Учебники - Право Лекции по праву - часть 16

поиск по сайту

Конституционное (государственное) право зарубежных стран

Часть общая: конституционное (государственное) право и его основные институты

Тома 1–2

Учебник

для студентов юридическихвузови факультетов

3-е издание, обновленное и доработанное

Руководитель авторского коллектива

и ответственный редактор –

доктор юридических наук, профессор Б.А. Страшун

Москва ИздательствоБЕК, 2000

УДК 34

ББК 67.8

К75

Учебник подготовлен кафедрой конституционного (государственного) права зарубежных стран Московской государственной юридической академии:

Андреева Г.Н., канд. юрид. наук, доц. – II (§ 6), V (§ 3); Андреева И.А., канд. юрид. наук, проф. – V (§ 4); Будагова А.Ш., канд. юрид. наук, доц. – V (§ 5, п. 1-6); Кашкин С.Ю., д-р. юрид. наук, проф. - IV (§ 5, п. 3 и 4), V (§ 2), VI, IX (§ 2), XI (§ 1, совместно с Б.А. Страшуном); Маклаков В.В., д-р. юрид. наук, проф. – II (§ 1–5), III (совместно с Б.А. Страшуном), V (§ 5, п. 7), VII, Х (§ 3); Мишин Ал. А. , канд. юрид. наук, доц. – V (§ 1 совместно с Б.А. Страшуном), Х (§ 1 и 2 совместно с Б.А. Страшуном, § 4); Осавелюк A. M. , канд. юрид. наук, доц. - VIII (§ 7, п. 1, 2 совместно с В.А. Рыжовым, п. 3–5), IX (§ 1), XI (§ 2, 3); Рыжов В.А., канд. юрид. наук, доц. - I (§ 1, п. 1-8, § 2, п. 1-3, 5), IV (§ 1–4, 5 совместно с Б.А. Страшуном, п. 1 и 2), VIII (§ 1–6, 8 совместно с Б.А. Страшуном, § 7, п. 2 совместно с A.M. Осавелюком); Страшун Б.А., д-р. юрид. наук, проф. – предисловие, I (п. 9 § 1 и п. 4 § 2), III (совместно c В.В. Маклаковым), IV (§ 1–4, § 5, п. 1 и 2 совместно с В.А. Рыжовым), V (§ 1 совместно с А.А. Мишиным); VIII (§ 1–6, 8 совместно с В.А. Рыжовым), Х (§ 1 и 2 совместно с А.А. Мишиным), XI (§ 1 совместно с С.Ю. Кашкиным), послесловие, алфавитно-предметный указатель.

Исключительные права на публикацию учебника принадлежат Издательству БЕК в соответствии с Авторским договором. Любое использование материала данной книги (полностью или частично) без разрешения правообладателя запрещается. Это касается как содержания учебника, так и его оформления и оригинальной верстки.

Конституционное (государственное право) зарубежных стран:

К75 В 4 т. Тома 1–2. Часть общая: Учебник /Отв. ред. проф. Б.А. Страшун – 3-е изд., обновл. и дораб.– М.: Издательство БЕК, 2000. - 784 с.

ISBN 5-85639-276-0 (в пер.)

Общая часть курса конституционного (государственного) права зарубежных стран, представленная в предлагаемой читателю книге, опирается на мировой опыт развития демократической государственности, и ознакомление с ним необходимо при изучении не только зарубежного, но и отечественного конституционного права. Учебник также принесет пользу студентам, изучающим общую теорию государства и вообще политическую теорию.

Настоящее, третье, издание доработано авторами и ответственным редактором, устаревший правовой материал исключен и заменен новейшим. К каждой главе дан список рекомендуемой литературы. В конце учебника приведен подробный алфавитно-предметный указатель.

Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических вузов и факультетов. Учебник может быть использован депутатами и работниками представительных, исполнительных и судебных органов.

УДК 34

ББК 67.8

ISBN 5- 85639-276-0 (в пер.)

Предисловие к 3-му изданию

От предыдущего издания Общей части учебника нас отделяет более трех лет. При подготовке нынешнего переиздания мы постарались прежде всего учесть все изменения, которые произошли в конституционном (государственном) праве зарубежных стран в последние годы. Конечно, у нас появились и новые идеи, которые мы решили довести до читателя. Мы смогли теперь каждую главу сопроводить списком рекомендуемых книг по соответствующей проблематике.

Приходится констатировать, что если несколько лет назад мы были монополистами на рынке учебников по нашей дисциплине, то теперь ситуация изменилась: с нами конкурируют еще несколько учебников. Правда, от студентов МГЮА мы по-прежнему требуем, чтобы они пользовались прежде всего нашим учебником, а к другим обращались лишь в поисках дополнительной информации, но преподаватели и студенты других юридических вузов, естественно, свободны выбирать любой учебник, и мы не сомневаемся, что те студенты, для кого смысл учебы лишь в том, чтобы сдать экзамен, предпочтут учебники потоньше. Не думаем, что этот унаследованный от прошлого подход принесет им в жизни дивиденды, но это, конечно, их проблема.

Пять лет преподавания по нашему учебнику подтвердили нам, что мы выбрали правильный путь. И дело не столько в том, что мы даем больше информации, сколько в том, что, пользуясь нашим учебником, студент должен уметь работать с книгой, должен сам отличать концептуальный материал от иллюстративного и осмысливать этот материал. Мы хотим, чтобы студент не столько запоминал, сколько думал над тем, что ему преподносится. Только так он сможет стать, как говорится, крепким профессионалом, ибо суть высшего образования, по нашему представлению, в том, чтобы вооружить студента такими систематизированными знаниями и навыками, которые помогут ему в его будущей или настоящей профессии решать нестандартные задачи. Такая способность – главное качество специалиста высшей квалификации. Для этого нужен широкий профессиональный и общий кругозор. Наш объемный учебник имеет целью дать студенту необходимый кругозор в области конституционного и, пожалуй, вообще в области публичного права. Это необходимо юристу независимо от того, по какой конкретной профессии он работает.

В новом издании мы несколько чаще приводим примеры из опыта зарубежных постсоветских стран, однако от более широкого его использования нас удерживает то обстоятельство, что во многих этих странах установились авторитарные политические режимы и демократические конституционные положения зачастую остаются еще мертвой буквой. Мы убеждены,что глобальная тенденция демократизации политических отношений неодолима и что она все сильнее будет проявляться и в этих странах, а это побудит нас обращаться к их опыту значительно чаще, чем мы это сделали сейчас.

Что касается Особенной части учебного курса, то сейчас в продаже еще есть том 3 нашего учебника, где в систематизированном виде изложены основы конституционного (государственного) права девяти европейских стран из числа предусмотренных программой МГЮА. Основы конституционного (государственного) права предусмотренных этой программой еще шести стран Америки и Азии составят содержание тома 4, который хотя и с большим запозданием, но должен увидеть свет весной 2000 года и завершить все издание.

Август 1999 г.

Руководитель авторского коллектива

и ответственный редактор –

доктор юридических наук,

профессор Б.А. Страшун

Из предисловия ко 2-му изданию

Моим первоначальным намерением было сохранить при нынешнем переиздании первых двух томов упомянутое предисловие (предисловие к 1-му изданию тома 1. – Б.С. ) в нетронутом виде. Актуальность его, с одной стороны, не утрачена, поскольку читатели вполне могут встречать работы авторов настоящего учебника, написанные много лет назад с иных идеологических позиций. В том предисловии объяснялись причины такого расхождения. С другой же стороны, чем дальше в историю уходят времена господства коммунистической идеологии и жесткой цензуры, тем менее интересен для читателя данный сюжет. Мы уже, как правило, не рекомендуем студентам произведения тех времен по нашей учебной дисциплине, тем более что, несмотря на все трудности, появляется новая отечественная и переводная литература. Да и ряд моих коллег полагают, что возвращаться к вопросу о прежних заблуждениях не стоит. Того же из читателей, кого заинтересует этот вопрос, можно отослать к первому изданию тома 1 нашего учебника (М.: Бек, 1993, с. XI–XIV). Поэтому в нынешнем предисловии воспроизводятся лишь те положения прежнего, которые объясняют наш подход к формированию данного учебника и содержат рекомендации по его использованию. Такие положения перенесены сюда и из послесловия к Общей части курса, помещенного в томе 2 (в 1-м издании: М.: Бек, 1995).

В отличие от советских учебников, стремившихся прежде всего вооружить студента для участия в идеологической борьбе социализма против капитализма, мы старались сосредоточиться на правовых проблемах изучаемого курса. Однако учитывая, что новой литературы по курсу пока что очень мало, а старая насквозь идеологизирована, основана на так называемом классовом подходе, мы сочли целесообразным по ходу изложения опровергать некоторые особо распространенные в советской литературе мифы, связанные с теми или иными институтами конституционного права. Возможно, что при последующих переизданиях учебника этого уже не потребуется, но сейчас такие положения представляются еще необходимыми.

С этим связано и то, что мы пока оставляем и в программе курса, и в учебнике некоторые вопросы, которые должны изучаться в курсе политологии, однако очень тесно связаны с конституционным правом. Например, при изложении вопроса о политических партиях мы не ограничиваемся характеристикой их конституционно-правового статуса, а даем также их социально-политическую типологию, отличающуюся от той, которая традиционно давалась ранее. В дальнейшем, когда учебный курс политологии, находящийся ещена этапе становления, окончательно утвердится на собственной базе, избавившись от рудиментов устаревших догматов, для нас отпадет необходимость останавливаться на такой проблематике.

При написании учебника мы стремились опираться на нормативные источники возможно более широкого круга стран, однако придирчивый читатель наверняка заметит преобладание примеров из конституционно-правового законодательства развитых стран Запада и Японии, а также бывших социалистических стран. Это неудивительно, ибо мы хотели, во-первых, возможно шире представить опыт тех стран, которые действительно идут в авангарде прогресса человечества. Его абсолютно необходимо знать, если мы хотим войти когда-нибудь в этот ряд. Во-вторых, необходимо знать и опыт тех стран, которые подобно нам преодолевают тоталитарное прошлое, решают в общественных преобразованиях примерно те же задачи, которые стоят и перед нами.

Можно было бы, вероятно, больше приводить примеров законодательства развивающихся стран, тем более что там немало любопытной экзотики. Однако нельзя упускать из вида и то обстоятельство, что очень многие конституционные нормы в этих странах суть мертвая буква, они не действуют в жизни. То же, что действует, зачастую нигде не записано, и получить об этом адекватное и систематизированное представление далеко не всегда было для нас возможно.

Цитируя иностранные конституции и законы, мы обычно пользовались опубликованными у нас русскими переводами, которые, к сожалению, нередко неточны, а порой содержат серьезные ошибки. В тех случаях, когда мы располагали оригинальными нормативными текстами и были в состоянии их прочесть и понять, мы уточняли либо даже заменяли своими опубликованные переводы. Разумеется, многие новейшие конституции у нас вообще не переведены, и мы в меру знания соответствующих языков пользовались в этих случаях только оригиналами, давая собственные переводы.

Наш учебник может показаться слишком объемным. В советские времена объем учебников, как, впрочем, и других книг, в первую голову специальных, жестко ограничивался. Опыт дидактики, однако, учит, что из учебника, в котором много иллюстративного материала, студент скорее усвоит всю концептуальную материю, чем из тощей книжицы, в которой, кроме концепции, ничего нет. От этой концепции в памяти студента в лучшем случае останется голая схема, а в худшем – отдельные фрагменты. Теми же соображениями мы руководствовались, допуская определенные повторения: одна и та же проблема, будучи освещена в разных контекстах, лучше понимается и, следовательно, лучше усваивается. Не случайно на Западе учебники толстые; по сравнению с ними наш и сейчас худоват.

Весь наш авторский коллектив надеется, что предлагаемый учебник будет способствовать получению студентами необходимого минимума систематизированных знаний о конституционном праве. Для этого нужно, конечно, знакомиться и с текстами конституций и законов зарубежных стран, ибо нельзя научиться плавать, не входя в воду. Нельзя познать право, не видя его источников. Учебник призван быть путеводителем, ориентиром, помогающим студенту самостоятельно и правильно анализировать и оценивать нормативный материал.

Для лучшего уяснения сути и тенденций развития конституционно-правовых институтов мы старались иллюстрировать их достаточным числом показательных примеров. Студенту нет необходимости запоминать их, тем более что это для человека с обычной памятью вряд ли возможно. Примеры вырваны из контекста соответствующих правовых систем, и задача их исключительно иллюстративная. В последующих двух томах мы постараемся дать более или менее цельное представление о конституционном праве отдельных стран. Изучив основы их конституционного права, студент уже самостоятельно сможет находить нужные примеры при возвращении к проблемам Общей части учебного курса.

При переиздании первого и второго томов был учтен ряд изменений, происшедших в конституционном законодательстве, уточнены некоторые формулировки. Кроме того, сделаны небольшие добавления. В частности, в главу об основах теории конституции добавлен параграф, содержащий культурологическую характеристику конституции. Думается, это обогатит представления читателя о предмете, в частности о значении конституции в жизни современного общества. Расширен материал о финансировании политических партий.

Несколько слов о контрольных вопросах и заданиях, помещенных в конце каждой главы учебника. Формулируя эти вопросы и задания, мы старались не дублировать оглавление учебника, а пробуждать мысль студента. Зачастую в тексте учебника нет прямого ответа на поставленный вопрос: этот ответ должен стать результатом размышления, анализа, сопоставления, логического умозаключения. Словом, думать надо. Только так можно серьезно и глубоко изучить данную дисциплину, как и любую другую.

Помещенный в конце книги предметный указатель не только облегчит пользование текстом, но и позволит студенту проконтролировать свое знание терминологии. Посмотрите содержащиеся в указателе термины и спросите себя, знаете ли вы их. Пробелы в знаниях с помощью указателя легко восполнить.

Мы будем рады вашим замечаниям и предложениям, которые помогут нам улучшить текст учебника при подготовке к будущим переизданиям.

Октябрь 1995 г.

Профессор Б.А. Страшун

Содержание

Предисловие к 3-му изданию..................................................................................................... 2

Из предисловия ко 2-му изданию........................................................................................... 3

Глава I. Понятие конституционного (государственного) права зарубежных стран............................................................................................................................... 12

§ 1. Конституционное право как отрасль права в зарубежных странах................................................................................... 12

1. Термины «конституционное право» и «государственное право»............................................................................................. 12

2. Предмет и метод конституционного права..................................................................................................................................... 13

3. Определение конституционного права зарубежных стран........................................................................................................ 15

4. Система конституционного права..................................................................................................................................................... 15

5. Субъекты конституционного права.................................................................................................................................................. 18

6. Конституционно-правовое регулирование..................................................................................................................................... 19

7. Источники конституционного права................................................................................................................................................. 21

8. Место и роль конституционного права в правовых системах.................................................................................................. 23

9. Основные тенденции в развитии конституционного права........................................................................................................ 24

§ 2. Конституционное право какнаукаи учебная дисциплина.................................................................................................. 26

1. Предмет науки конституционного права......................................................................................................................................... 26

2. Наука конституционного права за рубежом.................................................................................................................................. 27

3. Советская литература в области зарубежного конституционного (государственного) права....................................... 28

4. Современное состояние российской науки зарубежного конституционного права........................................................... 31

5. Конституционное (государственное) право зарубежных стран как учебная дисциплина............................................... 34

Контрольные вопросы .................................................................................................................................................................................... 35

Литература ....................................................................................................................................................................................................... 36

Глава II. Основы теории конституции.............................................................................. 36

§ 1. Понятие конституции........................................................................................................................................................................... 36

1. Определение конституции.................................................................................................................................................................... 36

2. Социально-политическая сущность конституции........................................................................................................................ 38

3. Социальные функции конституции................................................................................................................................................... 40

4. Объекты конституционного регулирования................................................................................................................................... 41

5. Действие конституции........................................................................................................................................................................... 45

§ 2. Форма и структура конституций...................................................................................................................................................... 46

1. Форма конституций................................................................................................................................................................................ 46

2. Структура конституций........................................................................................................................................................................ 48

3. Язык и стиль конституций.................................................................................................................................................................... 49

§ 3. Принятие, изменение и отмена конституций.............................................................................................................................. 50

1. Принятие конституций.......................................................................................................................................................................... 50

2. Изменение конституций........................................................................................................................................................................ 52

3. Ограничение изменений........................................................................................................................................................................ 56

4. Отмена конституций.............................................................................................................................................................................. 57

§ 4. Классификация конституций............................................................................................................................................................ 57

1. Цели классификации.............................................................................................................................................................................. 57

2. Временные и постоянные конституции............................................................................................................................................ 58

3. Классификация по содержанию и характеру конституций....................................................................................................... 58

4. Прочие классификации......................................................................................................................................................................... 59

§ 5. Конституционный контроль (надзор)............................................................................................................................................. 59

1. Понятие конституционного контроля (надзора)............................................................................................................................ 59

2. Объекты конституционного контроля.............................................................................................................................................. 61

3. Виды конституционного контроля.................................................................................................................................................... 63

4. Органы конституционного контроля................................................................................................................................................ 64

§ 6. Конституция как явление культуры современного общества.............................................................................................. 68

1. Конституция как продукт европейской культуры......................................................................................................................... 68

2. Конституция как продукт национальной культуры..................................................................................................................... 71

3. Конституция и материальная культура........................................................................................................................................... 74

4. Конституция и модели поведения...................................................................................................................................................... 75

Контрольные вопросы и задания ................................................................................................................................................................. 77

Глава III. Конституционно-правовой статус человека и гражданина....... 77

§ 1. Основные понятия................................................................................................................................................................................. 77

1. Права человека и права гражданина................................................................................................................................................ 77

2. Историческое развитие прав и свобод.............................................................................................................................................. 79

3. Права и свободы..................................................................................................................................................................................... 80

4. Права, свободы и обязанности........................................................................................................................................................... 81

5. Способы конституционного формулирования прав, свобод и обязанностей....................................................................... 82

6. Классификация прав, свобод и обязанностей................................................................................................................................ 83

7. Равенство прав, свобод и обязанностей........................................................................................................................................... 84

8. Ограничения прав и свобод................................................................................................................................................................. 86

9. Гарантии прав и свобод........................................................................................................................................................................ 88

§ 2. Гражданство и режим иностранцев................................................................................................................................................. 90

1. Понятие гражданства............................................................................................................................................................................ 90

2. Приобретение гражданства................................................................................................................................................................. 91

3. Прекращение гражданства.................................................................................................................................................................. 92

4. Безгражданство и многогражданство............................................................................................................................................... 92

5. Режим иностранцев................................................................................................................................................................................ 93

6. Убежище, высылка из страны, выдача иностранному государству........................................................................................ 94

§ 3. Личные (гражданские) права, свободы и обязанности............................................................................................................ 94

1. Право на жизнь, свободу, физическую целостность и неприкосновенность......................................................................... 94

2. Свобода мысли и совести..................................................................................................................................................................... 96

3. Тайна частной жизни и коммуникации, неприкосновенность жилища.................................................................................. 97

4. Свобода передвижения и поселения................................................................................................................................................. 98

§ 4. Политические права, свободы и обязанности............................................................................................................................. 98

1. Право участия в управлении обществом и государством.......................................................................................................... 98

2. Избирательные права............................................................................................................................................................................ 99

3. Право на объединение, свобода союзов и ассоциаций............................................................................................................. 100

4. Свобода собраний и манифестаций................................................................................................................................................ 100

5. Свобода информации и право на информацию........................................................................................................................... 102

6. Право петиций....................................................................................................................................................................................... 103

7. Право и обязанность защиты страны............................................................................................................................................. 104

8. Обязанность верности государству и соблюдения его конституции и законов................................................................. 104

9. Право на сопротивление угнетению............................................................................................................................................... 105

§ 5. Экономические, социальные и культурные права, свободы и обязанности................................................................ 106

1. Право частной собственности и ее наследования. Свобода хозяйственной инициативы.............................................. 106

2. Труд и связанные с ним социальные права, свободы и обязанности.................................................................................... 108

3. Право на участие в управлении предприятиями......................................................................................................................... 111

4. Право на здоровую окружающую среду и обязанность беречь ее........................................................................................ 111

5. Обязанность платить налоги............................................................................................................................................................. 111

6. Право на социальное обеспечение.................................................................................................................................................. 112

7. Право на охрану здоровья................................................................................................................................................................. 113

8. Право на жилище.................................................................................................................................................................................. 114

9. Право на образование и академическая свобода....................................................................................................................... 114

10. Свобода творчества, свободный доступ к культурным ценностям..................................................................................... 116

Глава IV. Конституционно-правовые основы общественного строя... 117

§ 1. Понятие общественного строя......................................................................................................................................................... 118

1. Определение и структура общественного строя......................................................................................................................... 118

2. Общественный строй и конституционное право......................................................................................................................... 119

§ 2. Экономические отношения.............................................................................................................................................................. 120

1. Экономическая система...................................................................................................................................................................... 120

2. Собственность....................................................................................................................................................................................... 121

3. Труд.......................................................................................................................................................................................................... 124

4. Конституционно-правовые принципы экономической деятельности................................................................................... 125

5. Финансовая система............................................................................................................................................................................ 128

§ 3. Социальные отношения.................................................................................................................................................................... 129

1. Социальная система, социальная структура и социальная справедливость..................................................................... 129

2. Отношения между трудом и капиталом......................................................................................................................................... 130

3. Межнациональные отношения......................................................................................................................................................... 131

4. Поощрение и охрана брака и семьи................................................................................................................................................ 132

5. Государственная политика в области экологии, здравоохранения и социального обеспечения................................ 133

6. Государственная защита потребителя.......................................................................................................................................... 135

§ 4. Духовно-культурные отношения................................................................................................................................................... 135

1. Общая характеристика....................................................................................................................................................................... 135

2. Образование........................................................................................................................................................................................... 136

3. Наука и культура................................................................................................................................................................................. 136

4. Религия..................................................................................................................................................................................................... 138

§ 5. Политические отношения................................................................................................................................................................. 138

1. Политическая власть и политическая система............................................................................................................................ 138

2. Политический процесс........................................................................................................................................................................ 139

3. Политическая и правовая культура................................................................................................................................................ 140

4. Политический режим........................................................................................................................................................................... 142

Глава V. Конституционно-правовой статус политических институтов............................................................................................................................................. 145

§ 1. Государство............................................................................................................................................................................................. 145

1. Понятие государства как конституционно-правового института.......................................................................................... 145

2. Социальное государство.................................................................................................................................................................... 147

3. Правовое государство......................................................................................................................................................................... 148

4. Демократическое государство......................................................................................................................................................... 149

5. Светское государство.......................................................................................................................................................................... 150

6. Конституционные принципы внутренней политики государства.......................................................................................... 151

7. Конституционные принципы внешней политики государства............................................................................................... 151

8. Конституционные принципы организации государства.......................................................................................................... 153

9. Государственный аппарат................................................................................................................................................................ 156

10. Конституционно-правовой статус государственных и самоуправленческих органов................................................. 156

11. Конституционно-правовой статус вооруженных сил............................................................................................................. 157

§ 2. Политические партии и партийные системы............................................................................................................................ 159

1. Понятие и сущность политических партий................................................................................................................................... 159

2. Социально-политическая классификация партий...................................................................................................................... 161

3. Организационная классификация политических партий......................................................................................................... 164

4. Институционализация политических партий и их конституционно-правовой статус.................................................... 165

5. Институционализация политических партий: регистрация.................................................................................................... 166

6. Институционализация политических партий: финансирование............................................................................................ 167

7. Партийные системы............................................................................................................................................................................. 169

§ 3. Социально-экономические и социально-культурные общественные объединения................................................ 171

1. Сущность, задачи и функции неполитических общественных объединений..................................................................... 171

2. Формы и виды неполитических общественных объединений................................................................................................. 175

3. Объединения с публичными функциями........................................................................................................................................ 176

4. Конституционно-правовое регулирование статуса социально-экономических и социально-культурных общественных объединений......................................................................................................................................................................... 181

5. Организации предпринимателей..................................................................................................................................................... 184

6. Профессиональные союзы................................................................................................................................................................. 186

7. Союзы потребителей........................................................................................................................................................................... 189

8. Крестьянско-фермерские организации........................................................................................................................................... 189

§ 4. Религиозные общины и церковь.................................................................................................................................................... 190

1. Факторы, обусловливающие влияние религиозных общин и церкви на политическую жизнь..................................... 190

2. Конституционно-правовое регулирование религиозных отношений и статуса церквей............................................... 192

3. Церковь и светские негосударственные политические институты........................................................................................ 194

§ 5. Средства массовой информации.................................................................................................................................................... 195

1. Понятие и социальное назначение средств массовой информации (СМИ)......................................................................... 195

2. Конституционно-правовое регулирование СМИ........................................................................................................................ 196

3. СМИ и государство.............................................................................................................................................................................. 196

4. Недопущение монополизма.............................................................................................................................................................. 198

5. Ответственность за нарушения законодательства о СМИ....................................................................................................... 198

6. Статус журналиста.............................................................................................................................................................................. 200

7. Опросы общественного мнения........................................................................................................................................................ 201

Глава VI. Формы правления и государственные режимы в зарубежных странах...................................................................................................................................................... 204

§ 1. Понятие формы правления и государственного режима...................................................................................................... 204

1. Определение формы правления........................................................................................................................................................ 204

2. Классификация форм правления...................................................................................................................................................... 205

3. Государственный режим.................................................................................................................................................................... 205

§ 2. Монархия................................................................................................................................................................................................. 206

1. Понятие.................................................................................................................................................................................................... 206

2. Абсолютная монархия........................................................................................................................................................................ 206

3. Дуалистическая монархия................................................................................................................................................................. 207

4. Парламентарная монархия............................................................................................................................................................... 207

§ 3. Республика.............................................................................................................................................................................................. 208

2. Дуалистическая (президентская) республика.............................................................................................................................. 209

3. Парламентарная республика............................................................................................................................................................ 210

4. Смешанная (полупрезидентская) республика............................................................................................................................. 210

5. Советская республика......................................................................................................................................................................... 211

Глава VII. Народные голосования (выборы, отзыв, референдум)............... 213

§ 1. Выборы и отзыв..................................................................................................................................................................................... 213

1. Понятие и социальная функция выборов....................................................................................................................................... 213

2. Виды выборов........................................................................................................................................................................................ 215

3. Периодичность выборов..................................................................................................................................................................... 216

4. Избирательная система...................................................................................................................................................................... 217

5. Избирательное право.......................................................................................................................................................................... 217

6. Отзыв........................................................................................................................................................................................................ 218

§ 2. Принципы избирательного права................................................................................................................................................. 220

1. Понятие и значение.............................................................................................................................................................................. 220

2. Всеобщее избирательное право....................................................................................................................................................... 220

3. Свободное участие в выборах и обязательный вотум.............................................................................................................. 224

4. Равное избирательное право............................................................................................................................................................. 225

5. Прямое и косвенное избирательное право.................................................................................................................................... 226

6. Тайное голосование............................................................................................................................................................................. 227

§ 3. Избирательный процесс..................................................................................................................................................................... 228

2. Назначение выборов........................................................................................................................................................................... 229

3. Избирательные округа........................................................................................................................................................................ 229

4. Избирательные участки...................................................................................................................................................................... 231

5. Избирательные органы....................................................................................................................................................................... 231

6. Регистрация избирателей................................................................................................................................................................... 232

7. Выдвижение кандидатов.................................................................................................................................................................... 233

8. Агитационная кампания..................................................................................................................................................................... 234

9. Голосование........................................................................................................................................................................................... 236

10. Подсчет голосов и установление результатов выборов......................................................................................................... 238

11. Контроль за соблюдением законоположений об избирательном процессе. Избирательно-правовые споры. Ответственность за избирательные правонарушения.......................................................................................................................... 238

§ 4. Избирательные системы.................................................................................................................................................................... 239

1. Виды избирательных систем............................................................................................................................................................. 239

2. Мажоритарная система относительного большинства............................................................................................................ 240

3. Мажоритарная система абсолютного большинства................................................................................................................. 241

4. Мажоритарная система квалифицированного большинства.................................................................................................. 243

5. Ограниченный вотум........................................................................................................................................................................... 244

6. Система единственного непередаваемого голоса...................................................................................................................... 244

7. Кумулятивный вотум........................................................................................................................................................................... 245

8. Система пропорционального представительства политических партий............................................................................ 246

9. Заградительный пункт........................................................................................................................................................................ 249

10. Соединение списков.......................................................................................................................................................................... 250

11. Связанные и свободные списки. Преференциальное голосование...................................................................................... 250

12. Панаширование.................................................................................................................................................................................. 251

13. Система единственного передаваемого голоса........................................................................................................................ 251

14. Смешанные системы......................................................................................................................................................................... 253

§ 5. Референдум............................................................................................................................................................................................. 254

1. Понятие и социальная функция........................................................................................................................................................ 254

2. Виды референдума............................................................................................................................................................................... 256

3. Право участия в референдуме.......................................................................................................................................................... 258

4. Предмет референдума......................................................................................................................................................................... 258

5. Инициатива и назначение референдума........................................................................................................................................ 259

6. Формула референдума........................................................................................................................................................................ 261

7. Организация референдума................................................................................................................................................................. 262

8. Определение результатов референдума........................................................................................................................................ 263

9. Правовые последствия референдума.............................................................................................................................................. 264

Глава VIII. Законодательная власть: парламент...................................................... 265

§ 1. Понятие, социальные функции и полномочия парламента............................................................................................... 266

1. Понятие и социальные функции....................................................................................................................................................... 266

2. Представительный характер............................................................................................................................................................. 267

3. Общая характеристика компетенции............................................................................................................................................. 269

4. Законодательная компетенция......................................................................................................................................................... 271

5. Финансовая компетенция................................................................................................................................................................... 273

6. Ратификация и денонсация международных договоров........................................................................................................... 274

7. Назначение референдумов................................................................................................................................................................ 275

8. Формирование государственных органов и учреждений, назначение либо избрание должностных лиц или участие в этих процедурах........................................................................................................................................................................................... 276

9. Контроль за деятельностью государственных органов, учреждений и должностных лиц............................................ 278

10. Полномочия в области обороны и безопасности..................................................................................................................... 279

11. Судебные полномочия...................................................................................................................................................................... 280

12. Акты....................................................................................................................................................................................................... 282

13. Делегирование полномочий............................................................................................................................................................ 283

14. Замещение парламентов.................................................................................................................................................................. 284

15. Парламентское право....................................................................................................................................................................... 285

§ 2. Структура парламента и организация его палат..................................................................................................................... 286

1. Палаты..................................................................................................................................................................................................... 286

2. Формирование палат........................................................................................................................................................................... 288

3. Роспуск парламентов (палат)........................................................................................................................................................... 290

4. Двухпалатные системы...................................................................................................................................................................... 291

5. Руководство палат............................................................................................................................................................................... 292

6. Комитеты (комиссии) парламентов и палат................................................................................................................................. 295

§ 3. Статус парламентария........................................................................................................................................................................ 297

1. Юридическая природа мандата парламентария........................................................................................................................ 297

2. Лоббизм................................................................................................................................................................................................... 300

3. Права и обязанности парламентария............................................................................................................................................. 300

4. Парламентский иммунитет................................................................................................................................................................ 302

5. Индемнитет............................................................................................................................................................................................. 303

6. Объединения парламентариев.......................................................................................................................................................... 305

§ 4. Порядок работы парламента: сессии и общие парламентские процедуры................................................................... 307

1. Сессия...................................................................................................................................................................................................... 307

2. Процедура пленарных заседаний палат....................................................................................................................................... 309

3. Процедура заседаний комитетов (комиссий)............................................................................................................................... 313

§ 5. Законодательный процесс................................................................................................................................................................ 314

2. Законодательная инициатива........................................................................................................................................................... 315

3. Обсуждение законопроекта............................................................................................................................................................... 319

4. Принятие закона................................................................................................................................................................................... 322

5. Санкционирование, промульгация и опубликование закона.................................................................................................. 323

6. Особенности законодательного процесса в финансовой области......................................................................................... 325

7. Особенности прохождения проектов и принятия конституционных и органических законов...................................... 328

8. Особенности порядка ратификации и денонсации международных договоров............................................................... 330

§ 6. Иные специальные парламентские процедуры....................................................................................................................... 331

1. Процедуры выборов и назначений.................................................................................................................................................. 331

2. Контрольные процедуры: отчеты правительства и его членов.............................................................................................. 332

3. Процедура контроля за делегированным законодательством................................................................................................ 333

4. Контрольные процедуры: запросы и вопросы парламентариев............................................................................................ 334

5. Парламентские расследования........................................................................................................................................................ 335

6. Процедура политической ответственности правительства..................................................................................................... 336

7. Импичмент и иные подобные процедуры...................................................................................................................................... 338

8. Рассмотрение петиций........................................................................................................................................................................ 340

§ 7. Вспомогательный аппарат парламента...................................................................................................................................... 341

1. Понятие и назначение......................................................................................................................................................................... 341

2. Структура и функции.......................................................................................................................................................................... 343

3. Вспомогательные службы коллегиальных органов................................................................................................................... 344

4. Личный персонал парламентариев................................................................................................................................................. 344

5. Консультанты........................................................................................................................................................................................ 345

§ 8. Органы, учреждения и должностные лица при парламентах............................................................................................. 345

2. Счетные палаты.................................................................................................................................................................................... 346

3. Уполномоченные по правам человека (омбудсманы)............................................................................................................... 347

4. Прочие конституционные органы, учреждения и должностные лица.................................................................................. 349

Глава IX. Исполнительная власть: глава государства и правительство.................................................................................................................................... 352

§ 1. Глава государства................................................................................................................................................................................ 352

1. Понятие и место в системе власти................................................................................................................................................... 352

2. Юридическая форма главы государства....................................................................................................................................... 353

3. Полномочия............................................................................................................................................................................................ 354

4. Монарх: особенности статуса......................................................................................................................................................... 360

5. Президент: порядок избрания и замещения, привилегии, ответственность......................................................................... 362

6. Вспомогательные органы и учреждения при главе государства........................................................................................... 365

§ 2. Правительство....................................................................................................................................................................................... 367

2. Компетенция.......................................................................................................................................................................................... 368

3. Формирование и состав...................................................................................................................................................................... 370

4. Глава правительства........................................................................................................................................................................... 372

5. Ведомства и их руководители.......................................................................................................................................................... 373

6. Ответственность правительства и его членов.............................................................................................................................. 374

Глава X. Судебная власть........................................................................................................ 376

§ 1. Общая характеристика...................................................................................................................................................................... 376

2. Структура судебной власти.............................................................................................................................................................. 380

3. Статус судей, прокуроров, следователей..................................................................................................................................... 381

4. Высшие органы судейского сообщества....................................................................................................................................... 384

§ 2. Конституционно-правовые принципы организации и деятельности судебных систем.......................................... 385

1. Принципы организации...................................................................................................................................................................... 385

2. Принципы деятельности..................................................................................................................................................................... 386

3. Системы судов общей юрисдикции................................................................................................................................................. 387

4. Административная юстиция.............................................................................................................................................................. 389

§ 3. Конституционная юстиция.............................................................................................................................................................. 390

1. Организация конституционных судов (советов)......................................................................................................................... 390

2. Конституционное судопроизводство............................................................................................................................................. 394

§ 4. Органы и учреждения, содействующие судебной власти..................................................................................................... 396

1. Прокуратура.......................................................................................................................................................................................... 396

2. Адвокатура............................................................................................................................................................................................. 398

3. Прочие вспомогательные органы и учреждения......................................................................................................................... 399

Глава XI. Территориальная организация публичной власти........................ 400

§ 1. Территориальное устройство государства................................................................................................................................. 400

2. Территориальная автономия............................................................................................................................................................ 401

3. Формы политико-территориального устройства........................................................................................................................ 403

4. Унитарное устройство (унитаризм)................................................................................................................................................ 404

5. Федеративное устройство (федерализм)....................................................................................................................................... 407

6. Статус субъектов федераций и иных носителей государственной автономии.................................................................. 411

7. Распределение компетенции и отношения между федерацией и ее субъектами............................................................... 413

8. Договоры и конституционные процедуры разрешения конфликтов между федерацией и ее субъектами................ 416

9. Федеральные территории.................................................................................................................................................................. 418

10. Зависимые территории..................................................................................................................................................................... 419

§ 2. Организация государственной власти субъектов федераций и иных государственно-автономных единиц. 420

1. Формы правления и государственные режимы........................................................................................................................... 420

2. Законодательные органы................................................................................................................................................................... 420

3. Исполнительные органы.................................................................................................................................................................... 422

4. Судебные органы................................................................................................................................................................................. 424

§ 3. Организация публичной власти на местах................................................................................................................................ 424

1. Местное управление и самоуправление........................................................................................................................................ 424

2. Основные модели организации публичной власти на местах................................................................................................ 427

Послесловие.................................................................................................................................... 430

Глава I. Понятие конституционного (государственного) права зарубежных стран

§ 1. Конституционное право как отрасль права в зарубежных странах

1. Термины «конституционное право» и «государственное право»

Конституционное (государственное) право в правоведении рассматривается в трех аспектах: как отрасль права конкретных государств, как наука и как учебная дисциплина в системе юридического образования. Выбирая один из этих двух терминов, мы должны применять его ко всем трем аспектам, если хотим избежать терминологической путаницы.

Термины «конституционное право» и «государственное право» зачастую считаются синонимами. Действительно, если, как принято прежде всего в европейской литературе (включая нашу отечественную), считать соответствующую систему правовых норм отраслью права, то круг регулируемых ею общественных отношений в странах, где употребляются тот или другой из указанных терминов, примерно одинаков. Выбор же термина обычно диктуется национальной традицией словоупотребления. Так, англо-саксонская и романская правовые системы традиционно пользуются термином «конституционное право», тогда как для германской системы характерно употребление термина «государственное право». В Швейцарии в ее преобладающей немецкоязычной части используется термин «государственное право», тогда как в остальных, романоязычных частях этой страны – «конституционное право».

При более тщательном рассмотрении вопроса можно, однако, заметить, что различие терминологии отражает (не всегда, но достаточно часто) сущностную разницу между соответствующими понятиями. Так, в Великобритании, США, Франции к началу или в начале XIX века утвердился конституционный строй, минимальными признаками которого являются судебная защита прав человека и разделение властей. В Германии это произошло позднее. Примечательно, что ныне и в Германии стал употребляться термин «конституционное право», хотя и в более узком значении. Впрочем, для обозначения учебной дисциплины в германских юридических вузах часто используются термины «публичное право» или «государственное право в широком смысле», которые охватывают и административное право, и судебное право, и некоторые другие отрасли права. Государственное же право в узком смысле – аналог конституционного права – рассматривается как основополагающая часть публичного права. Например, выдержавший десяток изданий учебник д-ра А. Катца (Германия) так и называется: «Государственное право. Основной курс в публичном праве»*. Другой германский автор – профессор университета в Кельне Клаус Штерн подчеркивает в своем капитальном пятитомном труде, что конституционное право образует центральную сферу государственного права и его можно характеризовать как государственное право в узком смысле**.

* Katz A. Staatsrecht. Grundkurs im öffentlichen Recht. Heidelberg: C.F. Müller Jur. Verl., 1991. См. особенно: S. 8 f. См. также: Stern K. Das Staatsrecht der Bundesrepublik Deutschland. Bd. 1. Grundbegriffc und Grundlagen des Staatsrechts, Strukturprinzpien der Verfassung. München: C.H. Beck'sche Verlagsbuchhandlung 1984, S. 7 ff.

** См.: Stern K. a.a. O., S. 11.

Что касается так называемых социалистических стран, то по советскому примеру (а у нас в стране полноценного конституционного строя и, следовательно, конституционного права никогда не было) у них первоначально использовался термин «государственное право», за исключением разве что Кубы, где в основном сохранилась традиционная романская правовая терминология, включавшая термин «конституционное право» даже при отсутствии конституционного строя. Позднее в качестве одного из формальных признаков действительной или иллюзорной демократизации в Венгрии, Польше, Румынии, Югославии соответствующую отрасль права стали называть конституционным правом. Сейчас в восточноевропейских бывших социалистических странах, а также в Монголии, как и у нас, развертывается процесс создания конституционного строя и действительного конституционного права. То же можно констатировать и применительно к ряду стран бывшей «социалистической ориентации» (Алжир, Бенин, Мозамбик, Никарагуа и др.), где от бывших метрополий была воспринята терминология, присущая романской либо англо-саксонской системам права, хотя там это движение находится еще в самой начальной стадии и возможны разные варианты развития.

В литературе, впрочем, можно встретить и иное понимание различия между конституционным и государственным правом, чем изложенное выше. Так, германский конституционалист Конрад Хессе полагает, что поскольку конституция не ограничивается установлением государственного строя, а охватывает также основы устройства негосударственной жизни (брак, собственность и др.), постольку «"конституционное" право более объемлюще, чем право "государственное", которое по смыслу и содержанию означает лишь право государства. С другой стороны, "конституционное" право ограничено по сравнению с "государственным" в том плане, что "государственное" право включает в себя, например, административное и процессуальное право...»*.

* Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М.: ЮЛ, 1981. С. 29. Этот перевод сделан с 11-го немецкого издания книги, вышедшего в свет в 1978 году. Мы в дальнейшем будем пользоваться позднейшим изданием: Hesse K. Grundzüge des Verfassungsrechts der Bundesrepublik Deutschland. 18., erg. Aufl. Heidelberg: Müller, Jur. Verl., 1991.

В нашей отечественной литературе еще в советские времена высказывалось мнение, в частности В.А. Кикотем, И.П. Ильинским, что конституционное право – это система собственно конституционных норм, которые не образуют отрасли права, будучи его ядром, включающим принципы всех отраслей*. В этой позиции есть немалый резон, однако идея эта, к сожалению, не получила у нас основательной научной разработки, и поэтому в настоящем учебнике вряд ли целесообразно пользоваться такой неустановившейся научной категорией, как «ядро права». Ограничившись сообщением читателю этой идеи, мы продолжим все же характеризовать изучаемую нами систему правовых норм как отрасль права, которая в каждой стране имеет основополагающее значение для других отраслей.

* См.: Актуальные теоретические проблемы развития государственного права и советского строительства. М.: ИГП АН СССР, 1976. С. 180–182, 216–220. Следует отметить, что в советской литературе неоднократно возникали споры о названии данной отрасли права. Последний их всплеск приходится на 60-е годы, когда была предпринята не завершившаяся тогда ничем попытка разработать и принять новую Конституцию СССР (см. работы защитников «государственного права» профессоров С.С. Кравчука, А.И. Лепешкина, и сторонников «конституционного права» профессоров В.Ф. Котока, И.Е. Фарбера). В 1975 году коллектив ленинградских авторов под руководством проф. В.А. Рянжина издал даже учебник под названием «Советское конституционное право», однако традиция именовать отрасль государственным правом тогда устояла и пала лишь в последние годы.

Сегодня лишь сравнительно небольшая группа стран пользуется термином «государственное право», подавляющее же их большинство обозначает основополагающую отрасль своего права термином «конституционное право» независимо от того, существует там в действительности конституционный строй или нет. Поэтому в целях облегчения текста в учебнике в дальнейшем, как правило, рассматриваемую отрасль права мы называем только конституционным правом.

2. Предмет и метод конституционного права

Самостоятельность конституционного права в правовой системе любой страны обусловливается прежде всего его особым предметом регулирования. Конституционное право регулирует общественные отношения, которые образуют основу всего устройства общества и государства и непосредственно связаны с осуществлением публичной, главным образом государственной, власти. Это отношения между человеком, обществом и государством и основополагающие отношения, определяющие устройство государства и его функционирование.

Дополнительным основанием отграничения конституционного права от других отраслей права служит метод правового регулирования, то есть совокупность приемов и способов правового воздействия на общественные отношения. В конституционном праве мы встречаем весь спектр таких методов.

В конституционно-правовом регулировании общественных отношений распространен, в частности, метод обязывания. Именно в такой форме провозглашается большинство норм конституционного права, относящихся, например, к организации и функционированию власти: «Все доходы и расходы государства и местных сообществ по финансированию публичных потребностей должны быть отражены в их бюджете» (часть первая ст. 148 Конституции Республики Словении 1991 г.); «Правительство должно получить доверие палат» (ст. 94 Конституции Итальянской Республики 1947 г.).

Наряду с этим в конституционном праве часто можно встретить запрещающие нормы: «Дискриминация по мотивам расы, цвета кожи, пола, национального происхождения, религиозных вероисповеданий и любым другим, ущемляющим достоинство человека, запрещена и карается законом» (первое предложение ст. 42 Конституции Республики Куба 1976 г. в ред. 1992 г.); «Всякий императивный мандат является недействительным» (ст. 27 Конституции Французской Республики 1958 г.), «Свобода мысли и совести не должна нарушаться» (ст. 19 Конституции Японии 1946 г.)*.

* У нас в литературе Конституция Японии обычно датируется 1947 годом, когда она вступила в силу. Однако общеупотребительна практика датировать нормативные акты временем их принятия, и, следовательно, японскую Конституцию нужно относить к 1946 году, когда она была принята.

Конституционному праву известен и метод дозволения (или правонаделителъный метод), применяемый иногда при определении полномочий государственных органов: «До промульгации Президент может один раз потребовать пересмотра закона Парламентом» (ч. 2 ст. 77 Конституции Румынии 1991 г.). Когда же речь идет о похожих нормах, формулирующих права и свободы человека и гражданина, правильнее говорить о методе провозглашения, подтверждения, конкретизации существующих независимо от данного государства (надпозитивных) норм: «Национальные и этнические меньшинства могут создавать органы местного и всевенгерского самоуправления» (ч. 4 § 68 Конституции Венгерской Республики 1949 г. в ред. 1990 г.); «Тайна переписки и свободной корреспонденции или связи каким-либо иным способом абсолютно неприкосновенна. Закон определяет условия, при которых судебная власть не связана соблюдением этой тайны по соображениям национальной безопасности или в интересах расследования особо серьезных преступлений» (ст. 19 Конституции Греции 1975 г.).

Следует также отметить, что в случаях, когда устанавливается компетенция органов власти, одна и та же норма зачастую сочетает и правонаделительный и обязывающий элементы. Это означает, что орган власти вправе действовать определенным образом и в то же время обязан делать это. Такие нормы формулируются обычно в виде повествовательных утвердительных предложений, как, например: «Конституционный суд разрешает споры о компетенции между центральными органами государственной администрации, если законом не установлено, что эти споры решаются иным государственным органом» (ст. 126 Конституции Словацкой Республики 1992 г.).

В целом конституционно-правовой метод регулирования общественных отношений основывается на властно-императивных началах. Это объясняется природой тех общественных отношений, которые подпадают под воздействие норм конституционного права. Властеотношения определяют содержание значительной части, если не большинства этих норм. В то же время немалая их часть в демократических государствах устанавливает содержание и гарантии прав человека и гражданина, что, напротив, означает соответствующие ограничения для государственной власти. Эти нормы также могут иметь императивный характер, например, когда содержат обращенные к власти запреты. Так, Конституция Португальской Республики 1976 года в ч. 2 ст. 43 устанавливает: «Государство не может присвоить себе право составлять программы обучения и развития культуры в соответствии с какими-либо философскими, эстетическими, политическими, идеологическими или религиозными директивами».

Содержание конституционного права во многом определяется социальными противоречиями, борьбой классов и иных общественных групп за свои интересы. В демократическом государстве конституционное право неизбежно представляет собой выражение социального компромисса. Что же касается формы тех или иных конституционно-правовых институтов, то она зачастую представляет собой плод субъективного выбора правящих в стране сил. Если, например, наличие в парламенте одной или двух палат чаще всего есть результат компромисса между позициями заинтересованных политических сил, прежде всего политических партий, то число депутатов, скажем, в палате общенационального представительства или ее наименование определяются нередко просто предпочтением непосредственных составителей конституционного текста, которое может оказаться никак не связанным с их политико-партийной принадлежностью.

3. Определение конституционного права зарубежных стран

Выявив предмет и метод конституционного права, раскрывегосущественные качества, можно сформулировать наиболее общее определение данной отрасли права.

Конституционное право – это система правовых норм конкретной страны, регулирующих положение человека в обществе и государстве, основы общественного строя, основы организации и деятельности системы органов публичной власти.

Это наиболее общее определение, охватывающее самые существенные объекты регулирования. Естественно, что оно оставляет без внимания некоторые более частные предметы, как, например, государственные символы.

В литературе часто можно встретить более краткое определение, дававшееся обычно советскому государственному праву. Говорилось, что это отрасль права, которая регулирует общественные отношения, связанные с осуществлением государственной власти. Такое определение, в частности, встречается в работах С.С. Кравчука и его учеников. Думается, что это слишком широкий подход к определению, более уместный, пожалуй, для определения публичного права. Ведь административное право также регулирует общественные отношения, связанные с осуществлением государственной власти, да и не только оно.

Критики этого определения (В.Ф. Коток, И.Е. Фарбер и др.) также были не правы, когда считали упомянутые отношения властеотношениями (т. е. отношениями власти и подчинения) и указывали, что, например, нормы о правах и свободах не регулируют властеотношений. Действительно, нормы о правах и свободах властеотношений в указанном смысле не регулируют, но пределы государственной власти устанавливают, а следовательно, регулируют отношения, связанные с осуществлением государственной власти.

Кроме того, необходимо учитывать еще одно немаловажное обстоятельство (далее в § 1 гл. V мы на этом еще остановимся). Конституционное право очень многих государств, включая Россию, исходит из того, что государственная власть действует на центральном и иногда также на региональных уровнях управления, тогда как на местах властные функции принадлежат органам местного самоуправления (сочетаясь иногда с функциями местных государственных органов). Осуществляются такие функции и органами иных видов самоуправления, например профессионального, о чем также речь пойдет ниже в § 3 гл. V. Конституционное право призвано гарантировать человека и гражданина от злоупотреблений со стороны органов и должностных лиц не только государства, но также и самоуправления. Поэтому мы и говорим, что конституционное право регулирует отношения, связанные с осуществлением не только государственной, но и любой публичной власти.

4. Система конституционного права

Конституционное право является сложной системой, включающей множество взаимодействующих частей и элементов, которые характеризуют его внутреннее строение и обособляют его. Основные части и элементы системы конституционного права – это его общие принципы, его институты и нормы.

Общие принципы конституционного права суть его выраженные в содержании данной отрасли права основные начала, в соответствии с которыми оно строится как система правовых норм, а также осуществляется конституционно-правовое регулирование общественных отношений. Общие принципы составляют как бы остов, каркас системы конституционного права и придают ей единую направленность. Они регулируют общественные отношения не непосредственно, а через конкретные конституционно-правовые нормы и воплощаются в этих нормах и в правоприменительной деятельности органов власти.

В конституционном праве можно выявить, во-первых, общие принципы, которые декларируются конституциями: народный суверенитет (ч. 2 ст. 1 Конституции Греции), народное представительство (преамбула Конституции Японии), разделение властей (ст. 20 Основного закона для Федеративной Республики Германии 1949 г.), равноправие (ст. 1 Конституции Королевства Нидерландов 1983 г.), неотчуждаемые права (ст. 1 Основного закона для ФРГ) и т.п. Эти принципы не формулируют конкретных прав и обязанностей и не всегда обеспечены правовыми санкциями, однако имеют определяющее значение для многих конституционно-правовых норм. Во-вторых, это принципы, которые имеют четкую юридическую форму выражения и непосредственно применимы в государственной деятельности: независимость депутатов от избирателей (ст. 67 Конституции Республики Болгарии 1991 г.), судебная защита конституционных прав (ст. 53 Испанской конституции 1978 г.), неответственность главы государства (ст. 4 Конституции Великого Герцогства Люксембург 1868 г.) и т. п.

В странах, где в конституциях провозглашены социалистические идеи в качестве основы общественного развития, наряду с общепризнанными демократическими принципами (равноправие, народное представительство и др.) подчас конституционно провозглашаются такие новые общие принципы, которыми по существу отрицаются предыдущие: руководящая роль марксистско-ленинской партии, распределение по труду и т. п. (ст. 5 Конституции Кубы, часть вторая ст. 22 Социалистической конституции Корейской Народно-Демократической Республики 1972 г.). Они нередко представляют собой не что иное, как идеологические мифы, реализовать которые невозможно ни юридическими, ни политическими средствами. Например, распределять по труду вне рыночной системы хозяйства нельзя из-за отсутствия критерия, на основе которого можно было бы количественно сравнить разнородный труд (например, шахтера и врача). Принцип руководящей роли одной партии подрывает принципы народного суверенитета и народного представительства и вообще несовместим ни с каким принципом демократии.

Конституционно-правовые институты представляют собой определенную систему норм конституционного права, регулирующих однородные и взаимосвязанные общественные отношения и образующих относительно самостоятельную группу. К числу конституционно-правовых институтов относятся такие, как правовой статус человека и гражданина, основы общественного строя, форма правления, избирательное право (в объективном смысле), народное представительство, конституционный контроль (надзор) и др. Эти крупные институты, в свою очередь, состоят из более частных. Например, институт избирательного права включает такие более частные институты, как избирательное право (в субъективном смысле), избирательный процесс. Последний, в свою очередь, включает ряд стадий (назначение выборов, выдвижение кандидатов и др.), которые представляют собой еще более частные институты конституционного права. В то же время крупнейшие институты конституционного права могут рассматриваться как подотрасли конституционного права (например, парламентское право).

Конституционно-правовые нормы – это общеобязательные правила поведения, установленные или санкционированные государством в целях охраны и регулирования определенных общественных отношений, которые осуществляются через конкретные права и обязанности и обеспечиваются принудительной силой государства.

Конституционно-правовые нормы имеют внутреннюю структуру: гипотезу, диспозицию и санкцию. Например, в ст. 16 Конституции Франции они выражены в следующей форме: «Когда установления Республики, независимость Нации, целостность ее территории или выполнение ее международных обязательств оказываются под серьезной и непосредственной угрозой, а нормальное функционирование органов государственной власти, созданных в соответствии с Конституцией, нарушено [гипотеза ]. Президент Республики принимает меры, которые диктуются обстоятельствами... [диспозиция и санкция ]».

Подобное выражение всех структурных элементов нормы права в одной статье закона в конституционном праве встречается редко. В большинстве случаев конституционно-правовая норма полностью содержится в двух или более статьях закона, то есть имеет многостатейную форму выражения. Так, положение ст. 34 Конституции Франции «Законы принимаются Парламентом» приобретает характер целостного нормативного предписания только в совокупности со ст. 39, устанавливающей право законодательной инициативы, ст. 40–47, определяющими процедуру прохождения законопроекта, и ст. 10, предусматривающей право вето Президента Республики. Нередко санкции за нарушение нескольких норм конституционного права содержатся в какой-либо отдельной норме или даже вообще в нормах не конституционного, а уголовного или административного права.

Следует иметь в виду, что некоторые положения конституций не обеспечены санкциями вообще. Таково, например, положение ст. 27 Конституции Японии «Все имеют право на труд», ибо ни в Конституции, ни в других законах не определены ни условия осуществления этого права (отсутствует, как видим, и гипотеза), ни санкции за его нарушение. Подчас нормы конституционного права определяют обязанность государства добиваться определенных целей (нормы-цели), однако санкции здесь едва ли мыслимы. Так, ст. 47 Конституции Индии 1949 года* провозглашает: «Государство считает одной из своих первостепенных обязанностей поднять уровень питания и уровень жизни своего народа, а также улучшить состояние народного здравия...»; ст. 37 этой Конституции прямо установила, что подобные конституционные положения «не должны осуществляться в судебном порядке».

* Так же, как и в случае с японской Конституцией, Конституция Индии у нас в литературе датируется 26 января 1950 г., когда она вступила в силу. Мы все же и здесь стремимся соблюсти единый подход и датируем её по времени принятия – 26 ноября 1949 г.

Нормам конституционного права присущи следующие особенности, которые отграничивают их от норм других отраслей права: указанные нормы регулируют наиболее широкие и существенные общественные отношения, оформляют правовые основы государства; многие из этих норм имеют весьма общий характер, они не являются предоставительно-обязывающими, то есть в них отсутствует связь между конкретными правами и обязанностями. Провозглашается, скажем, право отдельного субъекта, а обязанность корреспондируется государству в целом. Так, в ст. 6 Конституции Италии записано: «Республика соответствующими мерами охраняет языковые меньшинства».

Внешняя форма большинства норм выражается в статьях конституций и других источниках; многие нормы имеют двухэлементную и одноэлементную структуру: чаще всего в них отсутствует санкция, но нередко и гипотеза.

Мы отметили, что в конституциях и других актах конституционного права порой встречаются такие положения, которые определяют экономические, социальные и политические цели, задачи общества и государства. Это особенно относится к социалистическим и иным идеологизированным конституциям. «Корейская Народно-Демократическая Республика борется за полную победу социализма в северной части страны», – говорится, например, в ст. 5 Социалистической конституции КНДР 1972. Это так называемые нормы-цели, нормы-задачи или нормы-символы.

Система конституционного права каждого отдельного государства содержит большое число норм. Их можно классифицировать по следующим основаниям.

По функциональной направленности различаются нормы регулятивные и охранительные. Большая часть норм конституционного права относится к регулятивным. Они непосредственно направлены на регулирование общественных отношений. Охранительные нормы чаще всего представляют собой запреты («Право на ведение государством войны не признается», – гласит, например, ст. 9 Конституции Японии).

По способу воздействия на субъекты права можно разграничить нормы управомочивающие («В заседаниях Правительства также может участвовать Государственный контролер» – предложение второе части первой ст. 95 Конституции Литовской Республики 1992 г.), обязывающие («Федеральный канцлер по просьбе Федерального президента, а федеральный министр по просьбе Федерального канцлера или Федерального президента обязаны продолжать ведение дел до назначения их преемников» – ст. 69 Основного закона для ФРГ), запрещающие («Функции члена Правительства несовместимы с парламентским мандатом» – ст. 23 Конституции Франции). Как уже отмечалось, норма может носить характер одновременно управомочивающий и обязывающий («Премьер-министр созывает других министров на заседание Правительства и председательствует на нем» – часть первая §4 гл. 7 Формы правления Швеции 1974 г.).

По характеру регулируемых общественных отношений можно выделить нормы материальные («Все обязаны участвовать в государственных расходах...» – ст. 53 Конституции Италии) и процессуальные («Одно заседание в неделю отводится для обсуждения вопросов, вносимых членами Парламента, и ответов Правительства» – ст. 48 Конституции Франции). Многие специалисты по судебному процессуальному праву полагают, что о конституционно-правовых процессуальных нормах можно говорить применительно лишь к тем, которые регулируют производство в конституционных или приравненных к ним судах*. Производство в других государственных органах регулируется, по их мнению, процедурными нормами. Однако в нашем учебнике разделяется позиция тех авторов, которые не проводят различия между процессуальными и процедурными нормами, полагая, что любая юридическая процедура есть юридический процесс.

* На такой позиции стоят, например, немецкие юристы Э. Бенда и Э. Кляйн – авторы учебника конституционного процессуального права. «Для осуществления возложенных на него задач ФКС (Федеральный конституционный суд. – Авт.) нуждается не только в материальных нормах, на основе которых возможно вынесение решения, – пишут они. – Еще больше надо позаботиться и о том, чтобы решение можно было выносить «упорядоченным юридическим путем». Такое производство есть конституционный процесс (конституционно-судебный, – уточняют они в сноске. – Авт.), и все правовые нормы, регулирующие производство конституционных судов и в конституционных судах, в которых должны разрешаться материальные конституционные вопросы, образуют конституционное процессуальное право». Benda E., Klein E. Lehrbuch des Verfassungsprozessrechts. Heidelberg: Müller, Jur. Verl., 1991, S. 12.

По действию во времени нормы конституционного права делятся на постоянные, временные и исключительные. Большинство норм – постоянные; у них неопределенный срок действия. Временные нормы содержатся обычно в переходных положениях, которые регулируют переход от состояния до вступления в силу данного нормативного акта к состоянию, предусмотренному этим актом. Исключительные нормы устанавливаются, например, на случай чрезвычайных обстоятельств; такие нормы приостанавливают на это время действие отдельных постоянных норм и предусматривают возможность временного правового регулирования.

5. Субъекты конституционного права

Субъекты конституционного права подразделяются на две большие группы: физические лица и общественные образования.

К первой группе субъектов относятся граждане, иностранцы, группы граждан, избиратели и депутаты как лица со специальной правоспособностью и их группы (в Италии, например, группы избирателей являются субъектами права законодательной инициативы). Нормы конституционного права определяют наиболее общие стороны правосубъектности индивидов, устанавливая их основные права и обязанности. Причем общая правосубъектность провозглашается равной для всех, а основным правам и свободам придана всеобщая значимость.

Ко второй группе субъектов принадлежат государство в целом, его органы, а иногда и их обособленные части (например, палаты, комиссии, партийные группы в парламентах), территориальные единицы, учреждения и органы самоуправления, а также политические партии и другие общественные объединения.

В общественных отношениях, регулируемых нормами конституционного права, государству принадлежит особая роль. Оно выступает в качестве регулятора общественных отношений, прежде всего как носитель правотворческой власти. Как правило, само государство не становится стороной этих отношений. Оно предписывает, каким должно быть данное отношение между субъектами права, и обеспечивает исполнение прав и обязанностей, составляющих содержание указанного предписания. Иногда государство выступает в качестве участника определенного общественного отношения, то есть находится в тех же условиях, которые предусмотрены нормами конституционного права для других участников правоотношений (например, в отношениях федеративного государства с субъектами федерации). Оно действует либо через государственные органы, либо через референдум.

Органы государства как субъекты конституционного права наделены определенной компетенцией в соответствии с возложенными на них задачами (издание законов, контроль за деятельностью других органов, исполнение законов и т. д.). Они выступают в данных отношениях как носители властных полномочий либо как подчиненные субъекты, а иногда как равноправные участники договорных отношений.

Территориальные общности реализуют свои права либо через свои органы, либо непосредственно путем референдума.

Политические партии стали сравнительно недавно наделяться правосубъектностью (институционализироваться). В некоторых послевоенных конституциях определены основные положения их правового статуса, например: «Политические партии и группировки содействуют выражению мнений голосованием. Они создаются и осуществляют свою деятельность свободно. Они должны уважать принципы национального суверенитета и демократии» (ст. 4 Конституции Франции). В ряде стран (Германия, Болгария и др.) приняты законы о политических партиях, в других (например, в Мексике) статус партий во многом урегулирован в избирательных законах.

Правосубъектность профсоюзов определяется конституциями (ст. 39 Конституции Италии, ст. 28 Конституции Японии) и/или обычными законами.

В некоторых государствах субъектом конституционного права выступает церковь. Так, в Великобритании главой англиканской и шотландской пресвитерианской церквей является глава государства (монарх), в Палате лордов заседают назначаемые им духовные лорды, церковь обладает правом законодательной инициативы по вопросам, касающимся ее деятельности.

6. Конституционно-правовое регулирование

Оно представляет собой нормативно-организационное воздействие на определенные общественные отношения в целях их упорядочения, охраны и развития, имеет целенаправленный характер и осуществляется с помощью определенной системы правовых средств (конституционно-правовых норм, правоотношений и др.), специфического метода правового регулирования, которые обеспечивают достижение желаемых результатов.

Чащевсего конституционно-правовое регулирование осуществляется с помощью субординации, то есть юридического воздействия на основе властно-императивных начал: обязывания и запрещения.

Метод координации в конституционном праве встречается реже. Он заключается в том, что субъектам предоставляются права на собственные активные действия, обусловленные необходимостью согласования воль, например: «Президент Республики может до промульгации закона мотивированным посланием палатам потребовать нового обсуждения» (ст. 74 Конституции Италии). Данный пример говорит о способе разрешения конфликта между Президентом и Парламентом по поводу содержания закона.

Главные средства воздействия конституционного права на общественные отношения – установление правоспособности, определение правового статуса и реализация прав и обязанностей через правоотношения.

Конституционное право предоставляет физическим лицам и общественным образованиям общие права, то есть устанавливает их правоспособность и дееспособность, которые в данной отрасли права часто совпадают. Содержание правоспособности включает общие права, определяющие положение субъектов данного права в обществе. При этом государство выступает не как субъект правоотношений, а как властный институт.

Конституционно-правовая правоспособность физических лиц определяется нормами конституций. Ее элементами являются конституционные права и свободы – право избирать и избираться, свобода слова и др.

Конституционное право устанавливает правоспособность, то есть задачи и функции, государственных органов. Так, Конституция Франции следующим образом определяет правоспособность главы государства: «Президент Республики следит за соблюдением Конституции. Он обеспечивает своим арбитражем нормальное функционирование государственных органов, а также преемственность государства. Он является гарантом национальной независимости...» (ст. 5); «Президент Республики является главой вооруженных сил» (ст. 15); «Президент Республики является гарантом независимости судебной власти» (ст. 64). Правоспособность государственных органов и организаций является специальной для каждого их вида, то есть определяется целями и задачами, для достижения которых эти органы или организации созданы.

Правовой статус субъектов конституционного права – это совокупность общих прав, определяющих правоспособность, и основных прав и обязанностей, не отделимых от лиц, органов и организаций. Конституционное право распространяет основные права и обязанности на всех индивидов независимо от обстоятельств, включая личные способности и социальное положение, хотя в жизни для реализации прав и обязанностей эти и иные обстоятельства могут иметь существенное значение.

Права и обязанности (т. е. полномочия) государственных органов как часть их правового статуса определяются конституциями и законами. Так, в дополнение к приведенным выше положениям ст. 5, 15, 64 Конституции Франции, определяющим правоспособность Президента Республики, Конституция Франции устанавливает такие его полномочия, как назначение Премьер-министра и по его предложению других членов Правительства, промульгация законов и возвращение их в Парламент (право вето), роспуск Национального собрания, объявление чрезвычайного положения и др.

Таким образом, конституционное право устанавливает специфическое правовое состояние – правосубъектность участников определенных общественных отношений и тем самым активно воздействует на них.

Определенный вид общественных отношений представляют собой конституционно-правовые отношения. Это общественные отношения, урегулированные нормами конституционного права или возникшие на их основе, индивидуализированные общественные связи между субъектами конституционного права. Содержанием этих отношений является социальное поведение (деятельность) субъектов конституционного права, обеспечиваемое и направляемое государством путем определения их конкретных прав и обязанностей.

Специфика конституционно-правовых отношений состоит в том, что большинство из них не содержит поименной индивидуализации субъектов права, что индивидуализация связи между субъектами права выражается в определенной всеобщности прав и обязанностей, то есть субъектами данных отношений провозглашаются все субъекты конституционного права или вся определенная их группа.

«Все граждане имеют право свободно объединяться в партии..,» – гласит ст. 49 Конституции Италии. В конституционно-правовых отношениях, которые возникают на основе этой нормы, общему дозволению корреспондирует обязанность государственных органов и других субъектов права не препятствовать дозволенному поведению. Общему праву в конституционно-правовом отношении всегда корреспондируют определенные юридические обязанности.

«Все обязаны участвовать в государственных расходах..,» – гласит ст. 53 Конституции Италии. В конституционно-правовых отношениях, которые возникают на основе данной нормы, общей обязанности граждан корреспондирует право компетентных органов требовать уплаты налогов. Общей обязанности в конституционно-правовом отношении всегда корреспондируют субъективные права.

Наличие общих правоотношений – одна из характерных особенностей всей совокупности общественных отношений, регулируемых конституционным правом.

Эта их специфика позволяет понять ведущую роль конституционного права в правовой системе государства. Они образуют ту социально-правовую основу, на которой складываются конкретные правовые отношения.

Конституционно-правовые отношения представляют собой специфическую форму многих политических отношений. Объектами конституционно-правовых отношений выступают социально-экономические и социально-политические ценности, основы личных свобод и благ, отношения собственности, национальные и расовые отношения, основные права и свободы человека и др.

Природа конституционно-правовых отношений раскрывается в содержании субъективных прав и юридических обязанностей. Субъективное право управомочивает субъект действовать в границах, определенных нормой конституционного права, по своему усмотрению, но в установленном направлении для удовлетворения своих интересов и в необходимых случаях требовать соответствующего поведения от других, включая государственные органы. Интересы органически слиты с субъективными правами. Субъективные юридические обязанности в конституционно-правовых отношениях властно предписывают субъекту права должное поведение. Между субъективными правами и юридическими обязанностями существует неразрывная связь.

Что касается государственных органов, организаций, должностных лиц, то в отношении одних и тех же объектов они нередко имеют как права, так и обязанности. Например, согласно ст. 73 части первой итальянской Конституции, «законы промульгируются Президентом Республики в течение месяца со дня их утверждения». Отсюда следует, что Президент обязан промульгировать закон не позднее указанного срока, но имеет право сделать это ранее. Поэтому применительно к таким субъектам конституционно-правовых отношений речь обычно идет не о правах и обязанностях, а о полномочиях, которые эти субъекты вправе и обязаны осуществлять. Разумеется, есть полномочия, представляющие собой только право или только обязанность. Примером может служить ст. 74 Конституции Италии, также регулирующая проблему промульгации законов:

«Президент Республики может до промульгации закона мотивированным посланием Палатам потребовать нового обсуждения.

Если Палаты вновь одобряют закон, он должен быть промульгирован» (курсив наш. – Авт.).

Конституционно-правовые отношения образуют основу правового регулирования в сфере политико-государственного властвования в обществе. Именно на уровне правового регулирования конституционно-правовые нормы воплощаются в общественную практику, происходит формирование целенаправленности общественных отношений.

Конституционно-правовое регулирование завершается актами реализации права. На стадии реализации субъективных прав и юридических обязанностей происходит «перевод» предписаний конституционного права в фактическое, действительное поведение участников общественных отношений.

Важным компонентом конституционно-правового регулирования являются акты применения конституционного права. Под ними понимается властная деятельность органов государства, выражающаяся в издании в пределах их компетенции актов индивидуального значения (например, глава государства издает акт о предоставлении лицу гражданства). Применение права конкретизирует властные предписания отдельных норм конституционного права: властность конституционно-правовых норм дополняется властностью их применения органами государства. Эти акты носят императивный характер. Следует, однако, иметь в виду, что реализация конституционного права выражается не только в актах его применения, но и также в его соблюдении, исполнении, использовании, которые могут не иметь властного характера.

Механизм конституционно-правового регулирования действует в государстве в совокупности с другими элементами правового регулирования: правосознанием, правовой психологией, правовой культурой.

7. Источники конституционного права

Объективные причины (источники) возникновения и существования конституционного права коренятся в материальных условиях жизни общества. Правовой же наукой выработано понятие юридических источников права.

Под источником права в юридическом смысле понимаются те формы, в которых находят свое выражение правовые нормы.

Основными видами источников конституционного права являются нормативно-правовые акты, судебные прецеденты и правовые обычаи, а также международные и внутригосударственные договоры. Нормативно-правовые акты конституционного права обычно подразделяются на законы, нормативные акты исполнительной власти, нормативные акты органов конституционного контроля (надзора), парламентские регламенты, акты местного самоуправления.

Законы принимаются обычно законодательными собраниями, иногда другими высшими органами власти – монархами в абсолютных монархиях, узкими постоянно действующими коллегиальными органами в некоторых социалистических странах (например,Постоянным Комитетом Всекитайского Собрания Народных Представителей), народом на референдумах и т. д.

По степени важности и характеру регулируемых общественных отношений законы подразделяются на конституционные, органические и обычные.

Конституционные законы обладают высшей юридической силой. Среди них следует прежде всего выделить такие, которые именуются конституциями и провозглашают основные права и свободы человека и гражданина, регулируют основы общественного строя, форму государства, устанавливают принципы организации и деятельности государственных органов. В отдельных странах они регулируют не все отмеченные общественные отношения. Иногда их называют основными законами, однако в некоторых странах понятие основного закона не совпадает или не вполне совпадает с понятием конституции. Но к этому мы еще вернемся в следующей главе.

Конституционные законы как источники права имеют различное значение в разных странах. В Чехословакии, например, было принято, что конституционные законы дополняют Конституцию, которая и сама считалась одним из конституционных законов. Подчас конституционные законы содержат не нормы, а однократные распоряжения (например, об однократном изменении – продлении или сокращении – срока полномочий представительных органов, если в конституции такая возможность прямо не предусмотрена). В Италии конституционные законы издаются по отдельным указанным в Конституции наиболее важным вопросам и имеют более высокую юридическую силу, чем обычные законы, но меньшую, чем Конституция; это аналог рассматриваемых ниже органических законов. В Югославии принято издавать конституционные законы одновременно с принятием новой Конституции или группы поправок к ней; в конституционных законах содержатся переходные положения (в период действия Конституции Социалистической Федеративной Республики Югославии 1963 г. конституционными законами именовались высшие законы автономных краев).

Органические законы в ряде стран (обычно романской системы права) определяют статус органов государства и процедуры народного голосования на основе бланкетных статей конституций. Например, Конституция Франции предусматривает урегулирование органическими законами статуса таких государственных органов, как Конституционный совет (ст. 63), Высокий суд правосудия (ст. 67), Суд правосудия Республики (ст. 68-2), Экономический и социальный совет (ст. 71), Высший совет магистратуры (ст. 65), порядка выборов палат Парламента (ст. 25) и др. Наряду с отсылками к органическим законам во французской Конституции содержатся отсылки и к обычным законам (например, в ст. 72 по вопросу об организации местного самоуправления). В литературе иногда органическими называют все законы, к которым отсылает конституция, однако к Франции, как видим, это неприменимо. В Бразилии подобного рода законы именуются дополнительными (дополняют Конституцию).

Обычные законы в тех странах, где имеются также конституционные, органические и им подобные законы с повышенной юридической силой, регулируют менее важные общественные отношения, образующие предмет конституционного права.

Конституции, конституционные, органические и им подобные законы всегда в полном объеме являются источниками конституционного права, обычные же законы – либо в полном объеме, либо частично в зависимости от места, которое в них занимают конституционно-правовые нормы.

Ту же юридическую силу, что и законы, имеют в некоторых странах нормативные акты, издаваемые в порядке замещения парламентов (декреты-законы Государственного совета на Кубе, значительная часть указов Государственного совета во Вьетнаме, законодательные декреты и декреты-законы Правительства в Испании и т. п.). Они зачастую подлежат последующему утверждению парламентом и являются источниками конституционного права, если содержат соответствующие нормы.

К нормативно-правовым актам исполнительной власти относятся нормативные акты глав государств (указы, декреты, приказы и т.п.) и нормативные акты правительств, а иногда и ведомств (ордонансы, декреты, постановления и т.п.). Указанные акты служат источниками конституционного права лишь в той части, в какой содержат его нормы. Между ними существует определенная субординация: нормативные акты нижестоящих государственных органов не должны противоречить актам вышестоящих. Нормативные акты глав государств и правительств имеют наиболее широкую сферу действия.

К нормативно-правовым актам органов конституционного контроля (надзора) относятся решения Конституционного совета во Франции, конституционных .судов в Италии, Германии, Болгарии, Венгрии, конституционных трибуналов в Польше, Испании, верховных судов в США, Японии, Индии и т.п. Нормативно-правовой характер имеют такие решения этих органов, которые содержат конституционно-правовые нормы – о конституционности законов и других нормативных актов, о компетенции государственных органов, о толковании конституции и т.п. Во Франции, например, подобное значение имеют и некоторые решения Государственного совета – высшего органа административной юстиции. Фактически многие акты органов конституционного контроля (надзора) имеют ту же юридическую силу, что и конституционные нормы.

Регламенты палат парламентов как источники конституционного права содержат нормы, определяющие порядок деятельности палат и их внутренних структур. Иногда такое же значение имеют парламентские прецеденты – поведение в конкретных ситуациях, которое считается обязательным в случае повторения таких ситуаций. Конституционно-правовые нормы могут содержаться и в регламентах иных органов власти (правительств, конституционных судов и др.).

Решения органов местного самоуправления (например, местные уставы, статуты) являются источниками конституционного права, когда регулируют общественные отношения, связанные с осуществлением публичной власти.

В некоторых странах источником конституционного права выступает судебный прецедент, то есть решение суда по конкретному делу, которое признается обязательным при рассмотрении в последующем аналогичных дел. Особенно широко он применяется в Великобритании, США, Индии и ряде других стран, воспринявших англосаксонскую систему права. В этих странах судьями создана целая система норм, которая именуется общим правом в отличие от статутного права, то есть законов, принятых парламентами. Нормы прецедентного конституционного права очень многочисленны и разнообразны. Они в значительной степени определяют правовое положение граждан и общественных объединений, а также взаимоотношения между органами государства. Так, в Великобритании именно судебный прецедент обосновал неответственность монарха («Король не может быть неправ»), санкционировал институт контрасигнатуры («Король не может действовать один»).

Признание судебного прецедента источником конституционного права означает, что судебные органы осуществляют не только юрисдикционную функцию (разрешение конфликтов на основе права), но и правотворческую. Обилие прецедентов, накопившихся за сотни лет и, естественно, не всегда между собой согласующихся, требует очень высокой квалификации участвующих в процессах адвокатов и дает судьям значительную свободу выбора при постановлении решения*.

* См.: Барак А. Судейское усмотрение. М.: Норма, 1999.

Практически в каждой стране существуют конституционно-правовые обычаи, однако лишь в отдельных странах они считаются официальными источниками конституционного права. Это правила поведения, нигде в официальных изданиях не записанные в качестве таковых, однако в течение длительного времени применяемые и молчаливо санкционированные государством. Впрочем, судом они в любом случае не защищаются.

Широкое распространение обычай получил в конституционном праве Великобритании (конституционные соглашения). Многие положения британской конституции существуют ныне именно в этой форме: «Король должен согласиться с биллем (законопроектом), прошедшим через обе палаты Парламента»; «лидер партии большинства – Премьер-министр»; «министры выходят в отставку, если перестают пользоваться доверием Палаты общин»; «Палате лордов не принадлежит инициатива финансовых биллей» и др.

Международные договоры служат источниками конституционного права в случаях, когда регулируют конституционные проблемы и предусмотрено их непосредственное применение. В современных конституциях многих государств содержатся положения о примате международного права перед внутригосударственным. Это порождено процессом дальнейшей интернационализации экономики и других сторон общественной жизни. В Западной Европе формируется единое правовое пространство, охватывающее страны Европейского союза, где непосредственно действуют акты, издаваемые не только национальными органами власти, но также и органами Союза*. Такие тенденции обозначились и в некоторых других регионах мира. Впрочем, надо иметь в виду, что имеющие прямое действие в странах Европейского союза акты органов Союза являются не международными договорами, а актами наднационального характера.

* До 1994 года, когда на месте нынешнего Европейского союза существовал его предшественник – Европейское сообщество, нормативные акты органов Сообщества составляли так называемое коммунитарюе право (от фр. Communauté – Сообщество).

Внутригосударственные договоры служат источниками конституционного права, если регулируют конституционные проблемы в случае, когда заключившие их субъекты на это управомочены. В качестве примера можно указать на договоры, заключаемые территориальными общностями между собой или с центральной властью. Например, согласно ч. 2 ст. 145 Конституции Испании статуты автономных сообществ могут предусмотреть случаи, условия и цели, в которых автономные сообщества могут заключать между собой соглашения для управления и взаимного оказания услуг, а также характер и последствия уведомления об этом Генеральных кортесов (парламента страны). В прочих случаях соглашения автономных сообществ о сотрудничестве нуждаются в утверждении Генеральных кортесов.

В западной правовой литературе нередко высказываются утверждения, что источниками конституционного права являются также доктрины известных ученых-юристов (У. Блэкстона, А. Дайси и др.). Так, известный французский правовед Рене Давид писал сравнительно недавно: «...Доктрина в наши дни, так же как и в прошлом, составляет очень важный и весьма жизненный источник права»*. В древние и средние века трактаты выдающихся юристов, толковавших нормы права, фигурировали в судах как источники права. В настоящее время в решениях, например, британских судов можно встретить ссылки на труды ученых-юристов, однако они рассматриваются уже не как источники права, а как средство обоснования, дополнительной аргументации судебного решения. Аналогичную роль выполняют так называемые частные кодификации права, проводимые отдельными юристами.

* Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М.: Прогресс, 1996. С. 106.

Специфическим источником права, в том числе конституционного, в отдельных странах выступают своды религиозных правил, причем юридическая сила их порой превосходит даже силу конституционных норм. Например, в Исламской Республике Иран высшим источником права является шариат – свод норм мусульманского права.

8. Место и роль конституционного права в правовых системах

Современный этап развития права характеризуется гигантским ростом «правового производства». Британский Парламент принимает до 100 законов в год. Конгресс США в 1988 году одобрил 280 законов. Широкая юридизация общественных отношений свидетельствует о стремлении государств более активно воздействовать с помощью правовых средств на экономические и социальные процессы.

Известно, что система права каждого государства состоит из множества отраслей, среди которых конституционное право занимает ведущее место. Оно обусловлено значимостью общественных отношений, регулируемых этой отраслью права, а также тем, что конституционное право находится в центре взаимодействия всех отраслей права. В конституционном праве провозглашаются такие положения, которые служат исходными принципами, основами других отраслей права.

Конституционное право определяет структуру, принципы организации, порядок деятельности, общую компетенцию органов государственной администрации, отношения с нею человека и гражданина и тем самым устанавливает исходные позиции административного права. Конституции все чаше регулируют основы экономических отношений, и тем самым конституционное право определяет основы гражданского и коммерческого (торгового) права. Подобным образом конституционное право устанавливает исходные принципы финансового, трудового, уголовного, процессуального и других отраслей права соответствующей страны.

Центральное место конституционного права в правовых системах государств не следует понимать в том смысле, что оно включает, объединяет все отрасли права. Оно устанавливает лишь их важнейшие принципы, с которыми и согласуются многочисленные нормы, составляющие ту или иную отрасль права. Конституционное право определяет также порядок принятия и изменения отраслевых правовых норм.

Значение конституционного права характеризуется и тем,что внем выражаются институты демократии (равноправие, всеобщее избирательное право, многопартийность, профсоюзные права и т. д.). С помощью конституционного права демократия становится официальным, всеобщим принципом общества и государства. Разумеется, это относится к подлинно конституционному праву,но не всегда к государственному праву.

9. Основные тенденции в развитии конституционного права

Если окинуть мысленным взором всю мировую конституционную историю, начавшуюся в конце XVIII века, то нетрудно заметить несколько четко выявившихся тенденций, которые характеризуют развитие конституционно-правового регулирования общественных отношений. Эти тенденции относятся прежде всего к содержанию юридических конституций – основных законов, официально признаваемых таковыми, но также и к содержанию остальных источников конституционного права, конкретизирующих, развивающих и дополняющих конституции либо заменяющих их. Тенденции эти взаимосвязаны, в определенной мере взаимообусловлены (во всяком случае, порождены объективными условиями развития общества), но в то же время обладают достаточной степенью обособленности, что позволяет анализировать их по отдельности.

Чтобы выявить тенденции, надо обратиться к исходной точке развития, которой служат конституционные акты XVIII века, и провести сопоставление с современным периодом, с конституциями, принимаемыми в наши дни, пытаясь в то же время установить, когда возникли существенные различия между обеими точками развития.

Первое, что при этом бросается в глаза, – это тенденция социализации конституций и конституционного права вообще.

На заре конституционного строя конституционно-правовые отношения между человеком, обществом и государством ограничивались, как правило, политической сферой. Конституции декларировали гражданские (т.е. личные) и политические (публичные) права и свободы человека и гражданина, а из социально-экономических – обычно только право собственности. Естественно, что в конституционном порядке устанавливались устройство государственной власти, ее разделение на законодательную, исполнительную и судебную, определялись взаимоотношения между этими ветвями власти. В федеративных государствах конституции с необходимостью регулировали отношения между федерацией в целом и ее субъектами, определяли статус этих субъектов. Вот, пожалуй, и все тогдашние объекты регулирования конституционным правом. Есть, правда, некоторые исключения из этого правила (например, первая французская Конституция, принятая в 1791 году, определяла отдельные задачи государственной социальной политики), однако на протяжении XIXвекаподобные исключения заметного распространения не получили.

Усиление социально-классовых конфликтов в XX веке привело к тому, что конституции стали в той или иной форме регулировать основы всего общественного строя, включая его политическую, экономическую, социальную и духовно-культурную подсистемы, обязывая государство проводить в этих сферах политику, способствующую созданию и укреплению общественно приемлемого баланса социальных интересов. Каталог конституционных прав и свобод пополняется социально-экономическими и социально-культурными правами и свободами (то же относится и к обязанностям), субъектами которых преимущественно становятся «трудящиеся», а точнее говоря, работники наемного труда. Появляются и конституционные права и свободы предпринимателей, работодателей.

Пожалуй, первой конституцией, в которой тенденция социализации получила весьма заметное выражение, стала Политическая конституция Мексиканских Соединенных Штатов от 5 февраля 1917 г., принятая как итог победы в этой стране длившейся несколько лет демократической революции. Эта Конституция, действующая с сотнями изменений до настоящего времени, содержит, например, специальный раздел о труде и социальном обеспечении, подробно регулирующий отношения между трудом и капиталом и содержащий ряд гарантий для лиц, принадлежащих к той и другой стороне. Глава «О гарантиях прав человека» содержит наряду с нормами, провозглашающими права человека и их гарантии, также подробное регулирование отношений собственности, включая земельную.

Упрочению в мировой конституционной практике рассматриваемой тенденции немало способствовали социалистические конституции, в первую очередь советские. Именно в этих конституциях вопросы общественного строя стали регулироваться более или менее целостным образом (хотя во многом соответствующие положения были демагогическими, фиктивными), и именно эти конституции, начиная со сталинской Конституции СССР 1936 года, в перечне конституционных прав и свобод главный упор делали на социально-экономических правах, хотя основное из них – право на труд как право на получение гарантированной работы с оплатой труда по его количеству и качеству – юридического механизма реализации иметь просто не может.

Тем не менее учредительная власть в демократических странах уже не могла, как прежде, игнорировать социально-классовые отношения. Само существование социалистических и национал-социалистских, фашистских тоталитарных режимов, возникших на почве обоснованного социального протеста трудящихся, показало миру ту грозную опасность, которой чреваты ограничение демократического государства ролью «ночного сторожа», упование на стихийное рыночное саморегулирование общественных отношений, включая отношения межклассовые. Потребовались конституционные способы перераспределения общественного богатства с целью недопущения кричащей социальной несправедливости, порождаемой стихийным действием рынка.

Конституции, принятые вскоре после Второй мировой войны и позднее в странах, вступивших или вернувшихся на путь демократического развития, уже уделяют значительное место регулированию социальных отношений в широком и узком смысле*. Например, часть I Конституции Итальянской Республики содержит главы, посвященные соответственно гражданским отношениям (личные и политические права, свободы и гарантии), этико-социальным отношениям, экономическим отношениям (права, свободы и гарантии трудящихся, отношения собственности), политическим отношениям (политические права, свободы и гарантии).

* Термин «социальные отношения» употребляется в двух смыслах. В широком смысле это всякие общественные отношения, а в узком смысле – отношения между социальными общностями (классами, демографическими группами и т. п.).

В связи с рассматриваемой тенденцией следует отметить, кроме того, институционализацию политических партий, а также в ряде случаев иных общественных объединений. В прошлом веке существование политических партий в конституциях никакого отражения обычно не находило. Теперь же определение их политической роли становится неотъемлемой частью любой демократической конституции, появляются специальные законы, регулирующие их статус. Устанавливаются конституционные гарантии деятельности профсоюзов, кооперативов, организаций предпринимателей и др., она получает новое законодательное регулирование на конституционной основе. Институционализация политических партий и иных общественных объединений имеет место и в социалистических странах, но в весьма своеобразной форме: «марксистско-ленинские партии рабочего класса» или «всего народа» получают конституционное «право» осуществлять в обществе и государстве «руководящую и направляющую» роль, а остальные общественные объединения предназначаются быть, по выражению В.И. Ленина, «приводными ремнями» от партии к массам.

Другая тенденция развития конституционного права – его демократизация. Эта тенденция вполне проявилась уже в XIX веке. Наиболее яркое свое выражение она получила в постепенном переходе от цензового избирательного права к всеобщему и равному, что завершилось уже в середине XX века. Разумеется, это результат политической, прежде всего классовой, борьбы, в ходе которой правящие силы осознавали необходимость демократических реформ, позволивших во многих случаях избежать гражданских войн. Но с другой стороны, социально-экономическое и культурное развитие общества (сокращение рабочего времени трудящихся, повышение образовательного уровня, рост заработной платы и т. п.) создало для этого необходимые социальные предпосылки.

Наряду с расширением каталога конституционно провозглашаемых прав и свобод человека и гражданина, совершенствованием их гарантий возникают и развиваются новые демократические институты. В качестве примера можно назвать административную и конституционную юстицию, омбудсманов (парламентских уполномоченных по гражданским правам), замену административной опеки над местным самоуправлением административным надзором и т.д.

Эра информатизации, в которую вступает общество в наиболее развитых странах, несет с собой новые возможности развития непосредственной демократии: компьютер в каждой семье, обусловливая все более высокий уровень образования и получение всей необходимой информации, откроет каждому человеку возможность более или менее компетентно участвовать в принятии все более важных государственных и иных управленческих решений, не покидая своего жилища.

Несколько особняком по отношению к рассмотренным тенденциям стоит тенденция интернационализации конституционного права. Она проявляется прежде всего в сближении национального конституционного права каждой демократической страны с международным публичным правом, вследствие чего между ними подчас пропадает четкая граница. Достижения конституционного права отдельных стран обобщаются на международном уровне и включаются в акты международного права – пакты, конвенции и т.п., которые обязывают государства-участники внести в свое национальное законодательство те или иные демократические конституционно-правовые институты (например, определенные права человека). Во многих конституциях ныне прямо записано, что общепризнанные принципы и нормы международного права составляют часть национального права (в том числе и конституционного), а в случае расхождений с нормами национального законодательства имеют перед ними приоритет. Так, согласно ст. 25 германского Основного закона «всеобщие правила международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущество перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории».

Региональное политическое сближение государств и создание наднациональных органов, управомоченных на издание актов, которые непосредственно действуют на территориях соответствующих государств, как это, например, имеют место в Европейском союзе, создают уже сложность в определении юридической природыэтих актов. Например, что представляет собой акт, регулирующий прямые выборы в Европейский парламент, – источник международногоправаили конституционного права государств-участников? Скорее всего, и то и другое.

Существование отмеченных тенденций не означает, что конституционно-правовое развитие каждой страны осуществляется в точном соответствии с ними. В отдельных странах встречаются перерывы в их действии и даже попятное движение. Так, вряд ли можно утверждать, что действующая Конституция Франции демократичнее ее предшественницы, принятой в 1946 году; скорее, напротив. Однако обзор именно генеральной совокупности конституций стран мира позволяет сделать вывод о неодолимости указанных тенденций, ибо они обусловлены социальным прогрессом – таким имманентным развитием общественного строя, которое открывает человеку все большие и все лучшие возможности для самореализации.

§ 2. Конституционное право как наукаи учебная дисциплина

1. Предмет науки конституционного права

Наука конституционного права изучает конституционно-правовые нормы, принципы и институты, а также общественные отношения, которые регулируются или могут либо должны регулироваться ими. Изучает наука также практику реализации конституционно-правовых норм и институтов, стремясь постичь закономерности их развития и дать обоснованные рекомендации законодателю и правоприменителю по совершенствованию и применению соответствующих правоположений, а. отдельным лицам – рекомендации по их использованию. С этой целью изучаются также теории и взгляды, разрабатываемые исследователями конституционного права, условия, влияющие наихэволюцию, то есть наука изучает и сама себя.

Наука зарубежного конституционного права есть часть общей науки конституционного права соответствующей страны, обращенная к изучению опыта других стран с целью как выявить общие тенденции и закономерности развития конституционного права в современном мире, так и соответствующим образом использовать удачные конституционно-правовые решения, найденные в этих странах, либо избежать допущенных там ошибок.

Методологический инструментарий, находящийся в распоряжении исследователей-конституционалистов, довольно значителен. Конечно, как и в других юридических науках, в конституционном правоведении применяется метод формально-логического анализа, необходимый для уяснения содержания исследуемого нормативного материала. Этому способствует и исторический подход, предполагающий выявление исторических обстоятельств, обусловивших изучаемые конституционно-правовые явления. Установление социальной эффективности конституционно-правовых решений немыслимо без основательных социологических исследований, изучения судебной практики, статистики и т.п. Адекватная постановка исследовательских задач и выбор пути их решения требуют применения системного анализа и системного подхода.

Особое значение в данной науке имеет сравнительный (компаративный) метод исследования. Понятно, что конституционно-правовое регулирование общественных отношений – такой объект изучения, применительно к которому сфера возможного использования эксперимента чрезвычайно узка. Другие же страны вполне могут рассматриваться как лаборатории опыта, и сравнение опыта разных стран при решении сходных проблем существенно облегчает выбор оптимального варианта. Специалисты по сравнительному методу называются компаративистами.

Исследователю конституционного права вообще и зарубежного в особенности необходимо иметь в своем арсенале достижения смежных наук, притом не только юридических. Прежде всего это относится к политологии как блоку теоретических и прикладных наук о политике, а также к социальной психологии. Без этого нельзя понять, почему случается, что одинаково звучащие нормы конституционного права в разных странах воспринимаются и реализуются совершенно различно.

2. Наука конституционного права за рубежом

Конституционно-правовая наука сравнительно молода. Ее отпочкование от философии, социологии и других наук произошло лишь в первой половине XIX века, то есть значительно позднее других юридических наук (гражданского, уголовного, процессуального права).

В период борьбы против феодализма идеологи демократии Г. Гроций, Б. Спиноза, Т. Гоббс, Ш. Монтескье, Д. Локк, Ж.-Ж. Руссо и другие выдвинули и обосновали важнейшие концепции конституционного права: конституционализм, народный суверенитет, народное представительство, разделение властей, естественные неотчуждаемые права человека. Эти теории служили идеологическим обоснованием ликвидации феодализма как общественного строя, основанного на деспотизме и произволе, способствовали достижению организационного единства антифеодальных политических сил. В период антифеодальных революций начали формироваться и конституционный строй, и оформляющее его конституционное право, придававшее юридическую форму выработанным теоретиками демократическим идеям. В дальнейшем ученые-юристы уделили большое внимание комментированию новых конституционно-правовых норм и институтов. Примером могут служить труды известного английского юриста У. Блэкстона, жившего в XVIII–XIX веках, издавшего «Комментарии к английским законам» в четырех томах. В этот период и зарождается фактически наука конституционного права.

В XIX веке появляются многочисленные труды правоведов-конституционалистов. У. Бэджгот, Т. Мэй, А. Дайси, Д. Милль в Великобритании, А. Эсмен, А. де Токвиль во Франции, У. Уиллоуби в США, В. Лабанд, Р. Гнейст в Германии в своих фундаментальных работах создали классические теории конституционного права, включая такие конституционно-правовые доктрины, как парламентаризм, правовое, социальное и демократическое государство.

На рубеже и в начале XX века серьезный вклад в развитие теории конституционного права внесли Л. Дюги, М. Ориу (Франция), В. Орландо (Италия), Д. Брайс, С. Лоу (Великобритания), Г. Еллинек (Германия). В их правовых взглядах наряду с идеями внеклассовой демократии, солидарности появляются суждения о необходимости ограничить роль парламентов, усилить участие правительств в законодательстве, идеи «сильной власти» и т.п.

Крупнейшими представителями современной западной науки конституционного права являются Ж. Бюрдо, М. Дюверже, М. Прело, Ж. Ведель, М. Лесаж во Франции, А. Дженнингс, X. Филлипс, Д. Маккинтош, Д. Маршалл, П. Бромхед в Великобритании, Р. Паунд, Э. Корвин, Г. Кельзен, К. Левенштейн, Л. Трайб в США, Т. Маунц, Г. Навяски, К. Хессе, К. фон Байме, К. Штерн в Германии. В их трудах разрабатываются доктрины, обусловленные современным этапом развития общества, в частности воздействием на общественную жизнь достижений научно-технического прогресса. Можно в этой связи назвать теории плюралистической демократии, правящей элиты, технократии и др.

Названными фамилиями, разумеется, не исчерпывается даже в указанных странах круг авторов, разрабатывающих проблемы конституционного права. Западная наука конституционного права характеризуется множественностью школ, подшкол, что обусловлено влиянием различных философских течений, а также национальными и историческими особенностями развития отдельных стран. Подчас наука конституционного права сращивается с политологией, что вполне естественно, если учесть, что предметом политологии являются политические отношения в обществе, которые, как отмечалось, представляют собой действительный или возможный предмет регулирования конституционным правом.

Что касается зарубежных социалистических стран, то установление в этих странах диктатуры коммунистических партий и тоталитарных политических режимов устранило всякую возможность легального развития подлинной конституционно-правовой науки. Для нее, как и для других наук об обществе, стали обязательными признаваемые в той или иной стране догмы марксизма-ленинизма (в Китае также идеи Мао Цзэдуна, в КНДР идеи чучхе – корейского варианта марксизма-ленинизма и т.п.). Лишь на базе этих догм допускалось развитие каких-то теоретических взглядов. Как и в нашей стране, о чем речь идет ниже, в этих странах применительно к данному периоду нельзя говорить о существовании науки конституционного права, ибо наука в таких условиях существовать не может. Речь может идти лишь о литературе, содержащей информацию, которая подчас представляет интерес для науки.

Только теперь, когда в большинстве этих стран одержали верх антитоталитарные революции, открылись и используются возможности для восстановления и развития подлинных наук об обществе, включая и науку конституционного права. В числе современных исследователей-конституционалистов в восточноевропейских странах (не претендуя, разумеется, на полноту перечня) можно назвать Войчеха Соколевича, Януша Тщиньского, Здзислава Яроша, Марту Крук, Адама Лопатку в Польше, Антала Адама, Андраша Брадьову, Марту Деже в Венгрии, Иржи Гроспича, Карела Свободу, Карела Климу в Чехии, Павле Николича, Ратко Марковича в Югославии.

3. Советская литература в области зарубежного конституционного (государственного) права

В дореволюционной России существовала плеяда ученых-конституционалистов, которые развивали данную науку даже в условиях самодержавия. В частности, они знакомили студентов с достижениями демократии на Западе и вместе с тем вносили свой вклад в развитие теоретических представлений о ней и соответствующих конституционно-правовых институтах. Это И.Е. Андриевский, Б.Н. Чичерин, А.Д. Градовский, В.И. Сергеевич, Н.М. Коркунов, М.М. Ковалевский, В.В. Ивановский, В.М. Гессен,Н.И. Лазаревский и др. Однако развитие русской науки конституционного права оказалось прервано большевистским переворотом 1917 года. Эмигрировавшие русские ученые продолжили свою исследовательскую и педагогическую деятельность за границей, где создали ряд значительных трудов, с частью которых мы получаем возможность знакомиться только теперь.

В нашей стране после 1917 года любая область обществоведения {впрочем, не только) обязана была опираться на труды «классиков марксизма-ленинизма». К. Маркс, Ф. Энгельс и их последователи, критически анализируя современный им капиталистический общественный строй, в том числе многие институты тогдашнего конституционного права, обосновывали необходимость установления диктатуры пролетариата, составлявшего в развитых по тому времени странах большинство общества и подвергавшегося зачастую суровой эксплуатации. Нельзя не отметить, что критика, как правило, была справедлива: демократические институты там, где они существовали (а существовали далеко не везде), характеризовались более или менее выраженной ограниченностью и использовались главным образом имущими классами и слоями общества. В то же время, правильно констатируя, что право не может быть выше экономических условий, в которых живет общество, основоположники и адепты марксизма в своей критике и политике не всегда в достаточной мере учитывали это обстоятельство, а обоснованные предупреждения оппонентов идеи диктатуры пролетариата либо игнорировали, либо высмеивали. К сожалению, спустя десятилетия эти предупреждения полностью оправдались.

После Октябрьской революции 1917 года в нашей стране появились работы, в которых на основе произведений К. Маркса, Ф. Энгельса, а особенно В.И. Ленина и затем И.В. Сталина «доказывались» историческая обреченность буржуазного строя и его права, неизбежность установления во всем мире социалистической советской власти. Причем на эти позиции оказались вынуждены перейти ряд дореволюционных ученых, которые не захотели или не смогли вовремя эмигрировать. Работы П.И. Стучки, Е.Б. Пашуканиса, Н.В. Крыленко, Д.И. Курского и других с революционных позиций диктатуры пролетариата (в понимании этих авторов) «разоблачали классовую сущность» буржуазного государства и права, утверждая, что общественный строй (и право), формировавшийся большевиками в нашей стране, – самый передовой и демократический. Впрочем, под самой передовой демократией понималась «пролетарская демократия», исключавшая, в частности, из политической жизни наиболее образованную часть общества.

В 20-х годах издаются первые работы советских авторов, специально посвященные конституционному праву зарубежных стран. Так, в 1925 году В.Н. Дурденевский выпустил книгу «Иностранное конституционное право». В 1927–1929 годах Г.С. Гурвич опубликовал три работы о политическом строе соответственно Великобритании, США и Франции, в которых на основе теории «марксизма-ленинизма» критиковались (точнее, охаивались) основные институты конституционного права западных демократий. Разоблачению антигуманной сущности механизма фашистских государств посвящены работы И.П. Трайнина, изданные в предвоенные и военные годы. Следует также отметить изданную в 1934 году обстоятельную монографию И.Д. Левина о национально-государственных проблемах в Европе после Первой мировой войны.

Характеризуя межвоенный период, нельзя не упомянуть издание в русском переводе конституций зарубежных стран, что давало возможность приобщиться к нормативным первоисточникам широкому кругу исследователей. Ряд сборников конституций, включая конституции стран Востока, были изданы еще в 20-е годы, а в 1935– 1937 годах осуществлено фундаментальное 4-томное издание «Конституции буржуазных стран», охватившее практически все существовавшие тогда государства зарубежного мира.

Однако в условиях диктатуры Сталина, насаждавшей, в частности, безудержную ксенофобию, вести научную разработку проблем зарубежного конституционного права (равно, впрочем, как и отечественного государственного права) было просто опасно для их авторов. Поэтому публикации по вопросам конституционного права демократических стран представляли собой лишь ругань. Сколько-нибудь серьезный, хотя бы и критический, анализ не имел бы шансов увидеть свет и был бы чреват обвинением автора по меньшей мере в «буржуазном объективизме», если не в «космополитизме» и «преклонении перед иностранщиной», а это могло повлечь прямые репрессии вплоть до физического уничтожения. Значительная часть зарубежной научной литературы была упрятана в так называемые спецхраны (фонды специального хранения) библиотек и выдавалась строго ограниченному кругу читателей; эта ситуация лишь несколько либерализировалась позднее, но в основном сохранилась до второй половины 80-х годов.

К тому же один из результатов «культурной революции», осуществленной большевиками, заключался в том, что и до настоящего времени подавляющая часть специалистов высшей квалификации не владеет иностранными языками и не может читать даже доступную иностранную литературу по специальности. В переводе на русский язык книги зарубежных авторов по конституционному праву появлялись весьма редко, и среди них большинство принадлежало перу исследователей-марксистов ленинского толка (до середины 50-х годов – сталинского). Для узкого круга партийных функционеров и идеологов издавались переводы наиболее значительных произведений зарубежных авторов, однако сколько-нибудь широким кругам даже специалистов они были недоступны.

Что касается возникших после второй мировой войны так называемых стран народной демократии, то с 1949 года их государственное право стало предметом особого направления в советской специальной литературе. Начало ему положил проф. Н.П. Фарберов, издавший в этом году учебник «Государственное право стран народной демократии». Опыт этих стран трактовался как закономерное повторение в основных чертах советского опыта. Он обобщенно (и упрощенно) характеризовался термином «народная демократия», которая считалась второй (наряду с советской) формой «диктатуры пролетариата». Следует, однако, отметить, что указанный учебник, а также изданные на рубеже 50-х годов другие работы об этих странах (Д.Л. Златопольского, В.Ф. Котока, В.Е. Чиркина и др.) содержали позитивно-правовую информацию, дававшую возможность судить о процессах и тенденциях развития государственного права указанной группы стран. В этот же период осуществлено издание в русском переводе конституций и другого законодательства «народно-демократических» государств. В юридических вузах и на юридических факультетах началось преподавание особой учебной дисциплины – государственного права стран народной демократии отдельно от государственного права «буржуазных» стран.

В период послесталинской «оттепели» в советской литературе наметился определенный поворот в сторону более объективного анализа и изложения конституционно-правовой информации, относившейся к зарубежным странам. Разумеется, в полной мере сохранялись «классовый подход» и обусловленная им критика «буржуазных» институтов, однако некоторые их черты стали отмечаться как положительные, объяснявшиеся результатами борьбы «прогрессивных сил, прежде всего рабочего класса и идущих в его авангарде коммунистических партий».

Такова же в основном была тенденция в государственно-правовой литературе «зарубежных социалистических стран» (эта формула в 60-е годы вытеснила маловразумительный и тавтологичный термин «страны народной демократии»), а также в коммунистической и близкой к ней литературе в «буржуазных» странах.

Кроме того, в это время особенно усилилась сопряженность характера публикаций, освещающих проблематику той или иной зарубежной страны, включая и ее конституционное (государственное) право, с политикой КПСС и Советского государства в отношении данной страны. Хорошие отношения СССР с конкретной «империалистической» страной исключали или существенно снижали остроту «классовой» критики в адрес ее конституционно-правовых институтов и наоборот.

Распад колониальной системы в начале 60-х годов привел к появлению в советской литературе по конституционному праву зарубежных стран нового направления, характеризуемого как государственное право стран, освободившихся от колониальной зависимости (позднее – государственное право развивающихся стран). У истоков этого направления стояли Ю.А. Юдин, В.Е. Чиркин, Л.М. Энтин.

Во второй половине 50-х – первой половине 60-х годов был издан целый ряд сборников, содержавших русские переводы конституций практически всех государств зарубежного мира, в том числе только что освободившихся от колониальной зависимости. Это был поистине бесценный материал для исследователей, однако востребован он оказался в сравнительно небольшой мере. То же можно сказать об изданных в 70-х–80-х годах сборниках переводов законодательства ряда зарубежных стран.

Надо признать, что число работ, публиковавшихся начиная с 60-х годов и до самого последнего времени по вопросам конституционного права так называемых буржуазных и развивающихся стран, очень невелико. Среди них следует в первую очередь отметить серию монографий «Современное империалистическое государство», подготовленную коллективом авторов под руководством проф. В.А. Туманова в 60-е–70-е годы. Под его же руководством в 1987 году издан двухтомник «Современное буржуазное государственное право. Критические очерки», само название которого свидетельствует, что первые годы перестройки не привели еще к осознанию нашими научными работниками односторонности и ошибочности «марксистско-ленинского» (в частности, в его советском варианте) понимания современных проблем государственности.

Многие советские авторы специализировались на изучении конституционного права отдельных «буржуазных» стран, и результатом их исследований явился ряд монографий, брошюр и статей. Так, по конституционному праву США издали крупные работы А.А. Мишин, В.А. Власихин, В.А. Савельев, Франции – М.А. Крутоголов, В.П. Серебреников, Германии – Н.А. Сидоров, Ю.П. Урьяс, Великобритании – Н.С. Крылова. Этот перечень, разумеется, не исчерпывающий.

Отдельные институты конституционного права развитых стран в сравнительном плане исследованы в работах Б.С. Крылова, В.В. Маклакова и др.*

* Справедливость требует упомянуть в числе этих исследователей автора настоящей главы доц. В.А. Рыжова. – Прим. ред.

То же можно сказать и о серии монографий по конституционному праву развивающихся стран, подготовленной коллективом авторов под руководством проф. В.Е. Чиркина и изданной на рубеже 90-х годов. В отношении этих стран в нашей литературе господствовала концепция, делившая их на две группы – «социалистической ориентации» (ранее – «некапиталистического пути развития») и «капиталистической ориентации». Первая группа всячески восхвалялась, несмотря на то что охватывала подчас страны с совершенно одиозными режимами; в отношении второй преобладал в целом доброжелательный подход с учетом их «антиимпериалистической» позиции на международной арене, однако все же более сдержанный, с элементами критики государственно-правовых институтов. И здесь первые годы перестройки существенных изменений в позиции советских авторов не повлекли, пока в 1990 году так называемая социалистическая ориентация не оказалась отброшенной, ибо выяснилось, что ориентироваться не на что.

Все же, несмотря на ошибочность концепции и тенденциозный подход, работы о конституционном праве указанных двух групп стран содержат интересный, весьма значительный по своему объему позитивно-правовой и фактический материал и с этой точки зрения весьма полезны для любого исследователя указанных проблем. Надо сказать, что и содержавшаяся в этих работах критика конституционно-правовой практики демократических стран (не говоря уже о странах с авторитарными и тоталитарными режимами) была нередко не лишена оснований. Другое дело, что положительные стороны замалчивались, и оценки оказывались односторонне-тенденциозными.

То же можно сказать и о литературе по государственному праву зарубежных социалистических стран, к исследованию которого во второй половине 50-х – в начале 60-х годов подключились А.Х. Махненко, И.П. Ильинский, Б.Н. Топорнин, Б.А. Страшун, позднее Н.А. Михалева, Е.И. Колюшин, М.И. Кукушкин и др. Государственное право данной группы стран со второй половины 50-х годов стало все более дифференцироваться. Советская литература анализировала этот процесс, определяя его как выражение многообразия проявлений общих закономерностей, характерных для государственного права «социалистического типа».

В 60-е годы и позднее развивалось международное сотрудничество советских специалистов со специалистами других социалистических стран, в результате чего возрастало число совместных произведений, большинство из которых составляли механически соединенные сборники работ авторов из разных стран. Этот процесс увенчался начатым на рубеже 80-х годов выпуском серии совместных монографий «Социалистическое конституционное право» под руководством проф. Б.Н. Топорнина, который был прерван в результате краха «мировой социалистической системы» в 1989 году.

Более или менее выраженная апологетичность работ по социалистическому государственному праву может создать впечатление полной их научной бесполезности. Однако внимательный исследователь во многих из этих работ найдет материал, представляющий немалый интерес для изучения того, к чему ведет игнорирование естественных, закономерных путей общественного развития, в частности и в сфере государственной организации общества. В работах польских, венгерских, югославских, отчасти болгарских, а также и отдельных советских специалистов еще тогда, когда социализм казался нерушимой твердыней, обосновывались идеи развития конституционных институтов общедемократического характера (конституционной и административной юстиции, парламентского контроля, местного самоуправления и др.). Больше объективности можно видеть в ряде работ по «буржуазному» конституционному праву.

4. Современное состояние российской науки зарубежного конституционного права

Падение в России коммунистического режима в 1991 году привело к освобождению обществоведения от навязанных идеологических пут, и перед развитием данной области конституционно-правовой науки также открылись новые горизонты. Становление или, точнее, восстановление науки началось немедленно. Этому способствовало и то обстоятельство, что переход к созданию рыночной экономики и демократического политического строя потребовал уж не только от теоретиков, но и от практических политиков изучить зарубежный опыт, прежде всего опыт наиболее развитых государств, чтобы не изобретать велосипед, а использовать с учетом наших условий наработанные веками правовые конструкции. Правда, времени для серьезного изучения практически не оказалось, а к тому же многие политики, да нередко и профессора права проблему недооценили, решив, что их поверхностных представлений достаточно для создания новой конституционно-правовой базы политической жизни в нашей стране. К тому же далеко не все смогли быстро отрешиться от советских стереотипов, а отдельные «теоретики» держатся их доныне.

Во всяком случае, сегодня мы можем видеть, что российская наука конституционного права, в том числе конституционного права зарубежных стран, создается и развивается. И если в первом и даже втором изданиях Общей части настоящего учебника мы сетовали на отсутствие новой литературы, то сейчас можем с удовлетворением констатировать, что объем издаваемых трудов скоро превысит все, что было издано по данной проблематике за 75 лет так называемой советской власти.

Правда, количество не всегда положительно сказывается на качестве издаваемых книг. Коммерциализация редакционно-издательского и печатного дела, благодаря которой наряду с отпадением всякого рода цензуры стал возможен резкий рост выпуска книг, оставила крайне узкие возможности выпуска монографической литературы. Лишь немногие издатели жертвуют на это часть своих прибылей. Меценатство же (по-нынешнему, спонсорство) пока что не получило сколько-нибудь значительного распространения среди нашего высшего и среднего класса. К сожалению, современные издания нередко выполнены кустарно, издательская культура зачастую не на высоте (многочисленные опечатки, пропуски и т.п.).

К великому сожалению, в последние годы безвременно ушли из жизни многие исследователи зарубежного конституционного права, научный потенциал которых далеко не был исчерпан и которым порой еще нет достойной замены. Это А.А. Мишин, М.А. Крутоголов, И.П. Ильинский, С.А. Егоров, А.Е. Козлов, Ф.М. Решетников, Ю.П. Урьяс. Жизнь, однако, продолжается, и, несмотря на явно недостаточную государственную оценку труда исследователей и преподавателей, новые поколения все же вступают в науку. Среди авторов новой литературы мы видим представителей всех живущих сегодня поколений научных работников и преподавателей права.

Из вышедшей в последние годы литературы по зарубежному конституционному праву значительное место занимают учебники и учебные пособия. Следует отметить, что в ряде из них отдельные проблемы рассматриваются на монографическом уровне, а некоторые такие издания просто представляют собой замаскированные монографии, как, например, «Публичное право» проф. Ю.А. Тихомирова.

Без ложной скромности мы можем отметить, что настоящий учебник был первым, который отказался от чисто идеологического характера данной области конституционно-правовой науки и обратился к действительно правовым проблемам. Он существенно облегчил преподавателям и студентам переход к новой концепции соответствующей учебной дисциплины. Ему предшествовали два учебных пособия в виде сборников статей, изданные нашей кафедрой уже в 1991 году. В связи с задержкой подготовки томов особенной части учебника в 1996 году кафедра издала в качестве учебного пособия сборник «Иностранное конституционное право» под редакцией проф. В. В. Маклакова.

За нашим учебником последовал учебник «Конституционное право» под редакцией проф. А.Е. Козлова (после его кончины учебник переиздается под редакцией проф. В.В. Лазарева). Этот учебник, воспринявший ряд наших наработок (нам это весьма лестно), содержит только общую часть, включает в большой мере российский материал и рассчитан на учебные заведения системы МВД.

Вскоре вышел в свет однотомный и сравнительно компактный по объему учебник проф. В.Е. Чиркина, включающий и общую и особенную части. Несколько ранее было издано еще более краткое учебное пособие того же автора «Основы конституционного права», содержавшее только общую часть. Естественно, что интересы краткости побудили автора опустить ряд вопросов. Особенная часть учебника включает главы, посвященные основам конституционного права 10 стран – США, Великобритании, Франции, Германии, Украины, Китая, Японии, Индии, Египта, Бразилии. Как видим, во многом перечень стран совпадает с перечнем нашего учебника, но здесь включена одна из зарубежных стран СНГ, а также одна из африканских стран. Изданию этого учебника предшествовал выход в свет обширной монографии «Сравнительное конституционное право» (ответственный редактор проф. В.Е. Чиркин), подготовленной коллективом авторов Института государства и права РАН.

Следует упомянуть также учебник (на обложке он назван почему-то учебным пособием) дальневосточного автора К. В. Арановского «Государственное право зарубежных стран». Это издание, содержащее только общую часть, в ущерб чисто правовой материи перегружено сведениями из смежных дисциплин – политологии, социологии, экономики.

В настоящее время в продаже имеется также довольно оригинальное учебное издание на русском языке – курс лекций «Конституционное (государственное) право зарубежных стран», подготовленный белорусским автором доц. М.Ф. Чудаковым. Это издание, содержащее также только общую часть, отличается неудобным крупным форматом, оригинальной версткой, имеющей, впрочем, определенные преимущества и наличием нередко интересных изобразительных и текстовых иллюстраций. Складывается впечатление, что автором также использованы с определенной корректировкой наработки настоящего учебника.

Совсем недавно вышел в свет долгое время готовившийся учебник «Конституционное право зарубежных стран» под редакцией члена-корреспондента РАН М.В. Баглая и профессоров Ю.И. Лейбо и Л.М. Энтина, написанный в основном коллективом авторов МГИМО. Этот однотомник содержит и общую, и особенную части, причем последняя включает 9 глав об основах конституционного права отдельных стран (США, Великобритании, Франции, ФРГ, Италии, Японии, Испании, КНР, Индии) и три главы, посвященные регионам: странам СНГ, странам Латинской Америки, арабским странам и Израилю.

Наконец, нельзя не сказать об учебнике проф. Н.А. Михалевой «Конституционное право зарубежных стран СНГ», включающем только общую часть. Это первая в нашей литературе серьезная попытка обобщить опыт конституционного строительства на зарубежном постсоветском пространстве.

Необходимо, однако, предостеречь студентов и других читателей от «учебных» изданий, которые иначе, как халтурными, не назовешь. Увидев, в частности, подзаголовок «в вопросах и ответах», лучше сэкономить деньги и оставить книгу на прилавке.

Появились в последние годы и другие монографические издания помимо уже упомянутых. Издательство «Юридическая литература» выпустило несколько небольших сравнительно-правовых исследований, посвященных проблемам федерализма, разделения властей, президентской власти и др. Профессор В. В. Маклаков опубликовал в ИНИОН РАН три сравнительно-правовых исследования институтов конституционного права стран – членов Европейского союза. Сравнительно-правовому исследованию конституционного контроля и конституционной юстиции посвящены труды профессоров Ж. И. Овсепян и С.В. Боботова. Отметить следует монографию проф. Ю.А. Юдина о правовом регулировании статуса политических партий, коллективную монографию Института государства и права РАН о судебных системах государств Запада и монографию проф. Л. В. Бойцовой об уголовной юстиции, а также монографию проф. В.В. Бойцовой об институте омбудсмана. Нельзя, наконец, не упомянуть, несмотря на ее преимущественно политологический характер, монографию А.Б. Зубова о парламентской демократии в странах Востока.

Продолжаются исследования конституционно-правовых институтов отдельных зарубежных государств. Об отдельных проблемах британского права издали свои книги И.Ю. Богдановская, В.А. Баранчиков, украинский автор В.Н. Шаповал (на русском языке), о проблемах конституционного права США – В.И. Лафитский, Н.Э. Шишкина, Китая – Л.М. Гудошников, К.А. Егоров, Франции – А.Д. Керимов. Интересные книги о праве и правовой культуре Нидерландов издали В. В. и Л.В. Бойцовы.

Обращает на себя внимание усиливающаяся тенденция к исследованиям, основанным на сравнении российского конституционного права с зарубежным. Речь при этом идет уже главным образом о сопоставлении институтов, а не об их противопоставлении, как раньше. В последнее время опубликовали такого рода работы А. И. Ковлер, Г.А. Гаджиев, Н.В. Витрук, Б.С. Эбзеев, Н.С. Бондарь, Г.А. Тосунян, М.С. Саликов и др.

Необходимо обратить внимание студентов и других читателейнаполезные справочные издания, прежде всего энциклопедии и словари. Качество их, правда, неодинаково, но среди лучших следует отметить вышедшую в 1998 году «Малую энциклопедию конституционного права», написанную М.В. Баглаем и В.А. Тумановым.

Увеличивается и переводная литература. В 90-х годах опубликованы переводы американских авторов Л. Фридмэна, Дж. Уилсона, В. Острома, М.Э. Харрел и Б. Андерсена, французских – Ф. Ардана, Ф. Люшера. Произведения зарубежных авторов издаются на русском языке и в их странах; правда, носят они преимущественно информативно-описательный характер.

В связи с данной проблематикой необходимо упомянуть несколько работ, посвященных сравнительному методу в правоведении. Это труды Ю.А. Тихомирова, В.Е. Чиркина, а также вышедшая в Москве книга узбекского автора А.Х. Саидова.

Рамки настоящего обзора не позволяют упомянуть авторов и тематику довольно многочисленных статей в юридических и смежных журналах, число которых также существенно выросло по сравнению с советскими временами. Хотелось бы, однако, особо отметить чрезвычайно информативный журнал «Конституционное право. Восточноевропейское обозрение», издаваемый на английском и русском языках Центром конституционных исследований при Московском общественном научном фонде.

Последние годы характеризуются и тем, что возобновилось издание переводов конституций, а также некоторых иных источников конституционного права зарубежных стран. Заслуживает одобрения инициатива журнала «Право и жизнь», начавшего с 1991 года публикацию переводов новых и неновых, но не публиковавшихся на русском языке конституций зарубежных стран; правда, в этих текстах много ошибок, возникших вследствие нарушения технологии. Наряду с российскими издательствами русские переводы конституций выпускает и армянское издательство «Мхитар Гош», однако культура его изданий чрезвычайно низка: нельзя узнать, кем и с какого языка осуществлены переводы, из какого источника взяты тексты, на какую дату они актуализированы. К сожалению, даже солидные российские издательства публикуют подчас переводы конституций не с оригинального, а с английского языка. Перевод с перевода чреват значительно большей опасностью смысловых ошибок.

5. Конституционное (государственное) право зарубежных стран как учебная дисциплина

Конституционное право зарубежных стран в той или иной форме преподается во всех юридических вузах и на факультетах. Объем и содержание этой учебной дисциплины определяются учебными программами, которые теперь разрабатываются кафедрами и утверждаются советами вузов и факультетов.

До 1990 года в учебных планах значились обычно две учебные дисциплины, изучавшие зарубежные страны: «Государственное право буржуазных и развивающихся стран» и «Государственное право зарубежных социалистических стран». В некоторых учебных заведениях преподавался интегральный курс государственного права СССР и зарубежных стран либо с советским государственным правом объединялось государственное право зарубежных социалистических стран.

События 1989 года показали, что учебная дисциплина «Государственное право зарубежных социалистических стран» практически утратила свой предмет. Утопический характер идеи социализма был окончательно разоблачен. Бессмысленным оказалось деление стран на «буржуазные» и «социалистические». А следовательно, оказалось возможным создать единый учебный курс «Конституционное (государственное) право зарубежных стран».

Конституционное право как учебная дисциплина имеет значительно более узкое содержание, чем одноименная наука. Программа учебного курса «Конституционное (государственное) право зарубежных стран» Московской государственной юридической академии (МГЮА) и некоторых других юридических вузов предусматривает, что учебный материал состоит из двух частей: общей, в которой концептуально изучаются понятие и основные институты конституционного права, и особенной, где излагаются основы конституционного права отдельных стран. В МГЮА это следующие 15 стран: США, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Испания, Швейцария, Польша, Венгрия, Болгария, Китай, Япония, Индия, Индонезия, Бразилия. В этот перечень входят крупнейшие страны мира, и он наглядно иллюстрирует богатство и многообразие конституционно-правовых систем современности.

Нельзя не согласиться с доц. Н.А. Богдановой в том, что общая часть должна быть единой для всех конституционно-правовых дисциплин, включая учебные дисциплины «Российское конституционное право» и «Конституционное право зарубежных стран Содружества независимых государств». Действительно, логичнее, чтобы студенты изучили сначала общую теорию конституционного права, а затем конкретику – конституционное право России и других стран.

Систему изучения обшей части конституционного права зарубежных стран каждая кафедра выстраивает, разумеется, самостоятельно. Однако ознакомление с программами различных вузов показывает, что в этих программах много общего, а структурные различия невелики. В этом легко убедиться, если сравнить структуру упомянутых новых учебников. Несколько больше специфики в структуре учебников М.Ф. Чудакова и К.В. Арановского.

Что касается зарубежных учебников конституционного права, то в них излагается конституционное право соответствующей страны, а общетеоретические положения сообщаются либо в кратком или подчас достаточно развернутом введении к каждой главе или параграфу*, либо в первых частях, где идет речь о конституции и конституционном праве вообще**. Надо сказать, что по кругу проблем и подходу к ним учебники конституционного права в европейских странах, серьезно различаясь между собой, весьма отличаются от наших учебников. Но притом во всех них, разумеется, есть и общее. Наряду с теорией конституции это прежде всего проблематика прав человека и гражданина и проблематика организации публичной власти.

* См., например: Witkowski Z. (red.), Galster J., Gronowska В., Bień-Kacala A., S z szkowski W. Prawo konstitucyjne. Toruń: TNOiK 1998; Hesse K. Op. cit.; Á lvares Conde E. Curso de Derecho Constitucional, vol. I, II. Madrid: Tecnos 1992; Moraes A. de. Direito constitucional. 5^a _ed. revista e ampliada. São Paulo: Atlas, 1999.

** См., например: Николиħ П. Уставно право. Tpeħe, измењено издање. Београд: Новинско-издавачка установа Службени лист CPJ 1994; Марковиħ Р. Уставно право и политичке институциjе. Београд: «Службени гласник» СА П.О. 1995; Kl í ma К. Ústavní právo. Praha: Bohemia Iuris Kapitál 1997.

Американские же учебники отличаются от европейских, включая российские, особенно резко. Чтобы дать об этом представление, приведем перечень глав одного из американских учебников: 1) суды и судебная проверка (эта глава начинается, между прочим, все же с понятия конституции); 2) федеративная система; 3) власть Конгресса; 4) оговорка о торговле (имеется в виду практика Верховного суда, который широко толкует федеральное полномочие регулирования торговли между штатами для расширения федеральной компетенции); 5) исполнительная власть; 6) права собственности; 7) уголовный процесс; 8) первая поправка к Конституции о свободах и частной жизни; 9) равная защита*. Содержание этих учебников опирается не столько на нормы Конституции, сколько на решения Верховного суда и даже особые мнения его судей.

* См.: Schwartz В. Constitutional Law. A Textbook. Second edition.N.Y. – L.: Macmillan Publishing Co. Inc. – Collier Macmillan Publishers 1979.

Расширяющаяся практика конституционной юстиции привела к появлению подобного подхода и в европейской учебной литературе. В качестве примера можно привести составленную немецкими профессорами Инго Рихтером и Гуннаром Фольке Шуппертом «Книгу судебных дел по конституционному праву», в названии которой первые три слова даны на английском языке (по-английски это, правда, одно слово)*.

* Richter I., Schuppert G.F. unter Mitarbeit von Bumke Ch., Harms K., Loebel H.Ch. Casebook Verfassungsrecht. 3., völlig neubearb. Aufl. München: Beck 1996.

Изучение конституционного права зарубежных стран имеет большое познавательное значение. Многие конституционно-правовые институты, действующие или возникающие в нашей стране, появились первоначально в конституционном праве зарубежных стран (конституции, права и свободы человека и гражданина, федерализм, парламентаризм, разделение властей и др.). Их изучение позволит познать закономерности развития данной отрасли права, социальную ценность политических институтов и конституционно-правовых отношений в любой стране. Оно способствует формированию демократических взглядов, современного правосознания.

Ознакомление студентов с национальными особенностями конституционного права отдельных зарубежных стран – исторически сложившаяся особенность преподавания зарубежного конституционного права в нашей стране, хотя некоторые преподаватели и не разделяют этого подхода. Она способствует пониманию специфики развития конституционного права в том или ином государстве, воспитывает уважение к праву каждого народа на выбор своей судьбы, на устройство своего государства и своей жизни вообще. Для выезжающих за границу изучение данной учебной дисциплины имеет и практическое значение: любой культурный человек, тем более юрист, должен понимать конституционный строй страны, в которую приезжает. Мы считаем, что образованный юрист должен иметь представление о конституционном праве наиболее значительных для нас зарубежных стран.

Изучение конституционного права зарубежных стран предполагает, что студентам уже известны основы теории государства и права, история государства и права, логика и ряд других дисциплин. Знание данной дисциплины служит фундаментом для усвоения ряда новых, в частности международного публичного права. Конечно, оно требует постоянного сравнения с отечественным конституционным правом, которое, будем надеяться, все же станет на деле в полной мере таковым. Усвоение конституционного права зарубежных стран позволит, кроме того, ориентироваться в основах любой отрасли права этих стран, поскольку такие основы составляют важный элемент конституционного права.

Словом, овладение данной учебной дисциплиной совершенно необходимо для приобретения широкого профессионального кругозора, без которого нет полноценного специалиста и вообще интеллигента. Профессиональная эрудиция, профессиональные навыки – это тот товар, с которым работник умственного труда выходит на рынок. От его качества и от умения его постоянно совершенствовать напрямую зависит жизненный успех. Поэтому лишних знаний здесь быть не может, и данная учебная дисциплина – такой же кирпичик в фундаменте профессиональной квалификации юриста, как и любая другая. Выньте кирпичик, и фундамент может развалиться. Какую бы юридическую проблему ни пришлось решать в будущем, знание мирового опыта всегда принесет пользу.

Контрольные вопросы

1. Какие значения имеет термин «конституционное (государственное) право»?

2. Чем конституционное право отличается по своему предмету и методуотдругих отраслей права?

3. Как строится система конституционного права?

4. Каковы характер и особенности конституционно-правовых отношений?

5. В чем специфика источников конституционного права?

6. Чем обусловлена и в чем проявляется ведущая роль конституционного права в правовой системе?

7. Каковы основные тенденции в развитии конституционного права и в чем они проявляются?

8. Чем занимается наука конституционного права?

9. Почему применительно к советскому периоду в истории нашей страны мы говорим не о науке, а о литературе в области конституционного права?

10. Что представляет собой учебная дисциплина «Конституционное (государственное) право зарубежных стран»? Чем она отличается от науки?

Литература

Арановский К.В. Государственное право зарубежных стран: Учебник для вузов. Изд. 3-е, доп. и перераб. М.: Форум–Инфра-М, 1998.

Баглай М.В., Туманов В.А. Малая энциклопедия конституционного права. М.: Изд-во БЕК, 1998.

Конституционное право: Учебник для студентов юрид. вузов и факультетов/ Отв. ред. проф. В.В. Лазарев. М.: Изд-во БЕК, 1998.

Конституционное право зарубежных стран: Учебник для вузов / Под ред. чл.-кор. РАН М.В. Баглая, проф. Ю.И. Лейбо, проф. Л.М. Энтина. М.: Норма, 1999.

Михалева Н.А. Конституционное право зарубежных стран СНГ: Учебник. М.: Юристъ, 1999.

Саидов А.Х. Сравнительное правоведение и юридическая география мира. М.:ИГП РАН, 1993.

Тихомиров Ю.А. Публичное право: Учебник. М.: Изд-во БЕК, 1995.

Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. М.: Норма, 1996.

Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран: Учебник. М.: Юристъ, 1999.

Чиркин В.Е. Конституционное право зарубежных стран: Практикум. М.: Юристъ, 1999.

Чиркин В.Е. Основы сравнительного государствоведения: Учебный курс. М.: Артикул, 1997.

Чудаков М.Ф. Конституционное (государственное) право зарубежныхстран:Курс лекций. Мн.: Харвест, 1998.

Глава II. Основы теории конституции

§ 1. Понятие конституции

1. Определение конституции

Если определять конституцию как правовую категорию самым общим образом, то можно сказать, что это система правовых норм, имеющих, как правило, высшую юридическую силу и регулирующих основы отношений между человеком и обществом, с одной стороны, и государством – с другой, а также основы организации и деятельности самого государства. Определение предмета регулирования, как видим, здесь такое же, как и предмета регулирования конституционного права, но отличие заключается в наивысшей юридической силе конституционных норм, признаваемой в подавляющем большинстве государств. Эти правовые нормы могут быть сосредоточены в одном или нескольких нормативных актах, иногда называемых основными законами, а могут содержаться в неопределенном множестве обычных законов и, кроме того, в судебных прецедентах и конституционных обычаях. В тех странах, где формально-юридическая конституция (см. ниже) отсутствует, различие между конституцией и конституционным правом провести невозможно.

Конституция в так называемом материальном смысле (значении) представляет собой писаный акт, совокупность актов или конституционных обычаев, которые прежде всего провозглашают и гарантируют права и свободы человека и гражданина, а равно определяют основы общественного строя, форму правления и территориального устройства, основы организации центральных и местных органов власти, их компетенцию и взаимоотношения, государственную символику и столицу.

Однако в материальном смысле термин «конституция» употребляется редко. Гораздо чаще мы говорим о конституции в формальном смысле (значении), то есть о законе или группе законов, обладающих высшей юридической силой по отношению ко всем остальным законам и другим актам. Конституция в данном смысле – это в своем роде закон для законов. Она не может быть изменена путем издания обычного закона, и, наоборот, внесение поправок в конституцию требует соответствующего изменения тех законов и подзаконных актов, которые были ранее изданы на основании или в развитие действовавших тогда ее положений, но перестали теперь ей соответствовать.

Материальное и формальное понимание конституции находятся в определенном соотношении. Вероятно, оправданно, чтобы специальная форма выражения соответствовала предмету регулирования – ведь в конституции определяются основы общественного и государственного строя страны. Кроме того, это соотношение проявляется в следующем: все государства обладают конституцией в материальном смысле, но не у всех у них есть конституция в смысле формальном. Британская конституция существует в первом смысле, но не во втором: ее нормы могут быть изменены в том же порядке и теми же органами, которые создали действующие нормы. К конституции в материальном смысле относятся лишь те правовые нормы, которые регулируют указанные выше общественные отношения.

Напротив, конституции в формальном смысле могут содержать такие нормы, которые, казалось бы, регулируют отношения, не имеющие конституционного характера. Однако сам факт включения тех или иных норм в формальную конституцию свидетельствует, что законодатель преследовал этим важные политические цели, и поэтому такие нормы не стоило бы рассматривать как нетипичную случайность. Нормы, не входящие в собственную область конституционного регулирования, можно назвать конституционными второго порядка. Они входят в состав высшего закона, но регулируют иные отношения, чем указанные выше.

Такие нормы характерны для зарубежных конституций, главным образом принятых после Второй мировой войны. Они обычно отсутствовали в актах первого периода конституционного развития, то есть до Первой мировой войны. В них никогда не было что-либо лишнего, выходящего за пределы собственно конституционного регулирования. Ярким примером такого акта является Конституция Соединенных Штатов Америки 1787 года, дожившая до наших дней. Правовые положения второго порядка встречаются теперь и в странах, обладающих длительными конституционными традициями (примером могут служить положения о финансах в ст. 105–115 Основного закона для Федеративной Республики Германии 1949 г.). Конституция Греции 1975 года также содержит развернутые нормы о налогообложении (ст. 78–80), а новая Конституция Швейцарской Конфедерации 1999 года, следуя устоявшейся традиции включать названные нормы второго порядка, таковых содержит достаточное число. В новом акте остались нормы, правда, в сокращенном виде по сравнению с Конституцией 1874 года, которые с точки зрения представлений о содержании этих актов не должны находиться в тексте. Например, имеется огромное число норм, регулирующих налоги (ст. 76, 82, 85, 86, 100, 111,112, 127–134, переходные положения 3, 13–16). В совокупности эти положения составляют своего рода налоговый миникодекс. В Конституции остались нормы о болотах и заболоченных местах особой красоты (ст. 78), об азартных играх и игорных домах (ст. 106) и некоторые другие.

В то же время некоторые новые конституционные акты ограничиваются классическим перечнем норм, не включая чего-либо выходящего за пределы традиционного конституционного регулирования. Примером может служить Основной закон для Королевства Нидерландов 1815 года после его полного пересмотра в 1983 году.

Различаются также понятия юридической и фактической конституции. Юридическая конституция в материальном или формальном смысле – это всегда определенная система правовых норм, регулирующих указанный выше круг общественных отношений. Фактическая же конституция – это сами такие отношения, то есть то, что реально существует. Она, следовательно, не охватывается данным выше определением конституции. Например, Конституционный закон о Чехословацкой Федерации № 143 1968 года предусмотрел создание системы конституционных судов, однако на практике до победы антибюрократической революции 1989 года эти суды так и не были созданы. Следовательно, согласно юридической конституции они существовали, а согласно фактической – отсутствовали. До сих пор в Конституции Соединенных Штатов Америки 1787 года продолжает значиться давно ставшая мертвой буквой норма разд. 8 ст. I о праве Конгресса выдавать каперские свидетельства (LettersofMarque), управомочивавшие торговые корабли на ведение во время войны боевых действий против кораблей неприятельского государства, а также против кораблей нейтральных государств, если они перевозили грузы для неприятельского государства. В XIX веке каперство было запрещено международным правом, однако указанная конституционная норма осталась без изменения, хотя и не применяется.

Расхождение между фактической и юридической конституцией– обычно результат изменения в соотношении политических сил, происшедшего после принятия юридической конституции, особенно когда речь идет о формальной юридической конституции, принятие которой имеет одномоментный характер. Расхождение между фактической и юридической конституцией свидетельствует, что часть норм юридической конституции стала или изначально была и остается фиктивной. Возникает необходимость либо юридическую конституцию привести в соответствие с фактическими общественными отношениями, либо, наоборот, эти отношения преобразовать в соответствии с предписаниями юридической конституции. В последние десятилетия в преодолении расхождений между фактической и юридической конституцией все большую роль играет конституционная юстиция.

Фиктивность конституций обычно характерна для стран с авторитарными и особенно тоталитарными политическими режимами. Юридические конституции в таких странах нередко содержат демократические положения, которые не получают реализации на практике, ибо включаются только для того, чтобы скрыть антидемократическую сущность режима. Характерный пример давала практика Советского Союза и других социалистических стран, где конституционно провозглашалась власть народа, осуществляемая через представительные органы, а на практике власть принадлежала аппарату коммунистических партий, которые по существу и партиями только назывались, не будучи таковыми на деле. Не случайно в этих странах, как правило, не существовало ни конституционной, ни административной юстиции, а общая юстиция конституцию непосредственно не применяла, ибо власть не была заинтересована в последовательной реализации демократических конституционных норм. В результате конституция как бы повисала в воздухе: текущее законодательство, акты исполнительной и судебной власти не сопрягались с основным законом, который таким образом оставался актом политическим и идеологическим, но во многом не выполнял своего главного предназначения – не регулировал общественных отношений.

Иногда в литературе можно встретить несколько иное понимание фактической конституции, а именно совпадающее с рассмотренным выше понятием конституции в материальном смысле.

В дальнейшем понятие «конституция» мы будем употреблять преимущественно в наиболее распространенном его значении – формально-юридическом. Другими словами, речь будет идти о законе или законах, обладающих высшей юридической силой.

Высшая юридическая сила конституции в формальном смысле проявляется в том, что, во-первых, ее нормы всегда имеют перевес над положениями иных законов, а тем более нормативных актов исполнительной власти. Во-вторых, законы или подзаконные акты должны приниматься предусмотренными в конституции органами и по установленной ею процедуре. Высшая юридическая сила конституции в материальном смысле состоит в том, что нижестоящие по уровню правовые нормы должны соответствовать по существу (во всяком случае, не противоречить) нормам основного закона. Любой акт, противоречащий конституции либо по существу, либо по форме, должен быть признан недействительным.

Верховенство конституции иногда обеспечивается ее собственными нормами. Так, в § 4 ст. 15 Конституции Ирландии 1937 года говорится:

«1. Никакой закон, противоречащий в чем-либо настоящей Конституции или какому-либо ее предписанию, не может быть принят Парламентом.

2. Любой закон, противоречащий в чем-либо настоящей Конституции или какому-либо ее предписанию, будет недействителен, но лишь в той мере, в какой он им противоречит».

В ст. 98 Конституции Японии 1946 года указывается, что она является «верховным законом страны, и никакие законы, указы, рескрипты или другие государственные акты, противоречащие в целом или в части ее положениям, не имеют законной силы».

2. Социально-политическая сущность конституции

Любая конституция наряду со своей юридической сущностью как основного закона, обладающего высшей юридической силой, имеет также сущность социально-политическую. Она заключается в том, что конституция представляет собой как бы запись соотношения политических сил, существовавшего на момент ее принятия в учредительном собрании, парламенте или избирательном корпусе*. Это, можно сказать, общественный договор (разумеется, договор не в юридическом смысле), в котором согласованы политические интересы различных частей общества. Каждая такая часть – общественный класс, социальный слой, территориальная, национальная или иная общность – защищает в политической борьбе свои социальные интересы, и степень, в которой их удается согласовать, получает отражение в конституции. Без такого согласования в обществе не мог бы существовать никакой правопорядок.

* В любом советском учебнике государственного права можно было найти в связи с этим ленинскую цитату: «Сущность конституции в том, что основные законы государства вообще и законы, касающиеся избирательного права в представительные учреждения, их компетенции и пр., выражают действительное соотношение сил в классовой борьбе» (Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 17. С. 345). В действительности же данная идея была сформулирована в 1862 году германским социалистом Ф. Лассалем (1825–1864), притом более точно, чем это выражено у В.И. Ленина, сводившего всю сложную палитру политических отношений к классовой борьбе. Ср., в частности, текст Ф. Лассаля: «...Действительная конституция страны, это фактические соотношения сил, существующих в стране; писанная конституция тогда лишь прочна и имеет значение, когда является точным выражением реальных соотношений общественных сил» (Лассаль Ф. Сущность конституции. – Что же дальше? СПб.: Молот, 1905. С. 33–34). В этой же речи Ф. Лассаль рассмотрел вопрос о реальности и фиктивности конституции, который у нас также обычно излагался со ссылками на цитированную статью В.И. Ленина, опубликованную лишь в 1909 году.

В то же время уместно поставить вопрос: как можно считать конституцию продуктом согласования интересов, когда многие, если даже не все, ее положения принимаются большинством голосов? Меньшинство-то, следовательно, остается ущемленным.

Ответ может быть различен в зависимости от ситуации в конкретной стране в конкретный момент принятия конституции. Во-первых, не по всем ее положениям одни и те же голосующие лица входят соответственно в большинство и меньшинство. По одним вопросам большинство имеет один состав, а по другим он может оказаться и часто оказывается иным. Есть положения, которые вообще принимаются единогласно или консенсусом. Во-вторых, для общества, за исключением разве что маргиналов, лучше плохая конституция, чем никакая, чем отсутствие хоть какого-то правопорядка. Ведь плохую конституцию можно исправить, можно применять, как говорится, с умом, смягчая ее отрицательные стороны. Поэтому и для недовольного меньшинства выбор между бесправием и оставляющей желать лучшего конституцией, даже если она навязана большинством, очевиден. В этом смысле и лишь в этом смысле в большинстве случаев можно говорить о конституции как общественном договоре.

К тому же обычно, когда конституция разрабатывается учредительным собранием или парламентом, для ее одобрения требуется квалифицированное большинство, то есть численное преобладание большинства над меньшинством должно быть значительным. И наконец, в обществе с высокой политической и правовой культурой большинство стремится не навязывать конституцию меньшинству, а максимально учесть в ней интересы меньшинства. Например, в Венгрии с самого начала к разработке новой конституции после падения коммунистического режима была привлечена оппозиция (правда, Венгрия осталась единственной постсоциалистической страной, где новая конституция так до сих пор и не принята).

Конечно, вряд ли можно создать конституцию, которая учитывала бы все социальные интересы в равной мере. Разумеется, часть общества, более влиятельная по тем или иным причинам (не в последнюю очередь по причинам экономическим), обычно оказывает более сильное, а подчас определяющее влияние на содержание конституции. Однако было бы неправильно утверждать, как это делается авторами, которые считают себя марксистами-ленинцами, что конституция выражает волю экономически господствующего класса. Если бы она выражала волю только, например, крупного капитала, вряд ли она смогла бы выполнить свое предназначение – служить инструментом гражданского мира, формулировать такие «правила игры» на политической сцене, определять такое устройство общества и власти, которые значительным большинством народа признаются справедливыми. Это запись, отражение приемлемого для общества баланса социальных интересов.

Весьма ярко это показывает британская конституция, отразившая во времена Английской революции XVII века компромисс между землевладельческой аристократией и народившейся промышленной буржуазией, который, в частности, выразился в сочетании наследственного принципа формирования Палаты лордов Парламента и выборности Палаты общин. Дальнейшее постепенное ослабление полномочий Палаты лордов свидетельствовало об изменении соотношения сил между обоими общественными классами. Впрочем, по мере роста самосознания рабочих и других групп трудящихся и демократизации в связи с этим избирательного права социальный состав Палаты общин, точнее ее политический состав, все более демократизировался, что, в частности, нашло свое выражение в изменении характера двухпартийной системы в первой половине XX века: место партии либералов, опиравшейся преимущественно на определенные круги предпринимателей, заняли в этой системе лейбористы, опирающиеся на профсоюзы.

Правда, причиной изменений конституций, особенно давно действующих, подчас служит и потребность в их приспособлении к значительно изменившимся историческим обстоятельствам. Эту потребность могут осознавать все влиятельные политические силы страны, но борьба между ними может иметь место и в этом случае, если они по-разному видят способ удовлетворения данной потребности. Целью таких изменений не является коренная ломка существовавшего правопорядка, а скорее приспособление конституционного акта к потребностям текущего момента.

В качестве примера такого изменения можно указать на упомянутый нидерландский Основной закон 1815 года, который, несмотря на многочисленные события в последующей истории страны (включая отделение Бельгии в результате революции в 1830 г., образование Республики Индонезии и др.), с формально-юридической точки зрения продолжал действовать до недавнего времени. В него были внесены многочисленные изменения: с 1815 по 1983 год этот конституционный акт изменялся 14 раз, причем последний из пересмотров был полным, в результате чего Конституция приобрела достаточно современный вид и в структурном отношении стала вполне похожей на аналогичные акты других стран Западной Европы. Последующие изменения были менее существенными.

Редакция Конституции до полного пересмотра была совершенно иной: сначала следовали положения о государстве и его населении; затем 72 статьи посвящались Королю и его власти, регентству и другим вопросам, связанным с монархией; чуть более 50 статей относились к Генеральным штатам (парламенту) и законодательной власти и т. д. В пересмотренном тексте значительно были сокращены положения о Короле: из текста удалены такие малоактуальные нормы, как запрещение нидерландскому Королю занимать монарший пост в иностранном государстве, принимать иностранные награды и т.п. Весьма важно упразднение нормы прежней ст. 56: «Исполнительная власть принадлежит Королю». Новая формулировка стала просто-напросто отражать реальное осуществление исполнительной власти в стране. Теперь проводится различие между понятиями Правительства и Совета министров. Первое включает Короля и министров (ч. 1 ст. 42); второе – только министров во главе с Министром-президентом (ч. 1 и 2 ст. 45). Некоторая «косметика» была проведена и в отношении Генеральных штатов.

В то же время многие положения перекочевали из ранее действовавшей редакции в новую. Это относится, например, к нормам о водном хозяйстве. Территория Нидерландов в значительной своей части находится на земле, отвоеванной у моря. Статья 133, регулирующая эти отношения, повторяет соответствующие положения прежних ст. 204–207. Остались неизменными нормы о форме правления, территориальном устройстве и других важных компонентах нидерландского государства.

3. Социальные функции конституции

Из сказанного можно многое заключить о социальных функциях конституции, то есть о ее общественном предназначении и способах его реализации.

Первая функция конституции – и это совершенно очевидно – юридическая. Как отмечалось, конституция – это закон, притом основной, высший закон, закон для законов. Она – главный источник права страны, лежащий в основе всей системы правового регулирования общественных отношений. Все остальные законы и подзаконные акты должны соответствовать или во всяком случае не противоречить конституции. Характеристика конституции как высшего закона представляется более предпочтительной, чем как основного закона, так как термин «основной закон» в ряде стран имеет иное значение и обозначает определенную категорию законов, находящихся в иерархии источников права ниже конституции. Конституция есть основа всего правопорядка в государстве.

Вторая функция – политическая. Конституция определяет устройство государства, его отношения с отдельными людьми и их группами, с обществом в целом, служит правовой основой политической системы общества. Все политические силы – партии, движения и др. – взаимодействуют между собой, конкурируют, борются, используют государственную власть на основе правил, определенных в конституции. Конечно, в конституцию эти правила заносятся нередко уже после того, как сложились в реальной жизни, но бывает и так, что первоначально устанавливаются конституцией, а затем уже проводятся в жизнь. В качестве примера можно привести случаи, когда конституционная реформа изменяет избирательную систему. Реализация политической функции конституции обеспечивает политическое единство государства, точнее государственно организованного общества. Таким образом, политическая функция конституции обеспечивает ее интегративную роль.

Третья функция – идеологическая. Конституция как наиболее авторитетный закон обращается к признанным в обществе ценностям (права человека, собственность, демократия, семья, иногда вера в Бога и др.). Эти ценности подтверждаются в текущем законодательстве, в судебной практике, в деятельности органов конституционного контроля. Если посмотреть на идеологические установки, закрепляемые в зарубежных конституциях, то очень заметна в процессе их развития все возрастающая идеологическая насыщенность, которая проявляется и в характере, и в увеличивающемся числе закрепляемых норм. Эти идеологические установки чаще всего получают закрепление в преамбулах конституций, а также в разделах о правах и свободах. Приведем в качестве примера некоторые весьма характерные положения Конституции Ирландии.

«Государство признает Семью как естественный первоисточник и объединяющую основу общества, а также как нравственный институт, обладающий неотъемлемыми и неотчуждаемыми правами, предшествующими всякому позитивному праву и высшими по отношению к нему» (п. 1 ч. 1 ст. 41).

«Государство признает, что человек в силу того, что он разумное существо, имеет естественное, предшествующее позитивному праву, право частной собственности на внешние блага» (п. 1 ч. 1 ст. 43).

Не случайно во многих демократических странах знакомство граждан с конституцией начинается уже в школе, которая прививает ученикам уважение к конституции и к гарантируемым ею социальным ценностям.

4. Объекты конституционного регулирования

Это один из важнейших элементов содержания конституций, которое на протяжении последних столетий претерпевало множество изменений. Первоначально конституции регулировали два-триблокаобщественных отношений.

Первый блок – это права и свободы человека и гражданина. Посуществу данный блок представлял собой, как уже отмечалось, главный смысл создания конституций как основных законов. Ведь конституции учреждались прежде всего для того, чтобы гарантировать человека от произвола государства. Их высшая юридическая сила призвана была защитить провозглашенные права и свободы от возможного ущемления путем издания обычных законов и иных правовых актов.

Второй блок – организация публичной власти. Эта организация, основанная на принципе народного суверенитета, призвана реализовать вытекающие из него принципы представительного правления и разделения властей. Принцип представительного правления означает, что власть, по крайней мере законодательная, избирается народом, выражает и формирует его волю. Принцип разделения властей предполагает, что законодательная, исполнительная и судебная власть будет осуществляться различными государственными органами, уравновешивающими друг друга, чтобы тем самым избежать произвола любого из них. Конституции с самого начала устанавливали основные принципы формирования властей государства, их компетенцию и взаимоотношения между ними.

Этот блок охватывает и политико-территориальное устройство :виды территориальных структур, их отношения с центральной властью и между собой. Такие нормы обязательно включались в конституции федеративных государств, но нередко и унитарных. После Второй мировой войны в конституциях все больше места уделяется местному самоуправлению.

В дальнейшем круг объектов конституционного регулирования постоянно расширяется. Самой общей причиной этого являются изменения в экономической, социальной и политической жизни общества. Новые явления, отмирание прежних отношений находят свое отражение в трансформации конституционного законодательства. Эта причина, имеющая материальный характер, дополняется рядом других, более конкретных. Возникающие проблемы регулируются с учетом колебаний в соотношениях политических сил, каждая из которых обычно каждый раз предлагает свои способы и подходы к разрешению возникающих экономических, социальных и иных проблем, нуждающихся в конституционном регулировании.

Среди факторов, воздействующих на мировое конституционное развитие, важное место принадлежит научно-техническому прогрессу, проявления которого достаточно часто требуют не только вообще правового, но и именно конституционного регулирования. Так, право на перемену пола стало возможным только благодаря успехам медицинской науки. С другой стороны, порой конституционное законодательство вынуждено вводить запрещающие нормы, оберегающие человека как биологическое существо от исчезновения. Пожалуй, одними из первых норм такого рода стали нормы ч. 2 ст. 119 новой Конституции Швейцарии, регулирующие зачатие с медицинской помощью и генную инженерию в отношении человека. «Конфедерация*... следит за тем, чтобы обеспечивалась защита человеческого достоинства, личности и семьи, и сообразуется, в частности, со следующими принципами:

* Согласно ст. 4 швейцарской Конституции языками страны являются немецкий, французский, итальянский и ретороманский. В немецком тексте Конституции государство в целом обозначается термином Bund (Союз), а во французском – Confédération (Конфедерация). У нас в цитатах из этой Конституции или в изложении ее норм можно встретить оба термина, что зависит от того, какойиз авторов каким языковым вариантом конституционного текста пользовался. – Ред.

a) любая форма клонирования и любое вмешательство в генотипы человеческих гамет и эмбрионов недопустимы;

b) зародыши и генотипы, не принадлежащие человеку, не могут переноситься в человеческий зародыш или соединяться с ним;

...

d) дарение эмбрионов и все формы материнства по найму недопустимы;

e) не могут быть предметом торговли человеческие зародыши и производные от эмбрионов».

В области прав и свобод происходит прежде всего расширение их круга путем включения в конституции новых прав и свобод. Так, во многие конституции включены права на охрану окружающей среды, на получение информации, на употребление языков меньшинств, на участие в развитии науки и культуры, на охрану материнства и др. Развитие прав и свобод идет также по пути их детализации, уточнения, более подробного регулирования ранее известных прав и свобод и, наконец, по пути своего рода их унификации. Появление какой-либо конституционной свободы в одной стране рано или поздно влечет появление такой же или подобной в другой стране. «Старые» конституции, действующие с прошлого или начала текущего столетия, обычно не являются исключением из общего правила; они подравниваются под новые и новейшие основные законы. В то же время некоторые права и свободы, известные на заре конституционализма (право на восстание, на сопротивление угнетению и т.п.), мало где можно теперь встретить.

Следует, однако, иметь в виду, что новая эпоха, в которую вступает общество наиболее развитых стран уже примерно с 70-х годов,– эпоха информатизации – повлечет, вероятно, да и уже влечет, изменения в общественной роли государства, как и окажет влияние на развитие прав и свобод. Так, предоставляемые новые технические возможности расширяют возможности государства в фиксации, накоплении и сохранении сведений из личной и деловой жизни граждан. Такая угроза уже учитывается как во внутригосударственном законодательстве, так и в международно-правовых актах. В частности, Советом Европы была принята 21 января 1981 года Конвенция о защите лиц в отношении автоматической обработки сведений личного характера. С другой стороны, информационные возможности, находящиеся в руках частных лиц, окажут воздействие на роль государства, усилят его оперативность в регулировании возникающих отношений.

Эволюция во взаимоотношениях высших государственных органов характеризуется тенденцией к усилению исполнительной власти. В конституциях, однако, этот процесс прямолинейно не прослеживается. Он весьма противоречив. Наряду с усилением полномочий правительства конституции стали более четко и определенно регулировать отношения законодательной и исполнительной властей. Устанавливаются детализированные положения об ответственности правительства в условиях парламентарных форм правления, наблюдаются возникновение новых и развитие известных форм этой ответственности. В послевоенных конституциях получают широкое развитие нормы о делегированном законодательстве, о чрезвычайном положении (конституции Франции 1946 и 1958 гг., Италии 1947 г., Германии 1949 г., Испании 1978 г., Португалии 1976 г. и др.).

Появляются нормы, направленные на обеспечение устойчивости правительств. Так, по довоенным конституциям, чтобы заставить правительство уйти в отставку, обычно достаточно было в парламенте (чаще всего в нижней палате) получить негативное голосование большинства членов (присутствующих или избранных – в различных странах по-разному) без выдвижения новой кандидатуры на должность главы правительства, то есть так называемый деструктивный вотум недоверия. А вот Основной закон для Федеративной Республики Германии 1949 года предусмотрел конструктивный вотум: Федеральный канцлер (глава правительства) может быть смещен только путем избрания Бундестагом нового Федерального канцлера (ст. 67). Это существенно ограничивает право парламента смещать главу правительства. Во Франции и в Испании по действующим конституциям устойчивость правительств обеспечивается иначе: требования к большинству голосов членов нижних палат парламентов, необходимому для выражения недоверия правительству, более жесткие, когда инициатива вотума исходит не от самого правительства, а от парламентариев, да и процедура в этом случае более сложная, чем когда правительство само ставит вопрос о доверии к себе.

В конституциях XX века, особенно в послевоенных, стали в большей мере, чем раньше, встречаться нормы, регулирующие статус экономических и социальных органов государства, его экономическую и социальную деятельность. Это отражает усиление регулирующей роли государства в общественной жизни, обусловленное отрицательными последствиями стихийного развития на данном этапе, необходимостью борьбы против разрушительных экономических кризисов, чреватых тяжелыми социальными потрясениями. В конституции включаются обязательства государства перед обществом в экономической и социальной сферах, чему должны служить специальные государственные органы и учреждения, в том числе те, которые предназначены для урегулирования возможных социальных конфликтов. Так, Конституция Французской Республики 1946 года содержала специальную главу об Экономическом совете; Конституция 1958 года имеет раздел Х «Об Экономическом и социальном совете», а также предусматривает полномочие Парламента принимать программные законы, определяющие цели экономической и социальной деятельности государства. Конституция Итальянской Республики 1947 года содержит нормы о Национальном совете экономики и труда (ст. 99), а Основной закон для Германии – положения об участии Федерации в осуществлении общих интересов (ст. 91-а), в частности и в экономической и социальной сферах. В Испанскую конституцию 1978 года включена целая глава об основных принципах социальной и экономической политики.

Определенный вклад в этом отношении внесли конституции социалистических стран. Содержавшееся в них регулирование (оно и ныне таково в странах, продолжающих именовать себя социалистическими) призвано было гарантировать под видом обеспечения интересов трудящихся экономическую основу тоталитарной политической власти, а также замаскировать действительную социальную структуру общества – создать видимость того, что социалистическое общество состоит из таких классов и социальных слоев, между которыми нет и не может быть сколько-нибудь существенных противоречий. Тем не менее некоторые идеи социалистических конституций оказались восприняты в странах, стремящихся придать государству социальный характер (см. ниже п. 2§ 1 гл. V). В качестве примера можно указать на планирование экономического и социального развития, которое, правда, в демократических странах не носит директивного характера.

Тенденция усиления исполнительной власти влечет подчас искажение принципа разделения властей, по-прежнему, а порой в большей мере, чем прежде, демонстрируемого в конституционном законодательстве. Это выражается в ограничении полномочий парламента в пользу исполнительной власти. В наибольшей степени названная тенденция нашла отражение в нынешней французской Конституции 1958 года, где точно определен круг вопросов, по которым только и может законодательствовать Парламент (ст. 34). Французскому примеру последовал ряд развивающихся стран, бывших ранее колониями Франции и воспринявших ее конституционную модель. Так, Конституция Марокко 1972 года (ст. 45), перечислив подобно французской Конституции области законодательного регулирования, оставила все остальные на усмотрение регламентарной власти, осуществляемой Королем и Правительством. Подобным же образом определила объем законодательной власти и Конституция Республики Сенегал 1963 года, предусмотревшая в качестве главы государства не короля, а Президента (ст.56).

Эволюция структуры парламентов обнаружила тенденцию к отказу от двухпалатности (бикамерализма): в парламентах ряда стран упразднены верхние палаты. Так, в декабре 1950 года упразднен Законодательный совет в Парламенте Новой Зеландии, Конституция Государства Дании 1953 года учредила однопалатный Фолькетинг, в 1971 году ликвидирована верхняя палата шведского парламента, Конституция Португальской Республики 1976 года предусмотрела однопалатное Собрание Республики, то же предусмотрено Конституцией Королевства Греции 1952 года и ныне действующей республиканской Конституцией Греции 1975 года. Однопалатные парламенты учреждены во многих государствах Азии и Африки. Они были характерны и для унитарных социалистических государств. Впрочем, в настоящее время в Польше, Румынии, Чехии восстановлены (учреждены) верхние палаты.

Там же, где верхние палаты продолжают существовать, наблюдается относительное уменьшение их полномочий. Слабые верхние палаты учреждены действующими конституциями в Германии, Франции, Испании, Польше и др. Нижние палаты в этих странах могут преодолевать при установленных условиях возражения верхних палат против законопроектов и иных решений.

Новая тенденция, проявившаяся в конституционном законодательстве относительно недавно, указывает на откровенное подчинение верхних палат интересам правительства. Так, во французском Парламенте обе палаты равноправны в законодательной области. В случае расхождения в позициях палат многократное движение законопроекта между ними («челнок») продолжается до тех пор, пока палаты не придут к согласию или пока его не остановит Правительство, которое вправе после проведенной по его инициативе согласительной процедуры потребовать, чтобы нижняя палата – Национальное собрание – приняла по законопроекту окончательное решение. Таким образом, верхняя палата – Сенат – нужна Правительству, ибо она может тормозить принятие нежелательных законопроектов и тем самым служить орудием правительственной политики в Парламенте (разумеется, в случае, если партийное большинство в Сенате совпадает с партийным составом Правительства). В Германии Федеральное правительство с помощью верхней палаты – Бундесрата – может обеспечивать в некоторых ситуациях принятие законов минуя нижнюю палату – Бундестаг.

В конституциях демократических стран, особенно в послевоенное время, получает широкое распространение институт конституционного контроля (надзора). В европейских странах выработана собственная модель этого института, отличающаяся от традиционной американской, при которой надзор осуществляется обычными судами при соблюдении обычных правил судопроизводства. В Европе стало нормой создание специального органа конституционного контроля, отделенного от органов общей и административной юстиции. Причем орган конституционного контроля, как правило, в государственной иерархии стоит выше других судебных органов, будучи единственным в стране (соответственно в субъекте федерации). Этот институт получил конституционное оформление во Франции в 1946 и 1958 годах, в Италии в 1947 году, в Германии в 1949 году, в Португалии в 1976 году, в Испании в 1978 году, в Польше в 1982 году, в Венгрии в 1989 году, в Болгарии и Румынии в 1991 году и т. д. Его распространение в указанный период объясняется необходимостью обеспечения конституционной законности в условиях весьма широкой правовой урегулированности общественной жизни, что делает систему законодательства, а особенно правительственного правотворчества, труднообозримой, порождая сложные проблемы толкования и применения конституционных принципов и норм.

Получают заметное развитие как по кругу регулируемых вопросов, так и отчасти по объему конституционные нормы, связанные с международными отношениями. Уже с середины прошлого века весьма заметное место в конституциях стали занимать нормы, регулирующие внешнеполитические функции государств, их международно-правовую позицию. Можно выделить несколько крупных проблем, отражаемых в большинстве конституций. К ним относятся: установление принципов внешнеполитической деятельности государства; регулирование вопросов, связанных с объявлением войны и заключением мира; регулирование соотношения международных и внутригосударственных законоположений; определение полномочий органов государства по заключению, ратификации и денонсации международных договоров; наконец, установление правил, определяющих сотрудничество в области защиты прав человека – гражданства, прав, свобод и обязанностей, экстрадиции и права убежища и др.

В конституциях, принятых после Второй мировой войны, нередки положения, декларирующие миролюбивый внешнеполитический курс государства. Наиболее заметны в этом отношении сохранившая свое действие преамбула французской Конституции 1946 года, согласно которой «Французская Республика... не предпримет никакой войны с целью завоевания и никогда не употребит своих сил против свободы какого-либо народа», а также ст. 11 итальянской Конституции и ст. 9 японской, где обе страны, потерпевшие во Второй мировой войне поражение, отказались от войны как средства политики.

Эта тенденция распространилась и на продолжающие действовать «старые» конституции. В Федеральный конституционный закон Австрии 1920 года в редакции 1929 года наряду с уже существовавшим положением ч. 1 ст. 9 («Общепризнанные нормы международного права действуют в качестве составной части федерального права») был инкорпорирован в качестве составной части Государственный договор 1955 года о нейтралитете страны. Сходную формулу объявления принципов своей внешней политики избрала и Республика Мальта, провозгласившая свой нейтралитет в Декларации 1981 года.

Республика Индия в руководящих принципах политики дала развернутую характеристику своего миролюбивого поведения на международной арене (ст. 51 Конституции Индии 1949 г.). Подобные внешнеполитические принципы декларируют хотя и в разной форме, действующие конституции Греции, Португалии, Испании, Болгарии и др. Следует отметить, что социалистические конституции послевоенного периода также провозглашали приверженность к миру и международному сотрудничеству, однако при этом зачастую предписывали различное отношение государства к другим государствам в зависимости от того, к какой системе те принадлежат.

Миролюбивая тенденция в современных конституциях есть несомненный результат прогрессивных сдвигов в общественном сознании, наступивших в XX веке не в последнюю очередь вследствие создания таких средств войны, которые способны обесценить смысл любой военной победы: потери обязательно будут столь велики, что одоление противника не приведет практически к их существенной компенсации, не говоря уже о том, что применение оружия массового уничтожения грозит гибелью всему человечеству.

Развитие сотрудничества между государствами и, как следствие этого, резкое увеличение числа международных договоров и международных организаций привели к тому, что конституционное право вынуждено реагировать на этот процесс. В конституциях все чаще появляются нормы о соотношении международно-правовых положений и норм внутреннего права. Общая тенденция состоит в признании примата международного права по отношению к внутреннему.

После второй мировой войны обозначилась еще одна тенденция в конституциях стран, участвующих в региональных интеграционных процессах. Так, в конституциях стран Европейского союза и некоторых других предусмотрены возможности передачи национальными органами власти определенных полномочий в пользу наднациональных организаций. Об этом говорят конституции Франции 1946 года (преамбула), Германии (ст. 24–25), Италии (ст. 10–11), Дании (§ 20), Греции (ст. 28), Испании (ст. 93) и др.; эти нормы иногда разрешают ограничивать на добровольной основе суверенитет государства в пользу таких организаций. Вхождение с начала 1995 года в состав Европейского Союза Австрии, Швеции и Финляндии также повлекло соответствующие изменения в их основных законах: в § 69 Акта об Эдускунте Финляндии 1928 года, в § 5 гл. 10 Формы правления Швеции 1974 года, в разделах первом и восьмом Федерального конституционного закона Австрии.

Ратификация Маастрихтских соглашений от 7 февраля 1992 г. также потребовала проведения в странах Европейского Союза конституционных реформ. В частности, в ряд основных законов были включены целые разделы (например, во Франции) или весьма обширные специальные статьи (ФРГ). Португалии же пришлось прибегнуть к третьему конституционному пересмотру 25 ноября 1992 г. (после первых двух в 1982 и 1989 гг.), с тем чтобы обеспечить правовые основы присоединения к ЕС. Другие конституции членов ЕС, будучи изначально достаточно «продвинутыми» в направлении интеграции, включили небольшие поправки. Все государства согласились предоставить избирательное право в своих странах иностранцам, состоящим в гражданстве других государств – членовЕС, на выборах в местные органы публичной власти.

5. Действие конституции

Оно рассматривается в нескольких аспектах.

Прежде всего имеется в виду действие во времени. Обычно конституция вступает в действие (в силу) с момента, который указан в ее заключительных положениях или, реже, в сопровождающем ее принятие особом законе. Переходные положения конституции могут предусматривать, что отдельные ее нормы начинают применяться позднее – обычно по наступлении какого-либо события (выборов и т.п.). Если конституция временная, то она действует до заранее установленного, иногда в ее же тексте, времени или события (например, до вступления в силу постоянной конституции).

Как правило, конституция вступает в действие на всей территории государства. В случае последующего присоединения к данному государству каких-либо новых его частей с этого или с иного установленного особым актом момента конституция начинает действовать и на их территориях. Например, Основной закон для ФРГ, принятый в 1949 году, в соответствии с его ст. 23 действовал первоначально на территориях тогдашних западногерманских земель и должен был вступить в силу в остальных частях Германии после их вхождения в состав Федеративной Республики; в 1990 году после того как бывшая ГДР вошла в состав ФРГ, указанная статья, полностью реализованная, была отменена.

Другой аспект действия конституции – по кругу лиц. Конституция имеет обязательную силу для всех государственных органов. Она обязательна и для всех лиц, учреждений и организаций на территории данного государства, а также для его граждан, юридических лиц, учреждений и организаций за границей. Иностранные государства и международные правительственные организации должны уважать конституцию, за исключением положений, противоречащих общепризнанным принципам и нормам международного права (разрешающих вести агрессивные войны, нарушающих права человека и т. п.).

Очень важное значение имеет вопрос о непосредственном действии конституционных норм. Целый ряд конституций предусматривает такое действие. Например, ч. 2 ст. 5 Конституции Республики Болгарии 1991 года гласит: «Положения Конституции имеют непосредственное действие». В социалистических странах конституция зачастую рассматривается как политико-правовой документ, то есть практически как декларация принципов, непосредственно государственные органы и должностных лиц не обязывающих. Не случайно в нашей стране было бессмысленно обращаться в суд, ссылаясь только на Конституцию: если нет какого-либо закона, указа или, еще лучше, приказа министерства по данному вопросу, суд дело не принимал, да и в судебных решениях ссылок на Конституцию не бывало. Демократический же режим предполагает судебную защиту конституционных прав, и поэтому в каждом случае важно выяснить, можно ли конституционную норму применить непосредственно.

Есть самоисполнимые конституционные нормы, в отношении которых сомнений в их непосредственной применимости не возникает. Возьмем, например, ст. 23 японской Конституции, которая устанавливает: «Гарантируется свобода научной деятельности». В случае любого преследования научного работника за избранное им направление исследований или за опубликование их результатов научный работник может обратиться за защитой в суд, ссылаясь на свою конституционную свободу. Или другой пример из той же Конституции. Согласно ее ст. 6, части второй, «Император назначает Главного судью Верховного суда по представлению Кабинета». Эта норма для своей реализации не нуждается ни в какой конкретизации и может быть применена непосредственно.

Но вот согласно ст. 47 той же Конституции «избирательные округа, способ голосования и иные вопросы, относящиеся к выборам членов обеих палат, определяются законом». Эта норма имеет чисто отсылочный характер, и очевидно, что без соответствующего закона определить, в каком порядке избираются члены Парламента, невозможно. Невозможны, следовательно, и выборы. Действует ли данная конституционная норма непосредственно? Если иметь в виду, например, регулирование отношений между избирателями и кандидатами в члены Парламента, то безусловно нет. Если же учесть, что она обязывает законодателя издать соответствующий закон, то безусловно да (тем более, что в части второй ст. 100 устанавливается срок для выполнения этой обязанности).

Встречаются, однако, более сложные случаи. Например, часть вторая ст. 19 Испанской конституции устанавливает, что испанцы «имеют право въезжать в Испанию и свободно покидать ее на установленных законом условиях». Возникает вопрос: до принятия закона, о котором идет речь, возможно ли осуществление испанскими гражданами указанного конституционного права? Вопрос спорный. Представляется, однако, что опоздание законодателя с изданием закона и вообще отсутствие процедуры реализации права не может служить основанием для отрицания за любым гражданином возможности осуществлять право, поскольку оно гарантировано Конституцией*. С этой точки зрения примечательно положение ч. 3 ст. 1 Основного закона для Германии, согласно которому «нижеследующие основные права обязывают законодательство, исполнительную власть и правосудие как непосредственно действующее право». А ч. 1 и 2 ст. 19 устанавливают, что предусмотренный Основным законом и ограничивающий эти права закон должен носить общий характер и не может затрагивать существенное содержание основного права.

* Можно в этой связи вспомнить, что ст. 58 Конституции СССР 1977 года, предусмотревшая судебный контроль законности административных актов, в течение 10 лет не реализовывалась из-за отсутствия соответствующего процессуального закона. Такая практика типична именно для авторитарного режима, презирающего закон, и не может быть свойственна режиму демократическому.

§ 2. Форма и структура конституций

1. Форма конституций

Это способ организации и выражения конституционных норм. Такое определение представляется наиболее простым и доступным для понимания. В литературе же можно встретить более сложные определения, включающие, в частности, разделение формы на внутреннюю и внешнюю*. Для учебных целей достаточно ограничиться ознакомлением с внешней формой конституции.

* См., например: Михалева Н.А. Социалистическая конституция (проблемы теории). М.: ЮЛ, 1981. С. 121.

Прежде всего форма конституции определяется тем, что конституция, как отмечалось, может состоять из одного или нескольких нормативных актов. В последнем случае общим для актов, составляющих конституцию, является то, что все они в равной мере обладают высшей юридической силой.

Единым и единственным конституционным актом являются в соответствующей стране, например, Конституция Испании, Политическая конституция Мексиканских Соединенных Штатов 1917 года. Применительно к Мексике надо при этом иметь в виду, что в силу ее федеративного устройства конституции там имеются также у субъектов федерации – штатов, но на федеральном уровне указанный выше конституционный акт – единый и единственный.

Напротив, конституция Швеции состоит из четырех нормативных актов – Формы правления 1974 года, в которой урегулированы основы государственного строя, основные свободы и права и система государственных органов, Акта о престолонаследии 1810 года, Акта о свободе печати 1974 года и Основного закона о свободе высказываний 1991 года. Содержание последних трех актов ясно из их названий; нельзя не отметить в данной связи того значения, которое законодатель придал свободе печати и свободе слова, подняв регулирующие эти свободы административно- и процессуально-правовые нормы на конституционный уровень. Конституция Израиля включает 11 основных законов: Основной закон: Кнессет 1958 года; Основной закон: земли Израиля 1960 года; Основной закон: Президент Государства 1964 года; Основной закон: государственная экономика 1975 года; Основной закон: армия 1976 года; Основной закон: Иерусалим – столица Израиля 1980 года; Основной закон: судоустройство 1984 года; Основной закон: Государственный контролер 1988 года; Основной закон: Правительство 1992 года, заменивший прежний такой основной закон 1968 года; Основной закон: свобода выбора профессии 1992 года; Основной закон: достоинство и свобода человека 1992 года. Кроме того, в Израиле действуют акты, имеющие конституционное значение, в частности, Декларация независимости 1948 года, Закон: члены Кнессета (иммунитет, права и обязанности) 1951 года, Закон о равноправии женщин 1951 года и др.

В бывшей Чехословакии конституция состояла из множества имевших одинаковую юридическую силу конституционных законов, из которых один назывался Конституцией. В некоторых других странах конституционные законы, как отмечалось, уступают по своей юридической силе собственно конституции и частью ее не являются (например, в той же Швеции).

Если конституция есть единый писаный акт, регулирующий все основные вопросы конституционного характера, то ее можно определить как кодифицированную. Если те же вопросы регулируются несколькими писаными актами, то мы имеем дело с некодифицированной конституцией. Кодифицированные конституции в зависимости от степени кодификации можно подразделить на развернутые и неразвернутые, хотя надо признать, что границы такого деления весьма расплывчаты. Примеры развернутых конституций дают греческая, португальская, неразвернутых – действующая французская, не говоря уже об американской. Кодифицированные конституции нередко содержат нормы, которые в других странах включены в текущее или органическое законодательство. В настоящее время нередки акты, в которых число положений, не свойственных конституциям, весьма и весьма значительно. Например, ст. 27 о собственности и ст. 107 о судебной процедуре в Конституции Мексики могли бы составить отдельные законодательные акты. Также и шестое приложение к Конституции Индии, регулирующее управление территориями расселения племен в штатах Ассам, Мегхалайя и Трипура и союзной территории Мизорам, вполне могло бы составить отдельный закон. Конституции Мексики, Индии, Малайзии разительно контрастируют в этом отношении с основными законами США, Японии, в которых – создается такое впечатление – нет ничего лишнего с конституционной точки зрения.

Встречаются конституции смешанного типа. Частично они писаные и включают парламентские законы и судебные решения, являющиеся обязательными прецедентами. Частично же состоят из обычаев и доктринальных толкований. Например, конституция Великобритании включает законы (статуты), как, например, Акт о Парламенте 1911 года, Акт о Палате общин (управление делами) 1978 года, далее судебные прецеденты (так называемое общее право), но также обычаи, именуемые конституционными соглашениями, в которых содержатся конвенционные нормы. Британская конституция эволюционирует в направлении постепенной замены обычаев и судебных прецедентов законами, принимаемыми Парламентом.

В странах, где действует конституционная юстиция в любой форме, даже если там есть конституция в виде единого акта, решения конституционных судов (советов), включая содержащиеся в них правовые позиции, практически имеют обычно ту же юридическую силу, что и конституции, на основе которых эти решения вынесены. Американский профессор Бернард Суорц (BernardSchwartz) пишет в связи с этим: «...Конституционное право – это в большой мере то, чем является Конституция по словам судей. ... Конечно, исходным пунктом должен всегда быть сам конституционный текст. Однако этот текст с необходимостью образует лишь минутную порцию права. Главный источник американского конституционного права – это прецедентное право, в особенности решения Верховного суда»*.

* Schwartz В . Constitutional Law. A Textbook. Second Edition. N.Y. – L.: Macmillan Publishing Co., Inc. – Collier Macmillan Publishers 1979, p. 2.

Бывают и неписаные конституции, вообще незафиксированные в документах*, но они существуют обычно временно – после революций, переворотов и т. п., как, например, было в Румынии в первые месяцы после декабрьского восстания 1989 года. В это время, как правило, сохраняют свое действие прежние акты текущего законодательства, если не противоречат сущности и целям нового режима.

* В литературе нередко называют неписаными конституции смешанного типа (Великобритании, Новой Зеландии, Израиля), но, как мы видели, это неточно.

Деление конституций на писаные, смешанные и неписаные достаточно условно, поскольку и при наличии писаной конституции в стране действуют конституционные обычаи. Например, французский Премьер-министр по Конституции ответствен только перед нижней палатой Парламента – Национальным собранием, но на практике несет ответственность и перед Президентом Республики. Вообще конституционные обычаи в той или иной мере свойственны любой стране, и, не зная их, невозможно представить себе действие соответствующих конституций.

2. Структура конституций

В данном случае речь идет об актах, имеющих кодифицированный характер, то есть, как правило, единых и единственных – охватывающих в одном документе все нормы высшей юридической силы (не считая решений конституционных судов). Эта структура, за редким исключением, имеет стандартизированный вид: она включает преамбулу (введение), основную часть (основное содержание), заключительные, переходные и дополнительные положения, изредка также приложения.

В преамбуле обычно излагаются цели конституции, характеризуются исторические условия ее издания, иногда провозглашаются права и свободы или руководящие начала государственной политики. Эта часть конституции весьма важна в политическом и идеологическом плане. Что же касается нормативной природы и юридической силы преамбул, то обычно признается, что положения преамбул правовыми нормами не являются, но имеют нормативное значение для толкования и применения остальных положений конституции, то есть преамбулы указывают направления, в которых должны толковаться остальные конституционные положения. Однако в тех случаях, когда преамбулы содержат провозглашаемые права и свободы (как, например, преамбула французской Конституции 1946 г., продолжающая действовать), они могут иметь то же юридическое значение, что и нормы основной части конституции.

В основную часть конституции входят нормы о правах и свободах, об основах общественного строя, о системе и статусе государственных органов, о государственной символике, о порядке изменения конституции. Нормы о статусе государственных органов обычно помещаются в соответствии с принципом разделения властей: чаще всего сперва идут нормы о парламенте, затем о главе государства и правительстве, далее следуют нормы о судебной власти и наконец об организации власти на местах. Но нередко встречается иной порядок: сначала – глава государства, а в конце – орган конституционной юстиции (например, в Конституции Испании). Иногда порядок расположения норм об органах государственной власти может указывать на превалирующее значение одних органов по отношению к другим. Например, в Конституции Франции на первом месте стоят нормы о Президенте Республики, затем о Правительстве и лишь потом о Парламенте. Данное размещение разделов указывает на действительное положение соответствующих органов в системе государственной власти.

Заключительные положения содержат различные нормы. Здесь обычно устанавливается порядок вступления конституции в силу, определяются сроки образования вновь учреждаемых органов власти, сроки издания органического и иного законодательства, к которому имеются отсылки в конституции. В этих положениях могут находиться разъясняющие положения, содержаться нормы о толковании конституции. Подчас в заключительных положениях содержатся статьи, значение которых весьма велико и которые в существенной мере определяют новый государственный строй. Так, ст. XII и XIII заключительных положений Конституции Италии запрещают восстановление в какой бы то ни было форме распущенной фашистской партии, а также отстраняют членов и потомков Савойской династии от участия в политической жизни. Заключительные положения чаще всего помещаются в конституциях в одном разделе с переходными и отменительными положениями. Иногда, если это не урегулировано в основной части, сюда включаются нормы о порядке изменения конституции или о государственных символах.

Переходные положения определяют сроки вступления в действие отдельных конституционных норм, которые не могут быть реализованы сразу, порядок и сроки замены прежних конституционных институтов новыми. Нередко нормы, содержащиеся в переходных положениях, оформляются не в виде статей, как сделано в основной части конституции, а в виде параграфов, нумеруются римскими цифрами или еще как-нибудь выделяются, с тем чтобы показать их специфический характер. В то же время они представляют собой неотъемлемую часть конституции и очень важны для правоприменителя (особенно суда), потому что указывают, с какого времени подлежит применению та или иная конституционная норма. Подчас в переходных положениях устанавливаются сроки для издания законов, к которым отсылает конституция, либо вообще для приведения законодательства в соответствие с конституцией.

Дополнительные положения конституции также обычно оформляются иначе, чем основная часть, и содержат толковательные нормы, отдельные исключения из общих правил, установленных конституцией, регулирование отдельных частных вопросов.

Приложения к конституциям подчас имеют важное юридическое значение. Например, в первом приложении к Конституции Индии приводится перечень штатов и союзных территорий, в седьмом – содержится распределение компетенции между Союзом и штатами.

Писаные некодифицированные конституции не имеют какой-либо системы изложения материала, и трудно обнаружить логику в их строении. Так, четыре акта, составляющие конституцию Швеции, регулируют лишь вопросы, указанные в их названиях, тогда как многие вопросы конституционного характера (например, организация местной власти) не получили в них своего регулирования.

3. Язык и стиль конституций

На этот счет имеются значительные различия в практике отдельных стран. Конечно, есть обязательные требования к языку закона вообще, которые применительно к основному закону приобретают особую значимость. Действительно, если в конституции то или иное понятие обозначено одним определенным термином, то и все остальное законодательство должно в соответствующих случаях пользоваться именно этим термином, избегая других синонимов, чтобы не ставить правоприменителя в затруднение относительно того, имеет он дело с одним и тем же понятием или с разными.

Словоупотребление, применяемый стиль изложения в значительной мере зависят от правовой системы, которую обслуживает конституция, действующая в этой системе. На словоупотребление и стиль в значительной мере воздействуют конституционные традиции, существующие в конкретной стране, а в более широком значении– ее правовая и конституционная культура.

В европейских странах с романской правовой системой можно наблюдать тенденцию к общедоступному словоупотреблению и сравнительно простым формулировкам. То же можно сказать о японской Конституции и большинстве социалистических конституций. В последних, правда, подчас стремление к простоте и доступности текста, а также его чрезмерная политизация и декларативность наносят ущерб юридической точности при обозначении соответствующих понятий.

Для конституций стран с германской правовой системой характерны местами усложненные конструкции, однако они, хотя и представляют известную трудность для неподготовленного читателя, но обеспечивают зато высокую юридическую точность.

Пожалуй, особо сложны для восприятия тексты конституций многих стран с англосаксонской правовой системой. Причина не только в том, что указанная система включает ряд институтов, не имеющих аналогов в европейском континентальном праве, но и в специфической стилистике нормативных актов. Для таких конституций весьма характерны детализированное изложение норм с включением множества параграфов, пунктов и подпунктов, растянутость изложения, почти всегда обязательное включение названия нормы, часто публикуемое на полях официального издания.

Стиль конституционных текстов в основном строго документальный, однако в некоторых случаях (преамбулы, хартии, декларации о правах и свободах) употребляется так называемый высокий стиль, призванный придать определенную торжественность и тем оказать некоторое эмоциональное воздействие. Для ряда стран романской системы права характерно при формулировании норм употребление будущего времени (эта особенность в имеющихся у нас переводах конституций обычно не отражается). Присущая актам англосаксонской правовой системы детализация регулирования обеспечивает необходимую точность толкования соответствующих правовых норм.

Что касается переводов конституций зарубежных стран на русский язык, то нельзя не отметить отсутствие единообразия в передаче иностранной правовой терминологии, а подчас и знания реалий соответствующей страны. Например, одно и то же немецкое слово «Bundesrat» применительно к Германии переводится у нас «Бундесрат», а применительно к Австрии и Швейцарии – «Федеральный (или Союзный) совет». В переводах итальянской Конституции, да и многих других для понятия «публичный» выбран эквивалент «государственный», тогда как «государственный» есть лишь разновидность «публичного». Здесь просматривается стремление подвести переводимый текст под принятую у нас терминосистему, однако оно приводит к искажению смысла переводимого текста.

Не всегда положительную роль играет традиционность употребления терминов в русском переводе. Будучи однажды примененным, термин оставляется в тексте другими переводчиками, даже относящимися к различным поколениям. До сих пор оказывают влияние на словоупотребление переводы зарубежных конституций, сделанные еще в дореволюционное время. Они, правда, обычно отличались высоким качеством и часто заслуживают сохранения применительно к старым и старинным конституциям.

При переводах конституционного материала часто не учитывается различие терминосистем, из-за чего один и тот же, казалось бы, термин имеет неодинаковые значение и объем в отечественном и иностранном праве. В качестве примера можно указать на весьма употребимый во французском праве термин «régime politique», дословно переводимый как «политический режим». В нашем представлении он означает способы и методы осуществления государственной власти. Во французском конституционном праве этот термин многозначен и служит для обозначения различных явлений и институтов. Так, в одном из словарей политической науки и политических институтов* указывается, что под политическим режимом понимается особый способ, которым организуется публичная власть, то есть порядок назначения, компетенция и юридические и политические правила, управляющие отношениями в системе власти. В более широком смысле этот же термин включает не только конституционную организацию государства, но и также иные субъекты политического процесса, такие, как политические партии, СМИ, а также права, свободы и механизмы «политической социализации» граждан. Этим термином могут обозначаться и совокупность институтов демократии, понятия авторитаризма и тоталитаризма (в последнем случае он совпадает по значению с термином «политический режим», употребляемым в российской науке конституционного права).

* Hermet G., Badie В., Bimbaum P., Braud Ph. Dictionnaire de la science politique et des institutions politiques. P.: 1996, p.238.

При работе с переводными текстами конституций и других нормативных актов надо эти обстоятельства иметь в виду.

§ 3. Принятие, изменение и отмена конституций

1. Принятие конституций

Двухсотлетняя история конституционализма выработала несколько способов принятия конституций. Общая тенденция в этом процессе – постепенная демократизация, постоянно возрастающее вовлечение избирательного корпуса. Существуют следующие способы принятия конституций.

Наименее демократический из них – октроирование (от франц. octroyer – жаловать, даровать), то есть дарование конституции односторонним актом главы государства (монарха). Такие конституции в начале прошлого века часто именовались хартиями. Такова, например, Хартия 1814 года, которую Людовик XVIII предоставил на основе собственной власти (хотя вряд ли полностью по собственной воле) французскому народу: «Мы добровольно и в силу свободного осуществления нашей королевской власти даровали и даруем, уступили и пожаловали нашим подданным как за себя, так и за наших преемников навсегда нижеследующую конституционную Хартию...»

В более позднее время октроированными были марокканская Конституция 1911 года, японская 1889 года, абиссинская 1937 года. Монархи октроировали конституции, конечно, не по доброй воле, а опасаясь потери трона в результате народных выступлений (как теперь говорят – социального взрыва). Впрочем, изредка можно встретить конституцию, октроированную не столь уж давно. В качестве примера можно привести Конституцию Княжества Монако 1962 года. В ее преамбуле говорится: «Мы (т. е. Князь Ренье III. – Авт.) решили даровать государству новую конституцию, которая по Нашему высочайшему желанию будет отныне рассматриваться как Основной закон Государства...»

Октроированный характер конституции внешне выражается в соответствующей – иногда развернутой, иногда весьма краткой– формуле, обычно помещаемой в преамбуле и указывающей на источник происхождения конституционного акта, как было показано в приведенных выше цитатах.

После Второй мировой войны октроированными стали называть (по крайней мере, в советской литературе) конституции, дарованные метрополиями своим колониям при изменении формы колониального господства или при освобождении от него. Вряд ли нужно доказывать, что и эти конституции – не бескорыстный дар, а результат национально-освободительной борьбы колониальных народов.

Несколько особняком стоят конституции, носящие договорный характер. Такие конституции редко встречались в прошлом и почти не встречаются в настоящее время*. Обычно это были договоры между монархом и выборным органом, выступающим как выразитель воли всего народа. Они свидетельствовали о таком соотношении политических сил, при котором монарх уже не был в состоянии даровать собственную конституцию. Одним из первых таких договоров был Конституционный акт Вюртемберга 1819 года, в преамбуле которого указывалось, что «он будет в качестве источников иметь нашу резолюцию (Короля. – Авт.) и контрдекларацию земель, образующих решение по следующим вопросам». Конституция была подготовлена смешанной комиссией и одобрена выборным органом и Королем. Примерно такой же характер имел и ряд английских писаных актов, принимавшихся Парламентом (Билль о правах 1689 г., Акт об управлении 1709 г.).

* Можно отметить в связи с этим договорный характер Основного Закона (Конституции) СССР 1924 года. В Конституцию (Основной Закон) Российской Федерации – России 1978 года были 21 апреля 1992 г. внесены положения, сформулированные на базе Федеративных договоров, заключенных 31 марта 1992 г., а сами эти договоры вошли в Конституцию в качестве приложений.

Договорная процедура, но несколько иного характера имела значительное место в конституционной практике балканских государств, освободившихся от османского ига. Речь идет о конституциях Греции 1844 года, Румынии 1866 года, Болгарии 1879 года. В этих странах выборные собрания предлагали должность главы государства иностранным династиям при условии, что они будут согласны с соответствующими конституциями. Так, ст. 5 Берлинского трактата 1878 года указывала: «Собрание нотаблей* Болгарии, которое будет созвано в Тырнове, выработает перед избранием Князя Органический устав королевства». Заседания этого собрания открылись в феврале 1879 года, и результатом его работы стала принятая в том же году первая Конституция Болгарии.

* Нотабль (от франц. notable – значительный, видный, почетный, именитый) – лицо, пользующееся влиянием в обществе. В настоящее время примерно в этом же значении иногда употребляется термин «элита». – Авт.

Элементы договорного характера встречались при создании конституций и после Второй мировой войны. Например, предоставление независимости Кипру было оформлено Цюрихско-лондонскими соглашениями 1959 года между Великобританией, Турцией и представителями греческой и турецкой общин острова. Конституция Кипра, принятая в 1960 году, предусмотрела, что ее основополагающие статьи, указанные в третьем приложении к Цюрихскому соглашению от 11 февраля 1959 г., не подлежат ни изменению, ни отмене.

Возросшая роль народных масс в политической жизни привела к тому, что по порядку своего принятия большинство ныне действующих конституций являются народными, как их называли в XIX веке. Источником такой конституции является избирательный корпус, который выбирает парламент или учредительное собрание либо непосредственно одобряет конституцию на референдуме.

Чаще всего конституция вырабатывается учредительным собранием, или конституантой (от франц. constituante – составляющий, образующий; так именовалось учредительное собрание во Франции в 1789–1791 гг.), – выборным органом, который имеет главной или единственной целью создание конституции и иногда временно также выполняет задачи парламента. Обычно учредительное собрание распускается после выполнения своей задачи и поэтому может быть признано национальным представительством особого рода. Известны, впрочем, случаи, когда учредительное собрание после принятия конституции преобразовывалось в обычный парламент, как было, например, в Греции в 1975 году.

Учредительное собрание выступает в качестве учредительной власти, которая должна создать взамен прежнего совершенно новый или относительно новый по содержанию и структуре государственный строй. Такие собрания созываются либо при отсутствии устойчивой государственной власти в переходные эпохи, либо после совершения революций, переворотов, либо для целей реформирования существующего государственного строя.

По общему правилу учредительное собрание образует единую палату, хотя известны отдельные случаи создания двухпалатных учредительных собраний (например, в Югославии в 1945–1946 гг.).

В литературе встречается деление учредительных собраний на суверенные – окончательно принимающие конституцию (например, французское Учредительное собрание 1848 г.) и несуверенные – вырабатывающие лишь текст конституции, который затем утверждается иным способом, чаще всего референдумом (например, в той же Франции первое и второе Учредительные собрания 1946 г.).

Существует также деление учредительных собраний на первоначальные и институционализированные. Первые избираются гражданами как таковые, вторыми служат существующие представительные органы, если они имеют право полного пересмотра действующей конституции, то есть фактически замены ее на новую (см. ниже п. 2). Но это менее демократический вариант.

Учредительные собрания вырабатывали конституции во Франции, Италии, Югославии в 1945–1947 годах, в Португалии в 1975– 1976 годах, в Болгарии и Румынии в 1990–1991 годах и во многих других странах. Обычно такие конституции наиболее демократические.

Иногда конституция вырабатывается правительством с последующей передачей на утверждение парламента или избирательного корпуса.

Значение использования референдума при принятии конституции может быть различным. Одно дело, когда референдум проводится для утверждения конституции, гласно разработанной и принятой парламентом или учредительным собранием, и другое – когда народу предлагается высказаться по проекту, подготовленному келейно, в недрах правительственных структур. Очевидно, что освящение на референдуме акта, принятого парламентом или учредительным собранием, отвечает требованиям демократии, если референдум проводится в спокойной обстановке, без одностороннего давления на избирателей. Так были проведены референдумы по двум конституционным проектам во Французской Четвертой республике в 1946 году (первый проект избиратели отклонили), референдумами были утверждены выработанные учредительными собраниями или парламентами конституции Италии 1947 года, Португалии 1976 года, Испании 1978 года, Румынии 1991 года, Швейцарии 1999 года и многие другие.

Если же на народное голосование выносится проект, подготовленный правительством помимо парламента, а подчас и вопреки ему (в социалистических странах – подготовленный в недрах аппарата коммунистической партии и лишь формально одобренный парламентом), то конституционный референдум зачастую превращается в плебисцит, на котором голосуется по существу доверие правительству (в социалистических странах – руководству компартии). Избиратели в таких условиях обычно подвергаются серьезному давлению и часто одобряют реакционные конституционные акты. Например, Конституция Франции 1958 года одобрялась избирателями в условиях острого политического кризиса, Конституция Чили 1980 года – в условиях диктатуры генерала Аугусто Пиночета, конституции Германской Демократической Республики 1968 года, Народной Республики Болгарии 1971 года, Республики Куба 1976 года – в условиях тоталитарного режима, когда свобода выбора избирателей либо отсутствовала, либо была серьезно ограничена.

2. Изменение конституций

Каждая конституция в связи с изменениями в общественной жизни, в соотношении политических сил может, а порой и должна быть изменена. В основе изменений лежит народный суверенитет. Если имеется желание избирательного корпуса, полученное на голосовании, то, стало быть, в конституцию могут быть внесены изменения.

Великая французская революция следующим образом выразила эту идею: «Национальное учредительное собрание объявляет, что нация обладает неотъемлемым правом изменять свою конституцию, тем не менее принимая во внимание, что интересам нации более соответствует изменять с помощью средств, заимствованных из самой Конституции, лишь те статьи, непригодность коих выяснится на опыте, постановляет, что такие изменения будут производиться Собранием по пересмотру...». В ст. 28 Конституции 1793 года сказано более определенно: «Народ всегда сохраняет за собой право пересмотра, преобразования и изменения своей конституции. Ни одно поколение не может подчинить своим законам поколения будущие».

Вопрос о внесении изменений в конституцию решается в зависимости от предусмотренного ею способа ее изменения.

Когда речь идет об изменениях в так называемых гибких конституциях, это достигается путем принятия обычного закона. Каждый последующий закон, содержащий конституционные нормы, изменяет либо замещает предыдущий или устанавливает положения, ранее не регулировавшиеся либо регулировавшиеся обычным правом. Принятие последующего закона производится в том же порядке, что и предыдущего. Так изменяются частично писаные конституции (Великобритания, Новая Зеландия, Израиль) либо определенные части писаных (Индия).

Гибкие конституции – это обычно неписаные или смешанные, как в Великобритании. Однако есть и писаные, кодифицированные конституции, которые не предусматривают особого порядка своего изменения. В качестве примеров можно упомянуть Статут Королевства 1848 года Короля Карла Альберта (Италия), Конституцию Монако 1911 года, конституционные документы Саудовской Аравии (писаная некодифицированная конституция), Конституцию Ганы 1960 года.

Сложнее обстоит дело, когда нужно изменить жесткую конституцию, поправки в которую вносятся в более сложном порядке по сравнению с изданием обычного закона. Жесткость конституций имеет целью обеспечить их стабильность, которая, в свою очередь, способствует укреплению их авторитета и относительному постоянству конституционного строя. Есть разные способы обеспечения жесткости конституций.

Жесткие конституции условно можно разделить на два подвида: жесткие и особожесткие. Критерия, который позволил бы определить степень жесткости, не существует.

Условно к числу жестких можно отнести конституции, которые изменяются парламентом одного и того же созыва квалифицированным большинством в палате или палатах, и конституции, изменяемые повторным голосованием через определенный срок, но парламентом того же созыва. К таким конституциям можно отнести германский Основной закон, изменяемый решением 2/3 голосов в каждой из обеих законодательных палат.

Если же требуется утверждение изменений на референдуме или голосование в парламенте следующего созыва, или утверждение поправок органами субъектов федерации, или применение каких-либо других процедур, ратифицирующих внесенные изменения, то такие конституции можно отнести к особожестким. Одной из причин постоянства норм, содержащихся в основных законах Японии 1947 года, Дании 1953 года (до сих пор в эти конституции не было внесено ни одной поправки), а также весьма редкого внесения поправок в конституции США, Франции, Ирландии является как раз особожесткий их характер.

Например, для изменения Конституции США необходимо, чтобы поправку одобрили 2/3 общего числа членов каждой палаты Конгресса и законодательные собрания в 3/4 (т. е. сегодня в 38) штатов. В Италии для изменения Конституции нужны два последовательных обсуждения в Парламенте с промежутком не менее трех месяцев и одобрение при втором голосовании абсолютным большинством голосов в каждой палате; если же большинство не составило 2/3 в каждой палате, то 1/5 членов любой палаты, 500 тыс. избирателей или пять областных советов могут потребовать референдума по изменению Конституции, на котором необходимо одобрение большинством действительных голосов.

В конституциях смешанного типа различные их части изменяются по-разному. Таких конституций немного. Например, для внесения поправок в бóльшую часть положений Конституции Республики Мальта 1974 года требуется абсолютное большинство голосов всех членов Палаты представителей (для принятия обычного закона достаточно простого большинства присутствующих и голосующих членов Палаты). Другая часть Конституции (например, о составе и порядке избрания Парламента, о Президенте Республики) может быть изменена лишь единогласным решением всех членов Палаты. Отдельные же положения Конституции изменяются решением 2/3 всех членов Парламента с последующим утверждением на референдуме. В Конституции Индии 1949 года ряд положений (о выборах Президента Республики, об исполнительной и судебной власти и др.) изменяются по решению 2/3 присутствующих и голосующих членов обеих палат Парламента с последующим одобрением не менее чем половиной легислатур (законодательных собраний) штатов. Такие же положения Конституции, как перечень штатов и союзных территорий, изменяются по предложению Президента Республики простым большинством голосов в обеих палатах Парламента.

Наиболее распространенный способ инкорпорирования поправок в текст конституции – простая замена прежних положений вновь утвержденными либо исключение прежних положений, либо добавление новых (Италия, Германия и др.).

Однако известен и другой способ включения поправок, а именно прибавление новых положений к действующему тексту без формального исключения тех норм, которые перестали действовать. США первыми применили такой способ: поправки публикуются отдельно после первоначального текста Конституции, который остается неизменным, несмотря на то что часть его уже перестала действовать. Конституции Венесуэлы 1961 и 1983 годов даже урегулировали этот порядок в п. 6 ст. 245: «Поправкам будут присваиваться последовательные номера, и они будут публиковаться вслед за текстом Конституции без изменения ее текста со ссылкой после каждой измененной статьи на номер и дату изменяющей ее поправки». Этот способ был принят в послевоенной Югославии и частично использовался в бывшей Чехословакии.

Первый способ имеет то преимущество, что не требует от правоприменителя или другого лица сравнения прежних и новых норм для установления того, которые из них действуют в настоящий момент, а кроме того, обеспечивает легкую обозримость всего действующего нормативного материала. Второй же способ позволяет всегда видеть все действовавшие ранее конституционные тексты, что может оказаться необходимым правоприменителю или другому заинтересованному лицу.

Главная причина внесения изменений в конституции заключается, как отмечалось, в новом соотношении политических сил в обществе. Для реформирования жестких, а тем более особожестких конституций это соотношение должно измениться в значительной мере, причем изменение должно быть более или менее устойчивым. Наиболее часто влияние изменившегося соотношения сил заметно при преобразованиях коренных положений конституций о правах и свободах, о форме правления и т. п. Однако есть поправки, которые носят технический характер и не вызывают острой борьбы в парламенте и обществе.

Пересмотры конституций бывают полные и частичные. Особенно важны полные пересмотры, проводимые на основе положений действующего основного закона. Значение этого института несомненно, поскольку он позволяет легитимно ввести новую конституцию с новыми параметрами при соответствующем изменении соотношения политических сил. В результате исключается возможность нелегитимного, порой насильственного изменения существующего, но исчерпавшего себя государственного строя. Названный пересмотр оправдан лишь при значительном изменении соотношения политических сил, требующем обновления государства. Поэтому естественно, что для полного пересмотра конституции требуются более жесткие условия, чем для внесения отдельных поправок.

Следует отметить, что полный пересмотр конституции возможен двумя путями. Первый – это принятие новой конституции в соответствии с правилами, предусмотренными прежней конституцией . Новейший пример – принятие новой швейцарской Конституции в 1999году. Второй же путь – принятие новой редакции конституции при сохранении ее прежней даты. Примерами могут служить пересмотр нидерландской Конституции 1815 года в 1983 году, новые редакции Конституции Венгерской Народной Республики 1949 года, принятые в 1972 и 1989–1990 годах (в 1989 г. из названия государства и соответственно Конституции было исключено слово «Народная»).

В европейском конституционном массиве есть несколько актов, предусматривающих порядок их полного пересмотра. Подробно урегулирован такой институт в Швейцарии (ст. 138, 192, 193, 195 Конституции). Правом требовать полного пересмотра обладают 100 тыс. швейцарок и швейцарцев, имеющих право голоса, и такая их инициатива подлежит вынесению на голосование народа. Такой же пересмотр может быть предложен также одной из двух палат парламента. Если инициатива полного пересмотра исходит от народа или по этому вопросу существуют разногласия между двумя советами, то народ принимает решение, должен ли быть произведен полный пересмотр. Если народ согласен на полный пересмотр, то обе палаты переизбираются и рассматривают вопрос о пересмотре согласно законодательной процедуре. Пересмотренная Конституция вступает в силу, как только народ и кантоны одобрят пересмотр (см. подробнее п. 2 § 1 гл. VI во 2-м изд. тома 3 настоящего учебника, которое должно выйти в свет в 2000 г.).

В Болгарии избран иной порядок полного пересмотра. Для принятия новой конституции в соответствии со ст. 157–163 действующей Конституции должно быть созвано специальное Великое народное собрание, о чем Народное собрание (парламент) должно принять решение большинством не менее чем 2/3 голосов от общего числа народных представителей (депутатов). Народное собрание при этом распускается. Великое народное собрание действует как учредительное собрание и в неотложных случаях осуществляет функции Народного собрания (подробно см. п. 2 § 1 гл. IX в томе 3 настоящего учебника).

В то же время к вопросу о полном пересмотре конституции встречается и совершенно иной подход. Так, из текста ст. 195 ныне действующей редакции Бельгийской конституции 1831 года можно сделать вывод, что полный пересмотр этого акта невозможен.

Частичный пересмотр означает относительно небольшую по объему замену, исключение или дополнение текста конституции, не затрагивающие всей совокупности положений, которые образуют ее концептуальную основу. Обычно при частичном пересмотре нумерация статей или параграфов сохраняется, даже если какие-то из них исключены или добавлены новые (то же относится и к частям статей или параграфов). Например, когда в 1993 году во французскую Конституцию был включен новый разд. X, урегулировавший уголовную ответственность членов Правительства, три его статьи получили номера соответственно 68-1, 68-2, 68-3, но нумерация последующих разделов была в связи с этим изменена. Напротив, в Германии, когда в Основной закон был включен новый раздел о состоянии обороны, то не только 11 новых статей были пронумерованы со 115-а по 115-1, но и сам раздел получил номер Х-а,то есть сохранилась вся нумерация прежних рубрик.

На порядок изменения конституции нередко влияет форма политико-территориального устройства государства. В федеративных государствах этот порядок по общему правилу более сложен, поскольку в нем в той или иной степени участвуют субъекты федерации или органы, выражающие интересы этих субъектов. То же иногда наблюдается и в унитарных государствах, где верхнему уровню местной власти предоставляются широкие права. Об этом свидетельствуют приведенные выше примеры США и Италии. В Австралии после одобрения проекта изменений Конституции Парламентом требуется утверждение проекта на референдуме большинством избирателей в стране и в большинстве штатов (ст. 128 Конституции 1900 г.). В Швейцарии при пересмотре Конституции его ратификация всегда осуществляется на референдуме, причем необходимо большинство голосов избирателей в стране и в большинстве кантонов (ст. 195 Конституции Швейцарской Конфедерации 1999 г.).

Конституция США предусматривает возможность участия штатов в инициативе ее пересмотра и, как отмечалось, необходимость ратификации поправок штатами. Согласно ст. V по требованию законодательных собраний 2/3 штатов Конгресс созывает Конвент для рассмотрения поправок. Хотя Конституция не устанавливает срока для ратификации принятых Конвентом или Конгрессом поправок штатами, Конгресс стал его устанавливать (обычно 7 лет). По Конституции Канады 1982 года конституционные поправки, которые изменяют законодательные полномочия, права собственности или какие-либо иные права и привилегии Легислатуры или Правительства провинции, не будут действовать в провинции, если ее Легислатура до издания Генерал-губернатором (представителем главы государства) прокламации об изменении Конституции на основе решения федерального Парламента выразит свое несогласие с изменением.

Процедуры изменения конституций чрезвычайно разнообразны, однако можно выделить несколько общих этапов. Субъекты права инициативы конституционного пересмотра – обычно те же, что и в нормальном законодательном процессе. Иногда к ним устанавливаются дополнительные требования. Конституция Греции, например, разрешает вносить предложение о конституционном пересмотре не менее чем 150 депутатам. Во Франции и Бельгии инициатива конституционного пересмотра принадлежит не только парламентариям, но и главе государства, действующему по предложению главы правительства. В Ирландии такая инициатива принадлежит только нижней палате Парламента.

Процедуру конституционного пересмотра можно условно разделить на два этапа – принятие поправок парламентом и их ратификацию, хотя это не всегда четко просматривается в нормах. Так, во Франции после принятия поправок к Конституции Парламентом Президент Республики назначает для ратификации референдум или созывает Конгресс, включающий членов обеих палат Парламента (ст. 89 Конституции). В Греции поправки должны быть приняты Палатой депутатов двух последовательных созывов (ст. 110 Конституции). Ратифицирующие референдумы могут быть как факультативные, так и обязательные.

Процедура рассмотрения проекта конституционных поправок зачастую сложнее процедуры рассмотрения обычного законопроекта. Обычно предусматриваются повышенные требования к большинству голосов, необходимому для утверждения проекта (например, в Японии нужно согласие 2/3 общего числа членов каждой палаты Парламента), устанавливаются специальные сроки для рассмотрения проекта после его внесения и т. д. Для подготовки конституционных поправок иногда образуются специальные органы. В Австралии, например, в 1927 и 1958 годах образовывался специальный консультативный орган, предварительно рассматривавший проекты пересмотра Конституции. Иногда парламент образует из своего состава конституционную комиссию для подготовки проекта (Швеция, Финляндия).

Из значительного многообразия институтов непосредственной демократии к пересмотру конституции имеют касательство главным образом два – народная инициатива и референдум. Первая предусматривается нечасто. Так, ст. 71 итальянской Конституции устанавливает возможность оформленной в виде законопроекта народной инициативы по пересмотру Конституции. Такой законопроект может быть внесен не менее чем 50 тыс. избирателей. В Австрии такой возможностью располагают не менее 100 тыс. избирателей или 1/6 часть избирателей трех земель (ч. 2 ст. 41 Федерального конституционного закона). В Швейцарии согласно ст. 139 Конституции народные инициативы, ведущие к частичному пересмотру Конституции, могут быть оформлены в виде предложения в общих выражениях или в виде предложения, содержащего оформленный законопроект. Если народная инициатива не соблюдает принцип единства формы, принцип единства предмета или императивных норм международногоправа, тоФедеральное собрание объявляет такую инициативу полностьюиличастично недействительной.

В большинстве стран в изменении конституции обязательно участвует глава государства. Обычно он промульгирует поправки. Иногда (например, в Италии) он не может вернуть законопроект в парламент для повторного обсуждения, но в Бельгии, Дании, Нидерландах может по совету правительства отказать в даче санкции на закон. Во Франции главе государства принадлежит право инициативы пересмотра Конституции (юридически по предложению Премьер-министра), а также право выбора способа ратификации поправок, если они были предложены Правительством. Напротив, Президент США даже не промульгирует поправки.

3. Ограничение изменений

В большинстве конституций нет оговорок в отношении их пересмотра, однако в некоторых содержатся такие ограничения либо по существу, либо по времени осуществления. Ограничения по существу чаще всего касаются формы правления в стране. Во Французской Третьей республике ст. 2 Конституционного закона 1884 года гласила: «Республиканская форма правления не может служить предметом предложений о пересмотре». Идентичная формулировка содержалась в ст. 95 Конституции Франции 1946 года, и почти такая же осталась в ст. 89 действующей Конституции этой страны. Аналогичные положения мы находим в ст. 139 Конституции Италии и в ряде других конституционных актов. В Конституции Греции запрещено изменять положения, определяющие основы и форму правления государства как парламентарной республики, а также ряд специально указанных норм (ст. 100, ч. 1). Конституция Португальской Республики в ст. 290, озаглавленной «Пределы пересмотра Конституции», установила перечень из 15 пунктов, которые должны уважаться при пересмотре; это республиканская форма правления, принцип всеобщих и прямых выборов при тайном голосовании, принцип разделения властей и взаимозависимости органов власти и др.

В Германии не допускаются поправки, затрагивающие разделение Федерации на земли и принципы сотрудничества земель, а также такие принципы, как неприкосновенность достоинства человека, прав человека, обязательность для всех ветвей власти основных прав, представляющих собой непосредственно действующее право, демократический, социальный и федеративный характер государства, народовластие, связанность законодательства конституционным строем, а исполнительной власти и правосудия законом и правом, право немцев на сопротивление любым попыткам устранить конституционный строй (ст. 79, а также ст. 1 и 20 Основного закона).

В конституциях иногда устанавливается определенный период времени, в течение которого запрещается внесение в них поправок. Такие положения преследуют цель обеспечить в течение этого времени стабилизацию вновь установленного конституционного строя. Первой такой конституцией была французская 1791 года, запрещавшая всякий пересмотр в течение первых двух легислатур, то есть в течение четырех лет, а учитывая, что для вступления в силу поправок необходимо было принять их в течение трех последовательных легислатур (ст. 4 разд. VII), то только в 1801 году можно было бы изменить эту Конституцию (известно, впрочем, что следующая Конституция была принята уже в 1793 г.). Конституция Греции разрешает пересмотр только по истечении пяти лет после окончания процедуры предыдущего пересмотра (ч. 6 ст. 110). Согласно ст. 284 португальской Конституции Собрание Республики может пересмотреть Конституцию по истечении пяти лет после опубликования последнего закона о пересмотре в обычном порядке, однако может взять на себя полномочия по пересмотру в любое время, если за это проголосуют 4/5 полномочных депутатов.

В ряде конституций содержится запрещение их пересмотра в условиях чрезвычайной ситуации в стране. Конституция Франции 1946 года в ст. 94 запрещала начало или продолжение процедуры пересмотра в случае оккупации иностранными войсками всей или части страны. Цель этой нормы – избежать повторения практики вишистского режима, во время которого 10 июля 1940 г. была упразднена конституция Третьей республики. Такое же запрещение включено в ст. 89 Конституции Франции 1958 года, а в 1968 году – в Конституцию Бельгии: «Никакой пересмотр не может производиться или продолжаться во время войны или когда Палаты не имеют возможности собраться на федеральной территории» (ст. 196).

В связи с ограничениями пересмотра интересен вопрос о внесении поправок в те нормы, которые регулируют сам порядок изменения конституции. Эти статьи изменяются по общему правилу в том же порядке, что и другие положения. Так, в 1922 году была изменена содержавшая соответствующее регулирование ст. 196 Основного закона для Королевства Нидерландов в редакции 1887 года, в 1982 году преобразованы три первых статьи раздела о пересмотре Конституции Португалии, а изложенная статья этой Конституции была еще раз изменена в 1992 году.

4. Отмена конституций

Речь здесь пойдет о жестких конституциях, ибо в случае гибких какой-либо проблемы не существует.

Чаще всего конституции отменяются в результате революций. Однако иногда послереволюционные акты оставляют в силе некоторые законоположения свергнутого режима. Например, в ст. 178 Веймарской конституции Германии 1919 года указывалось, что «прочие законы и указы Империи остаются в силе, поскольку не находятся в противоречии с Конституцией».

Конституция может отменяться в предусмотренном ею же порядке в результате коренных изменений в жизни страны, когда складывается новая расстановка политических сил. Иногда в новых основных законах содержится упоминание о юридической отмене предшествующего акта. Так, Конституция Бельгии в ст. 137 устанавливает: «Основной закон от 25 августа 1815 г. отменяется».

Встречаются случаи, впрочем не очень часто, когда в действующей конституции указывается, что она должна быть отменена в результате какого-либо события. Такие конституции относятся к числу временных; тем не менее такая отмена возможна. Например, ст. 146 Основного закона для ФРГ до объединения с ГДР в 1990 году содержала норму, согласно которой этот акт «прекращает свое действие в день, когда вступит в силу Конституция, принятая свободным решением немецкого народа». На практике последнего не случилось, поскольку германский законодатель предпочел изменить названную статью и распространить действие Основного закона и на территорию бывшей ГДР.

Фактически отмена конституций имеет место при их полном пересмотре, рассмотренном выше в п. 2 настоящего параграфа.

В новые конституции часто переходят многие положения прежних. Обычно сохраняется терминология, подчас структура, фразеология, хотя в последнее время все больше наблюдаются черты схожести конституционных актов различных стран. Впрочем, надо сказать, что в постсоциалистических странах такой преемственности по отношению к отмененным социалистическим конституциям не наблюдается, как в свое время в этих последних обычно не сохранялась преемственность по отношению к конституциям досоциалистическим. Напротив, постсоциалистические конституции часто свидетельствуют о стремлении обеспечить определенную преемственность по отношению к досоциалистическим конституциям.

§ 4. Классификация конституций

1. Цели классификации

Значительное сходство композиционного состава многих конституций, круга вопросов, ими регулируемых, внешних формальных признаков этих актов дают возможность их классифицировать. В данном случае имеется в виду классификация главным образом юридических конституций, хотя обращение к фактам действительности также должно иметь место (когда, например, идет речь о фактических, фиктивных или нефиктивных конституциях).

Классификация конституций, их разнесение по различным классам на основе общих свойств позволяют ориентироваться в многообразии конституций, способствуют установлению закономерно существующих связей между ними, определению места того или иного акта во всей их совокупности, помогают лучше их различать, сопоставлять друг с другом, уяснять особенности их содержания и структуры. Классификация облегчает восприятие общей картины конституционного законодательства в мире. В то же время классификация конституций, как и любая классификация вообще, носит довольно условный характер, поскольку конституции отличаются друг от друга спецификой принятия, особенностями соотношения политических сил в период их выработки, историческими и национальными традициями и др.

С помощью классификации, создания систем представлений с родо-видовым соподчинением выявляются общие, существенные признаки конституций; классификация позволяет точнее определить их природу и особенности, глубже вникнуть в их содержание. Она ведет к четкому оформлению наших знаний о конституции.

2. Временные и постоянные конституции

По времени действия конституции разделяются на имеющие ограниченный и неограниченный срок действия, то есть временные и постоянные.

Временные конституции могут приниматься на установленный срок или впредь до наступления определенного события. Например, Конституция Таиланда 1959 года, включавшая всего 20 статей, действовала до выработки проекта постоянной Конституции Учредительным собранием.

Постоянными являются большинство конституций. Факт установления неограниченного срока их действия отнюдь не гарантирует их вечности, а лишь указывает на намерения законодателя в момент принятия. Существуют государства, особенно в Латинской Америке, в которых «конституционная чехарда» до недавнего времени представляла собой обычное явление. Смена конституций там происходила главным образом вследствие частых военных переворотов. Так, к середине 60-х годов история Боливии насчитывала 20 конституций, Колумбии – 11, Доминиканской Республики – 15, Гаити – 23, Венесуэлы – 22 конституции*. В более близкой нам Европе многие страны также не могут похвастаться большой конституционной стабильностью. К настоящему времени в Португалии с начала прошлого века было 7 конституций, во Франции с 1789 года действовало 11 конституций (многие другие, будучи разработанными, не вступили в силу), в Греции со времени обретения независимости было 11 конституций, а в Испании с 1812 года – также 11. С другой стороны, есть страны, где конституции являют образец стабильности. Не говоря уже о США, в Норвегии действует единственная конституция с 1814 года, в Бельгии – с 1831 года (правда, с многочисленными поправками, особенно в 60-е–80-е гг. нынешнего столетия), в Люксембурге – также единственная с 1868 года.**

* См. таблицув: Lambert J. Amérique Latine. Structure social et institutions politiques. P.:1963, p.300.

** См.: Grewe С., Rui z Fabri H. Droits constitutionnels europeens. P.: 1995, р. 34–36.

Известны конституции, устанавливающие собственную неотменяемость. Конституция Мексики 1917 года, содержащая к настоящему времени, пожалуй, наибольшее число поправок, является «нерушимой» (ст. 136): она не теряет силы и не перестает действовать, даже если ее соблюдение нарушено восстанием, ибо как только «народ вновь обретет свободу», действие Конституции восстанавливается. Несколько по-другому решает этот вопрос действующая Конституция Греции: соблюдение ее положений гарантируется патриотизмом греков, которые правомочны оказывать сопротивление всеми средствами любой попытке отменить ее путем насилия (ч. 4 ст. 120).

3. Классификация по содержанию и характеру конституций

Она многообразна и отражает различные признаки определяемого конституцией строя.

По оформляемому политическому режиму конституции делятся на демократические и авторитарные, а среди последних выделяются еще тоталитарные. Демократические конституции гарантируют широкий круг прав и свобод, допускают свободное образование и деятельность политических партий, предусматривают выборность учреждений власти и т. д. Авторитарные конституции ограничивают или запрещают деятельность политических партий либо устанавливают господство одной партии, открывают широкие возможности для ликвидации или существенного ограничения вынужденно провозглашаемых прав и свобод, сокращают полномочия представительных органов. Для авторитарных, а особенно тоталитарных конституций характерна повышенная по сравнению с демократическими идеологическая насыщенность вплоть до признания приверженности одной определенной идеологии (коммунизма, ислама и т. п.). В авторитарных конституциях подчас провозглашаются иные принципы организации государственной власти, чем в демократических, например создание государственных органов на корпоративной основе. Следует, однако, иметь в виду, что демократические конституции иногда служат прикрытием авторитарного политического режима, а порой, хотя и реже, наоборот, демократический режим сохраняет на какое-то время авторитарную конституцию.

По форме правления, определяемой в конституциях, их можно в зависимости от порядка замещения должности главы государства разделить на монархические и республиканские, по устанавливаемой форме политико-территориального устройства – на федеративные и унитарные. В федеративных государствах действуют конституции федеральные, или национальные, и обычно также конституции субъектов федерации (штатов, земель, провинций и т. п.).

4. Прочие классификации

Как уже отмечалось, в зависимости от порядка принятия конституции делятся на октроированные и «народные». В настоящее время к числу первых относятся основные законы Иордании, Непала, ряда стран, бывших в прошлом британскими колониями. В подавляющем большинстве стран, как отмечалось, конституции – «народные».

Указывалось также, что по порядку изменения конституции можно разделить на гибкие, жесткие и смешанного типа. Среди жестких можно выделить особожесткие (например, США).

Мы видели, что по форме конституции делятся на писаные, смешанные и неписаные.

§ 5. Конституционный контроль (надзор)

1. Понятие конституционного контроля (надзора)

Прежде всего остановимся кратко на соотношении понятий контроля и надзора вообще, ибо в зависимости от этого мы можем говорить о конституционном контроле и конституционном надзоре. В юридической литературе по этому вопросу существуют различные взгляды, и не в последнюю очередь это различие обусловлено неодинаковым словоупотреблением в законодательстве разных стран и даже одной и той же страны.

Чаще всего под контролем понимают такую систему отношений между органами публичной власти, при которой контролирующий орган может отменять акты подконтрольного органа. Надзор же при этом понимании – это такая система отношений, при которой надзорный орган может лишь обратить внимание поднадзорного органа на его ошибку и, самое большее, может приостановить действие его акта, но отменять или исправлять акт должен сам поднадзорный орган.

Есть, однако, и другое понимание соотношения между этими двумя терминами. При этом понимании контроль есть проверка деятельности подконтрольного органа, проводимая контролирующим органом либо выборочно по собственной инициативе, либо по какому-то сигналу, а надзор – постоянное наблюдение за деятельностью поднадзорного органа.

Во избежание терминологических споров и громоздких оговорок условимся, что будем пользоваться в дальнейшем изложении только термином «конституционный контроль», имея в виду любую форму проверки на соответствие конституции актов и действий органов публичной власти, а также общественных объединений, осуществляющих публичные функции или созданных (формально и/или фактически) для участия в осуществлении публичной власти.

Поскольку конституция (имеется в виду, конечно, писаная формальная конституция) обладает высшей юридической силой, то в государстве все правовые акты должны ей соответствовать или во всяком случае не противоречить. Термины «соответствие конституции» и «непротиворечие конституции» – это разные по объему понятия. Второе понятие шире. Кроме того, о существовании различия между названными понятиями говорят следующие рассуждения: если проверяется соответствие конституции какого-либо акта, предмет регулирования которого закреплен в основном законе, то в данном случае речь должна идти о соответствии; если же проверяется акт, о предмете которого нет в конституции упоминания (а таких большинство, поскольку конституция содержит самые общие нормы), то правомернее говорить о непротиворечии.

Зарубежная практика конституционного контроля знает различные термины для определения соотношения акта с конституцией. Чаще всего употребляется термин «непротиворечие»; известны случаи, когда прямо подчеркивается соответствие основному закону. Последнее употребляется, когда в конституции закреплены нормы, прямо регулирующие какой-либо институт, в отношении которого издано развивающее, нижестоящее законодательство. Известны случаи (особенно этим правом пользуется Федеральный конституционный суд Германии) признания конституционности с оговорками типа «при условии», «принимая во внимание», «с учетом данных обстоятельств».

Считается, что сама идея конституционного контроля появилась в начале XVII века в Великобритании и была связана с деятельностью Тайного совета, который признавал законы легислатур (законодательных собраний) колоний недействительными, если они противоречили законам английского Парламента, изданным для этих колоний, или общему праву. Однако конституционный контроль в современном понимании, изложенном выше, впервые появился в США: в деле У. Мэрбери против Дж. Мэдисона в 1803 году Верховный суд под председательством Дж. Маршалла объявил, что федеральная Конституция – высший закон страны и любой закон Конгресса, противоречащий Конституции, может быть признан судом неконституционным. Этот пример позднее был заимствован рядом латиноамериканских государств (Бразилией в 1891 г., Уругваем в 1917 г. и др.). До Первой мировой войны ему последовали некоторые европейские страны – Норвегия, Греция, частично Швейцария.

После Первой мировой войны в Европе была выработана собственная модель конституционного контроля, которая в настоящее время стала распространяться и на других континентах. Во всяком случае ее восприняли все или почти все постсоциалистические страны. Идея европейской модели принадлежит ученому с мировым именем – австрийскому юристу Гансу (правильнее – Хансу) Кельзену (HansKelsen), участнику разработки австрийского Федерального конституционного закона 1920 года, а затем члену Конституционного суда этой страны.

Европейская модель конституционного контроля получила самое широкое распространение после Второй мировой войны, постоянно совершенствовалась, и теперь она воспринимается на других континентах. Распространение этой модели, об особенностях которой будет сказано ниже – в § 3 гл. X, в основном связано с двумя обстоятельствами. О первом из них уже говорилось– это желание не допускать повторения грубейших нарушений прав человека и гражданина, имевших место до и во время Второй мировой войны. В постсоциалистических странах учреждение института конституционного контроля диктовалось стремлением преодолеть наследие тоталитарных и авторитарных режимов. Второе обстоятельство связано с концентрацией власти в руках исполнительных органов, которые в ряде стран к тому же опираются на послушное парламентское большинство. Конституционный контроль в этих условиях становится заметным барьером на пути возможных нарушений конституции.

Для обоснования конституционного контроля использовались три основных теории*. Органическая теория исходила из того, что поскольку конституция – акт учредительной власти, то акты органов, предусмотренных конституцией и обладающих властью, нижестоящей по отношению к учредительной, не должны противоречить акту учредительной власти. Институциональная теория исходит из того, что конституция устанавливает «правила игры» для органов власти, ни один из которых не должен посягать на полномочия другого, а для федеративных государств особенно важно соблюдение разграничения сфер компетенции центра и субъектов федерации. Естественно-правовая теория, или теория общественного договора, считает, что конституция устанавливает правила для управляющих и управляемых, прежде всего гарантии прав человека и гражданина, и конституционный контроль призван следить за их соблюдением.

* Подробнеесм.: La Documentation française. Document d'études. No 1–15. P. 1987, p. 3.

Все эти теории верны и дополняют друг друга. Конечно же, необходимость конституционного контроля обусловлена прежде всего иерархичностью системы правовых норм, которая, в свою очередь, во многом (хотя и не только) есть следствие иерархичности в системе органов власти, управомоченных на правотворчество. К тому же число правовых норм в XX веке, можно сказать, обвально возросло, и риск их противоречивости и неконституционности многократно увеличился.

Естественно, что конституционный контроль возможен только там, где действует писаное право, в том числе писаные конституции, положения которых обладают более высокой юридической силой по сравнению с любыми другими национальными и местными правоположениями.

При тоталитарных режимах устанавливается порой политико-идеалогический конституционный контроль. Впрочем, сами конституции в странах с такого рода режимами можно считать таковыми лишь условно: никакого конституционного строя там, разумеется, быть не может. Не будем говорить в данном случае о социалистическом опыте: он еще достаточно свеж в нашей памяти, но уместно вспомнить и пример Испании при жизни диктатора Франсиско Франко. Статья 59 действовавшего тогда Органического закона государства 1967 года гласила: «Являются неконституционными любой законодательный акт или решение общего характера, принятое Правительством, посягающие на принципы Национального движения (правившей фашистской партии. – Авт. ) или на другие основные законы Королевства».

Зарубежная история и некоторые до сих пор существующие политические режимы знают и другие основания и подходы для проверки издаваемых в стране актов.

В настоящее время в ряде мусульманских стран существует процедура, похожая на институт конституционного контроля – проверка соответствия законов принципам ислама. Такой институт был предусмотрен Дополнением 1907 года к Конституции Ирана 1906 года, Конституцией Пакистана 1962 года и действующей Конституцией Исламской Республики Пакистан 1973 года. Конституция Исламской Республики Иран 1979 года с поправками 1989 года предусмотрела проверку соответствия законов исламу и Конституции.

2. Объекты конституционного контроля

Основной объект конституционного контроля – это, как отмечено, конституционность законов. Наряду с этим может проверяться конституционность и иных парламентских актов, в частности регламентов. Например, согласно п. «а»–«с» ст. 144 Конституции Румынии 1991 года Конституционный суд этой страны, в частности, проверяет конституционность законов, ордонансов (правительственных актов делегированного законодательства – см. ниже п. 13 § 1 гл. VIII) и регламентов Парламента.

Нижестоящие по отношению к конституции нормативные акты, даже изданные одним и тем же органом, подчас тоже имеют свою иерархию; например, конституционные или органические законы могут обладать более высокой юридической силой, чем законы обыкновенные. Проверка обыкновенных законов на непротиворечие органическим входит в этом случае в понятие конституционного контроля. Такую проверку производит французский Конституционный совет на основании собственного решения.

В то же время законы, принятые путем референдума, проверке на конституционность обычно не подлежат, поскольку представляют собой непосредственное проявление народного суверенитета. Но если для принятия или изменения конституции путем референдума требуется особое большинство (например, абсолютное), то законы, принятые референдумом при отсутствии такого требования, должны бы подлежать проверке на конституционность. Впрочем, конституции и текущее законодательство обычно этот вопрос обходят.

Очевидно, что на соответствие конституции должны проверяться внутригосударственные договоры, о чем конституции и законодательство также обычно молчат.

Разумеется, понятием конституционного контроля охватывается и проверка конституционности и законности актов исполнительной власти, актов самоуправления, равно как и проверка соблюдения их внутренней иерархии, вытекающей из конституционных положений. Возможна проверка конституционности частно-правовых актов (например, договоров, завещаний и др.), которыми могут нарушаться конституционные принципы – равноправие религий, запрещение расовой дискриминации и т. д., равно как и судебных решений.

Предметом проверки в отдельных странах служит также конституционность актов исполнительной власти и их должностных лиц. Так, согласно части второй ст. 105 Конституции Литовской Республики 1992 года, Конституционный суд проверяет конституционность любых актов Президента Республики и Правительства Республики.

Как отмечалось, во многих странах конституциями устанавливается примат международного права над национальным. Отсюда следует, что проверка соответствия национальных законов международным договорам также может охватываться конституционным контролем (см., например, часть первую ст. 160 Конституции Республики Словении 1991 г.). Нередко проверяются подготовленные проекты международных договоров или подписанные международные договоры до их вступления в силу (см., например, п. 4 ч. 1 ст. 149 Конституции Болгарии). Однако сложнее обстоит дело в случае, когда имеются расхождения между действующим международным договором и конституцией. Некоторые конституции содержат нормы, направленные на недопущение таких расхождений. Например, ст. 95 Испанской конституции гласит:

«1. Заключение международного договора, который содержит положения, противоречащие Конституции, потребует предварительного конституционного пересмотра.

2. Правительство или любая из Палат может предложить Конституционному Трибуналу объявить, существует такое противоречие или нет».

Сходное положение содержится и в ст. 54 французской Конституции:

«Если Конституционный Советпо запросу Президента Республики, Премьер-министра или Председателя одной из палат установит, что международное обязательство содержит положение, противоречащее Конституции, то разрешение на его ратификацию или одобрение может быть дано только после пересмотра Конституции».

Но как быть, если, например, выявилось расхождение между вновь принятой конституцией и ранее заключенным международным договором или если в результате хотя бы даже частичной конституционной реформы ряд ранее заключенных международных договоров перестал ей соответствовать? В этом случае подлежит применению международный договор до тех пор, пока расхождение не будет устранено либо путем изменения в соответствии с международным правом международного договора, либо путем внесения соответствующего изменения в конституцию.

Представляется весьма важным вопрос о соответствии конституции других ее норм, включаемых в текст позже, то есть в результате изменения основного закона. Возможен ли в таком случае конституционный контроль? Ответ может быть положительным только для случая, когда в конституции содержатся так называемые надконституционные нормы, то есть нормы, не подлежащие пересмотру.

Вопрос о надконституционности, иногда называемой сверхконституционностью, в зарубежной юридической литературе был выдвинут совсем недавно. Этот институт имеет несколько значений, в том числе и названное выше. Надконституционностью (надпозитивностью) обладают также некоторые общепризнанные принципы, содержащиеся практически во все конституциях современного мира. Учредители могут, например, не включить в конституцию норму о запрещении обратной силы закона, впервые появившийся в Декларации прав человека и гражданина 1789 года (ст. 8). Таковы же нормы о неприкосновенности личности, жилища, тайне переписки и др. Однако такие принципы признаются существующими в конкретной демократической стране независимо от того, записаны они в ее конституции или нет. Они получили свое закрепление в международных договорах о правах человека – Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах 1966 года, Международном пакте о гражданских и политических правах 1966 года, в Европе – Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года, в Америке – Американская конвенция о правах человека 1969 года.

К числу надконституционных можно отнести нормы, содержащиеся в самой конституции, изменение или отмена которых ею запрещены (примеры мы уже приводили выше – в п. 2§ 3).

Применительно к институту надконституционности можно высказать следующие два соображения. Во-первых, в данном случае резко возрастает роль органов конституционного контроля, которые получают возможность отменять конституционные нормы. Во-вторых, при существовании таких норм в конституции создается парадоксальная ситуация, при которой запрещается реализовывать народу свой суверенитет ни непосредственно, ни через его представителей в результате волеизъявления более ранних поколений этого народа, принявших решение за своих потомков. А если они сочтут необходимым заменить республику монархией? Ведь существуют монархии, которые много демократичнее иных республик. В то же время суверенитет народа не может быть безграничным – права человека во всяком случае выше любого суверенитета. Недопустимо изменять конституцию таким образом, чтобы отрицать или умалять их.

Как вытекает из приведенного выше определения, понятием конституционного контроля охватывается также проверка на соответствие конституции действий должностных лиц. Обычно это относится к высшим должностным лицам государства– президентам, членам правительств, верховным, а порой вообще всем судьям и др. Установление несоответствия должно по идее влечь соответствующее наказание, обычно лишение должности в порядке импичмента или иной подобной процедуры. Например, согласно ст. 109 Конституции Словении, если Президент Республики при осуществлении своих полномочий нарушит Конституцию или допустит тяжкое нарушение закона, Государственное собрание (нижняя палата) вправе возбудить в Конституционном суде производство по установлению ответственности Президента. Конституционный суд после этого может принять решение о временном отстранении Президента от осуществления им своей функции. Решение Конституционного суда об отрешении Президента от должности принимается большинством не менее 2/3 от общего числа судей.

Конституционный контроль часто распространяется на создание и деятельность политических общественных объединений, прежде всего политических партий. Например, п. 4 ст. 188 Конституции Республики Польша 1997 года относит проверку конституционности целей или деятельности политических партий к юрисдикции Конституционного трибунала.

Все изложенное представляет собой конституционный контроль в широком смысле слова. В узком же смысле конституционный контроль обращен только на акты законодательной власти, прежде всего на законы, принимаемые парламентом.

3. Виды конституционного контроля

Они могут классифицироваться по различным основаниям.

По времени осуществления конституционный контроль может быть предварительным или последующим. При предварительном контроле акт проверяется до его вступления в силу (закон – до санкционирования и промульгации, но уже после принятия парламентом). Последующий контроль распространяется в принципе на действующие, по крайней мере официально опубликованные, акты.

По месту осуществления конституционный контроль может быть внутренним и внешним. Внутренний контроль проводится самим органом, который издает акт, внешний – иным органом, например главой государства, к которому на подпись или для промульгации поступил принятый парламентом закон. Внутренний контроль, как правило, – предварительный, хотя есть примеры и последующего внутреннего контроля (ниже в п. 4 настоящего параграфа мы покажем это на примере Кубы). Нередко такой контроль носит консультативный характер и не исключает внешнего контроля. Внешний контроль в большинстве случаев – последующий, однако может быть и предварительным. Например, все законопроекты французского Правительства, вносимые на рассмотрение Парламента, в обязательном порядке предварительно рассматриваются в Государственном совете – высшем органе административной юстиции, одновременно выполняющем функции юридического советника Правительства. «Законопроекты обсуждаются в Совете министров по получении заключения Государственного совета и вносятся в бюро одной из палат», – гласит первое предложение части второй ст. 39 Конституции.

С точки зрения правовых последствий конституционный контроль может быть консультативным или постановляющим. Решение в порядке консультативного контроля обладает моральной, а не юридической силой – юридически оно никого не обязывает и не связывает. Напротив, решение, принимаемое в порядке постановляющего контроля, обязательно, даже общеобязательно: если оно объявляет акт соответствующим конституции, никакие претензии к нему в этом плане больше не принимаются; если же акт объявлен неконституционным, то теряет юридическую силу либо, реже, возвращается на рассмотрение издавшего органа. Чаще всего под конституционным контролем понимается именно постановляющий контроль.

По обязательности проведения конституционный контроль может быть обязательным или факультативным. В первом случае акт обязательно подвергается конституционному контролю, обычно предварительному. Так, во Франции Конституционный совет обязательно проверяет на соответствие Конституции органических законов и регламентов палат Парламента до их вступления в силу. Факультативный контроль осуществляется только в случае заявленной инициативы управомоченного субъекта. Наиболее часто конституционный контроль бывает факультативным: проводится по требованию управомоченного органа или должностного лица либо же индивида, у которого возникли сомнения в конституционности акта.

По форме конституционный контроль может быть абстрактным или конкретным. Абстрактный контроль означает проверку конституционности акта или нормы вне связи с каким-либо делом. Предварительный контроль может быть только абстрактным (но не наоборот). Конкретный же контроль осуществляется только в связи с каким-то, чаще всего судебным, делом, при разрешении которого подлежат применению определенные норма или акт, оспариваемые с точки зрения конституционности. Он, стало быть, – всегда последующий. Абстрактный контроль имеет, на наш взгляд, определенные преимущества перед конкретным: позволяет шире взглянуть на проблему соотношения оспариваемого акта с конституцией, обеспечивает единство и непротиворечивость контроля и в конечном счете лучше отвечает идее разделения властей. Правда, конкретный контроль создает лучшие возможности для более или менее оперативной защиты прав человека.

По объему своему конституционный контроль может быть полным или частичным. Полный контроль охватывает всю систему общественных отношений, урегулированных конституцией. Частичный же контроль распространяется лишь на определенные их сферы, например на права человека и гражданина, на федеративные отношения и т.д.

По содержанию конституционный контроль бывает формальным или материальным. При формальном контроле проверяется соблюдение конституционных условий и требований, относящихся к изданию акта, то есть входило ли издание акта в компетенцию издавшего органа, соблюдены ли процедурные требования при этом, в надлежащей ли форме издан акт. Материальный же контроль имеет дело с содержанием акта и означает проверку соответствия этого содержания положениям конституции.

С точки зрения действия во времени, а точнее говоря – обратной силы, также наблюдаются две формы конституционного контроля. Первая форма – ex tunc – означает, что решение о признании неконституционности имеет обратную силу и норма или акт, объявленные неконституционными, считаются недействительными с самого начала: с момента их издания или с момента вступления в силу конституционной нормы, которой они стали противоречить. Отсюда следует, что должны быть восстановлены отношения, существовавшие до этого момента, возмещен ущерб, причиненный их изданием, и т.д. Это порождает большие сложности, а порой просто невозможно, особенно когда неконституционные норма или акт действовали длительное время. Поэтому чаще применяется вторая форма – exnunc, – означающая, что решение о неконституционности действительно только на будущее, а все прежние последствия действия неконституционной нормы или неконституционного акта остаются в силе. Конституция Румынии в ч. 2 ст. 145 прямо устанавливает: «Решения Конституционного Суда являются обязательными и имеют силу только на будущее» (предложение первое).

4. Органы конституционного контроля

В зависимости от конституционных решений такими органами могут быть:

– глава государства, парламент, правительство, суды общей юрисдикции, административные суды, которые осуществляют конституционный контроль либо специально наряду с другими своими функциями, либо (чаще всего) в ходе осуществления других своих функций;

– специализированные органы конституционного контроля, которые бывают либо судебными (например, конституционная юстиция во многих европейских странах), либо квазисудебными органами (например, Конституционный совет во Франции и ряде других стран, воспринявших французскую конституционную модель).

Конституционный контроль, осуществляемый президентом, парламентом, правительством и подобными им органами, именуется иногда политическим, ибо указанные органы осуществляют политическую деятельность. Они избираются на определенный отрезок времени, очередные или внеочередные выборы могут полностью изменить их политический состав и привести к изменению проводимой ими политики. Поэтому осуществляемый ими политический конституционный контроль приноровлен к текущим политическим задачам и, следовательно, по содержанию своему нестабилен.

Наиболее часто политический конституционный контроль учреждался в конституционной истории Франции, где теоретической основой его служила идея «конституционного жюри» по наблюдению за конституционностью законов, высказанная одним из идеологов Великой французской революции аббатом Э.Ж. Сьейесом в 1795 году. Реализовывалась она в виде Сената, предусматривавшегося Конституциями 1799 и 1852 годов, хотя на практике Сенат не всегда осуществлял данную функцию. В новейшее время Конституция Французской Республики 1946 года учредила под председательством Президента Республики Конституционный комитет, в состав которого входили председатели Национального собрания и Совета Республики (т.е. нижней и верхней палат парламента), 7 членов, назначавшихся в начале годовой сессии Национальным собранием, и три члена, назначавшихся тогда же Советом Республики, причем эти 10 членов не состояли в палатах, но пропорционально представляли парламентские фракции. За весь период существования Четвертой республики (т.е. по 1958 г.) комитет вынес лишь одно решение.

Предварительный политический конституционный контроль факультативного характера предусмотрен, по существу, § 18 гл. 8 Формы правления – одного из основных законов, составляющих конституцию Швеции. Законодательный совет осуществляет там консультативный контроль, а Правительство и Риксдаг – постановляющий, который, естественно, носит политический характер, хотя и слабо выраженный.

Политический конституционный контроль типичен для социалистических конституций, по крайней мере для тех, которые признают наличие этой проблемы. Так, согласно ст. 75 Конституции Республики Куба 1976 года в редакции 1992 года Национальная ассамблея народной власти полномочна:

– принимать решения о конституционности законов, декретов-законов, декретов и других общих актов (п. «с»);

– отзывать декреты-законы Государственного совета, а также противоречащие Конституции или законам декреты или распоряжения Совета министров (п. «r»);

– отзывать или изменять постановления или распоряжения местных органов народной власти, которые, в частности, нарушают Конституцию, законы, декреты-законы, декреты и другие акты вышестоящих органов (п. «s»).

Государственный совет полномочен согласно ст. 90 этой Конституции:

– приостанавливать исполнение распоряжений Совета министров, постановлений и распоряжений местных ассамблей народной власти, которые, в частности, не соответствуют Конституции или законам (п. «ñ»);

– отзывать постановления и распоряжения местных администраций народной власти, которые, в частности, противоречат Конституции, законам, декретам-законам, декретам и другим актам вышестоящих органов (п. «о»).

В какой-то мере в данной связи можно упомянуть такие полномочия кубинского Совета министров, как отзыв решений местных администраций народной власти, распоряжений руководителей Центральной администрации государства в случае противоречия обязательным вышестоящим нормам(п. «l» и «m» ст. 98 Конституции).

Примечателен тот факт, что Регламент Национальной ассамблеи народной власти 1977 года урегулировал процедуру осуществления ею конституционного контроля. В частности, право выступать с инициативой проверки конституционности нормативных актов было предоставлено Государственному совету, Исполнительному комитету Совета министров, депутатам и местным органам народной власти. Народному верховному суду и Генеральной прокуратуре Республики, а также 25 гражданам, пользующимся гражданскими и политическими правами во всей полноте.

Здесь, таким образом, очерчена всеобъемлющая система политического контроля конституционности и законности. Но чтобы представить себе ее действие на практике, поставим такой вопрос: реально ли, чтобы Национальная ассамблея по инициативе местного органа народной власти или группы граждан, или даже Генеральной прокуратуры, если бы они осмелились такую инициативу проявить, отозвала акт Государственного совета или Совета министров, возглавляемых Фиделем Кастро? Ответ, думается, ясен без дополнительных комментариев. И нет необходимости вдаваться в вопрос о том, может ли политический орган квалифицированно решить сложную юридическую проблему конституционности закона или иного акта.

Что касается судебного конституционного контроля, то известны две его основные разновидности, условно называемые американской и европейской.

Американская система исторически возникла раньше, о чем мы несколько выше уже упомянули. При этой системе конституционность законов и других актов проверяют суды общей юрисдикции при рассмотрении конкретных дел (конкретный последующий контроль).

Если суд признает закон неконституционным и дело затем доходит до верховного суда, решение последнего по вопросу о конституционности закона обязательно для всех судов. Закон, признанный верховным судом неконституционным, формально продолжает действовать, но ни один суд применять его не станет. Неконституционный закон, таким образом, лишается судебной защиты, то есть, формально действуя, по существу утрачивает юридическую силу. А это значит, что администрация, которая вправе его применять, делать этого не будет, ибо это бесполезно: административное решение может быть обжаловано в суд, для которого, как мы отметили, закон как бы уже не существует. Парламент в таких случаях, как правило, подобный закон вскоре отменяет.

Если в США, Аргентине, Японии, Норвегии конституционность закона вправе проверять любой суд, то в некоторых странах (например, в Австралии, Индии, на Мальте) это может делать только верховный суд после того, как дело поступит к нему, будучи рассмотрено нижестоящими судами, кои проверять конституционность законов не могут.

Европейская система предполагает учреждение специальных судебных или квазисудебных органов конституционного контроля. Такими органами являются, например, Конституционный суд в Италии, Конституционный трибунал в Польше, Конституционный совет и частично Государственный совет во Франции, Высший конституционный суд в Египте, Федеральный конституционный суд в Германии. В последнее время европейская система проникла и в Латинскую Америку: специальным конституционным судом является Федеральный верховный трибунал по Конституции Федеративной Республики Бразилии 1988 года; Политическая конституция Колумбии 1991 года предусмотрела именно Конституционный суд; в качестве конституционного суда действует конституционная палата Верховного суда правосудия Коста-Рики.

В федеративных государствах такие органы могут создаваться и субъектами федераций. Например, в германской земле Гессен согласно ее Конституции 1946 года конституционный контроль возложен на Государственную судебную палату, а согласно Конституции Свободного Государства Саксонии (другой германской земли) 1992 года – на Конституционную судебную палату. Конституционные суды (именно с таким названием) предусмотрены конституциями субъектов югославской федерации – Конституцией Республики Сербии 1990 года и Конституцией Республики Черногории 1992 года; Конституция Союзной Республики Югославии 1992 года учредила Союзный конституционный суд. При этом следует иметь в виду, что конституционные суды – федеральный и субъектов федерации – единой системы не образуют: между ними не существует никаких отношений инстанционности, каждый проверяет акты на соответствие только своей конституции.

Автор идеи такой модели конституционного контроля уже упоминавшийся нами проф. Г. Кельзен исходил из того, что раз конституция является основным, самым важным законом страны, из содержания которого вытекают другие законы, то для обеспечения его наибольшей стабильности нужна особая, отдельная система контроля. «Законодательный орган, – писал он, – в действительности рассматривается в качестве творца права, а не в качестве органа по применению права, привязанного к конституции; он этим творцом теоретически и является, хотя в достаточно ограниченной мере. Следовательно, сам парламент не может учитывать это обстоятельство, с тем чтобы обеспечить свое подчинение конституции. Именно иному, независимому от парламента и, как следствие, независимому от любой другой государственной власти органу нужно поручать аннулирование неконституционных актов, то есть судебному органу или Конституционному трибуналу»*.

* Kelsen H. La garantie juridictionnelle de la Constitution. // Revue du droit public et de la science politique en France. P.: 1928, № 2. p.198.

Органы конституционной юстиции осуществляют абстрактный конституционный контроль, причем иногда в сочетании с конкретным. Признание ими закона неконституционным чаще всего прекращает всякое действие закона, означает по существу его отмену. Так, ст. 126 Конституции Республики Хорватии 1990 года гласит:

«Конституционный суд Республики Хорватии отменит закон, если установит, что он неконституционен.

Конституционный суд Республики Хорватии отменит или аннулирует иное предписание, если установит, что оно неконституционно или незаконно».

Здесь следует отметить, что в отношении неконституционных законов хорватская Конституция установила правило ex nunc, тогда как в отношении иных актов может применяться как это правило, так и правило extunc.

В некоторых постсоциалистических странах сохранилась, однако, известная сдержанность в отношении конституционной юстиции, представляющая собой пережиток советской идеи полновластия представительного органа. Так, упомянутая уже Конституция Румынии устанавливает в ч. 1 ст. 144, что в случае признания закона или парламентского регламента неконституционным эти акты направляются в Парламент на пересмотр (при этом абстрактный контроль законов – только предварительный и в большинстве случаев факультативный); если каждая палата подтвердит акт большинством не менее 2/3 своих членов, решение Конституционного суда о неконституционности отменяется.

Подобный подход еще раньше утвердился в Польше, которая в 1982 году первой из стран существовавшего до 1989 года «социалистического содружества»* учредила у себя «буржуазную выдумку» – конституционную юстицию**. Согласно ч. 2 ст. 33-а, включенной тогда в Конституцию Польской Народной Республики 1952 года в редакции 1976 года и действовавшей до 1997 года, «решения Конституционного Трибунала о несоответствии законов Конституции подлежат рассмотрению Сеймом». Закон о Конституционном трибунале 1985 года установил, что если Сейм признает акт соответствующим Конституции, то отменяет решение Конституционного трибунала большинством 2/3 голосов в присутствии не менее половины депутатов. Новая Конституция Республики Польша, принятая в 1997 году, хотя и установила в ч. 1 ст. 190, что решения Конституционного трибунала имеют общеобязательную силу и являются окончательными, но все же в переходных положениях (ч. 1 ст. 239) еще на два года сохранила прежнее положение.

* «Социалистическое содружество» объединяло социалистические страны Европы, кроме Югославии и Албании, а также Монголию, Кубу, Вьетнам и Лаос.

** Правда, ранее такая попытка была предпринята в Чехословакии на закате «Пражской весны» Конституционным законом о Чехословацкой Федерации 1968 года, однако положения этого конституционного закона, учреждавшие конституционные суды в Федерации и обоих ее субъектах – республиках по примеру таких органов, действовавших на базе Конституции СФРЮ 1963 года, остались мертвой буквой. В социалистической Чехословакии конституционные суды, как отмечалось, так и не были созданы.

Специализированные судебные органы конституционного контроля часто обладают также иными полномочиями – реализуют конституционную ответственность высших должностных лиц государства, выступают в качестве избирательных судов, дают официальное толкование конституции и т. д.

Например, Конституционный суд Словацкой Республики, определяемый в ст. 124 Конституции Словацкой Республики 1992 года как независимый судебный орган охраны конституционности, осуществляет в соответствии со ст. 125–129 Конституции следующие полномочия. Прежде всего он проверяет: соответствие законов Конституции и конституционным законам; соответствие постановлений Правительства, общеобязательных правовых предписаний министерств и остальных центральных органов государственной администрации Конституции, конституционным законам и законам; соответствие общеобязательных постановлений органов территориального самоуправления Конституции и законам, а общеобязательных правовых предписаний местных органов государственной администрации Конституции, законам и иным общеобязательным правовым предписаниям и, наконец, соответствие общеобязательных правовых предписаний международным договорам, опубликованным в том же порядке, что и законы. Однако Конституционный суд не дает заключений о соответствии проектов законов и других общеобязательных правовых предписаний Конституции и конституционным законам. Далее, Конституционный суд разрешает споры о компетенции между центральными органами государственной администрации, если законом это полномочие не возложено на другой государственный орган, и разрешает жалобы на вступившие в силу решения центральных и местных органов государственной администрации и органов территориального самоуправления, нарушающие основные права и свободы граждан, если охрана этих прав и свобод не возложена на иной суд (выступая, следовательно, в данном случае как орган административной юстиции). В случае спорных вопросов Конституционный суд дает толкование конституционных законов. Он разрешает жалобы на утверждение или неутверждение мандата депутата Национального совета, решает о конституционности и законности выборов в Национальный совет и в органы территориального самоуправления, разрешает жалобы на результаты референдума (выступая во всех этих случаях как избирательный суд). Далее он проверяет соответствие конституционным и иным законам роспуска или приостановления деятельности политической партии или движения и наконец выносит решение по обвинению в государственной измене, предъявленному Национальным советом Президенту Республики.

В некоторых странах для осуществления части подобных полномочий создаются специальные органы или эти полномочия частично возлагаются на иные органы. Например, во Франции и ряде других стран конституционность законов проверяется Конституционным советом, а конституционность актов исполнительной власти, если речь идет о превышении ею своих полномочий, – Государственным советом, который возглавляет систему административной юстиции. Для реализации ответственности высших должностных лиц государства во Франции создаются Высокий суд правосудия и Суд правосудия Республики, в Польше – Государственный трибунал.

Главное отличие конституционных советов от конституционных судов (трибуналов) заключается в том, что в советах обычно применяется не публичная процедура, а закрытая, основанная на письменном производстве. Соответственно они не рассматривают индивидуальных конституционных жалоб.

Своеобразный орган конституционного контроля учрежден Конституцией Ирана. Таким органом является Охранительный, или Попечительный, совет (в англ. переводе – GuardianCounsil)*, образованный из обычных и мусульманских юристов. Согласно ст. 94 Конституции все законодательство, принятое Исламским консультативным собранием (парламентом), должно направляться в этот совет, который в 10-дневный срок обязан проверить его совместимость с критериями ислама и Конституции. В случае несовместимости законы возвращаются в Собрание на пересмотр, в иных же случаях считаются пригодными для введения в действие. Указанный срок по просьбе Совета может быть продлен, но не более чем на 10 дней. На Совет возложены также толкование Конституции (ст. 98) и наблюдение за выборами Собрания сведущих людей Руководства, Президента Республики, Исламского консультативного собрания, а также за прямым обращением к мнению народа иза референдумом (ст. 99).

* В книге: Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики (М.: Наука, 1986) данный термин переведен как Совет по соблюдению конституции. Трудно сказать, насколько тот или другой перевод точнее отражает смысл и форму оригинала.

Конституция Пакистана не столь категорична. В Пакистане учрежден Совет исламской идеологии, или Исламский совет (IslamicCouncil), в составе не менее 8 и не более 15 членов, назначаемых Президентом страны. В обязанности Совета входит дача рекомендаций Парламенту и провинциальным собраниям по их деятельности, которая должна соответствовать «принципам и концепциям ислама, сформулированных в Коране и в Сунне». Последняя, как считается, является дополнением к Корану. Совет также дает советы Парламенту, провинциальным собраниям, Президенту Республики и губернаторам по каким-либо вопросам, переданным на рассмотрение Совета, а также дает рекомендации в отношении действующих законов об их соответствии Исламу ( ст. 230).

§ 6. Конституция как явление культуры современного общества

1. Конституция как продукт европейской культуры

Конституционно-правовая культура – явление многообразное, тесно переплетенное с политической и правовой культурой и нередко неотделимое от них. Вместе с тем можно выделить такие яркие проявления конституционно-правовой культуры, которые прямо связаны с конституцией как основным, высшим законом государства и заслуживают особого внимания, поскольку позволяют глубже понять роль и значение конституций и конституционного права в жизни современного общества.

Одним из универсальных принципов европейской культуры является гуманизм. Человек рассматривается как центр ценностного содержания культуры, существует целая система идей, обосновывающих высшую ценность человеческой личности, общую культурную установку творить добро и избегать зла (в антропоцентричном понимании).

В эпоху Возрождения получил известность общий исходный принцип гуманизма: «Человеческую жизнь по ее ценности нельзя уравновесить всеми благами мира»*. И уже в ранних конституциях нашли отражение отдельные гуманистические положения как составные части общей системы правовых и моральных требований к гражданам. Современные конституционные нормы о праве на жизнь, в том числе и зачатого, но еще неродившегося человека, о запрете смертной казни продолжают эту гуманистическую традицию.

* Mop Т. Утопия. М.-Л.: Учпедгиз, 1959. С. 68.

Центральной мыслью культуры Возрождения стали защита достоинства личности, развитие всех возможностей, заложенных в индивиде. Эти идеи стали частью современных конституций. Так, ч. 1 ст. 2 германского Основного закона провозглашает: «Каждый имеет право на свободное развитие своей личности, поскольку он не нарушает прав других и не посягает на конституционный строй или нравственный закон».

Один из важнейших этапов развития гуманизма – появление теории естественных прав человека, которые не могут быть отчуждены. Плодотворность этих идей для конституционного права не вызывает сомнений, они до сих пор находятся в центре политической и духовной жизни человечества, а сама проблема прав человека и гражданина приобрела, как отмечалось, международный характер.

Просветители XVII – XVIII веков в разных европейских странах (Дж. Локк, Т. Гоббс в Англии, Ш. Монтескье, К.А. Гельвеций, Вольтер, П.А. Гольбах, Ж.Ж. Руссо во Франции, Г. Лессинг, И. Кант в Германии, а Б. Франклин, Т. Пейн в Америке, А.Н. Радищев, П. С. Новиков в России) боролись с сословным неравенством – «естественным состоянием» в феодальном обществе. Уже первые конституции провозглашали равенство независимо от сословной принадлежности. Принцип свободы и равенства был поставлен на первое место во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года: «Люди рождаются и остаются свободными и равнымивправах. Общественные отличия могут основываться лишь на соображениях общей пользы» (ст. 1).

Этот принцип более или менее подробно был в свое время записан в большинстве первых конституций, и его развернутая характеристика (равенство независимо от пола, имущественного статуса, расовой, национальной принадлежности и т.д.) является непременным атрибутом любой современной конституции.

В рамках европейской конституционно-правовой культуры свобода человеческой личности рассматривается как ее неотделимое право. Немецкий поэт XVII века Даниэль Чепко писал:

«Отчизна – там, где чтут законность и свободу.

Но этого всего мы не видали сроду...

И погрузились в сон, и разумом ослепли.

Но все ж святой огонь свободы зреет в пепле.

Нет! Кровью никакой не погасить его,

Как Бога не изгнать из сердца твоего!»

Идея свободы стала одной из основополагающих для современных конституций, провозглашающих: «Свобода личности ненарушима». Некоторые конституции регулируют это еще подробнее. Так, например, итальянская Конституция в части второй ст. 3 устанавливает: «Задача Республики – устранять препятствия экономического и социального порядка, которые, фактически ограничивая свободу и равенство граждан, препятствуют полному развитию человеческой личности и действительному участию всех трудящихся в политической и социальной организации страны».

Идея свободы человека и всеобщего равноправия получила международное признание. Во Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1948 году, имеется ст. 1, которая гласит: «Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства».

Особое место в системе европейских культурных ценностей занимало и занимает право частной собственности как материальная основа свободы. Французская Декларация прав человека и гражданина из всех естественных и неотъемлемых прав только право собственности объявила священным и неприкосновенным (по меткому замечанию М. Дюверже) и тем самым открыла эпоху повсеместного обеспечения охраны собственности на конституционном уровне. Конституционно-правовой миф о «естественном» характере права собственности оказался настолько привлекательным, что никакие опровергающие саму идею «естественности» исторические и историко-правовые исследования не смогли сделать его лишь достоянием прошлого.

На заре буржуазных революций был сформулирован один из важнейших постулатов государственной политики и политической этики: правление народа, осуществляемое самим народом и для народа. Этот принцип не только воспроизводится в современных конституциях, как это сделано, например, в Конституции Франции, часть пятая ст. 2 которой провозглашает принципом Республики «правление народа, через народ и для народа», но нередко подчеркивается и общечеловеческое значение данного принципа. Так, преамбула Конституции Японии гласит: «Государственная власть основывается на непоколебимом доверии народа, ее авторитет исходит от народа, ее полномочия осуществляются представителями народа, а благами ее пользуется народ. Это – принцип, общий для всего человечества, и на нем основана настоящая Конституция».

Сформулированная Ш. Монтескье идея разделения властей как гарантии ограждения граждан от деспотизма стала общепринятой во всех демократических государствах и в той или иной форме получила отражение в конституциях. Особое значение придается этому принципу в постсоциалистических конституциях, где он часто встречается в формулировке, близкой к той, которая записана в болгарской Конституции: «Государственная власть разделяется на законодательную, исполнительную и судебную» (ст. 8).

Для социалистических же стран характеренво многом разрыв с культурой прошлого, в том числе и в конституционно-правовом плане.

Разрыв с предшествующими демократическими традициями (там, где они существовали), отказ, в частности, от прямого действия конституции придают ей декоративный характер в деле защиты прав и свобод человека и гражданина. Вместе с тем нельзя не отметить реального характера таких норм социалистической конституции, как нормы о руководящей роли коммунистической партии, господстве социалистической собственности и т. д. Именно эти идеи превратились в странах социализма в доминирующие ценности.

Официальная культура тоталитарного государства базируется на идеологии борьбы с врагами, вражеским окружением, тот факт, что это человеческое окружение, игнорируется. Образ врага – важная составная часть политической культуры социалистического государства – пронизывает не только внедряемую в общество идеологию, но и конституцию, замещая гуманистические идеи идеями кассового антагонизма. Статья 10 Социалистической конституции Корейской Народно-Демократической Республики 1972 года гласит: «Корейская Народно-Демократическая Республика осуществляет диктатуру пролетариата и проводит в жизнь классовую линию и линию масс», а в ст. 11 устанавливается, что «государство охраняет социалистический строй от подрывных действий внутренних и внешних враждебных элементов и, усиливая идеологическую революцию, революционизирует все общество и преобразует его по образцу рабочего класса». Во Введении Конституции Китайской Народной Республики 1982 года нашло отражение данное еще в 1957 году Мао Цзэдуном указание о необходимости деления общества на «народ» и «врагов»: «Китайский народ должен будет вести борьбу против внутренних и внешних вражеских сил и элементов, которые подрывают наш социалистический строй». Конституция настраивает на ведение борьбы с врагами в течение длительного времени, но сам образ врага дан достаточно неопределенно, так как там же и указывается, что эксплуататоры как класс ликвидированы. Положения о «вражеских силах и элементах» можно рассматривать и как рецидив прежних представлений о мире, и как резервное конституционное оправдание возможных репрессий.

В постсоциалистический период в странах Восточной Европы происходит активная регенерация элементов старой политической системы, адекватной ей политической и конституционно-правовой культуры. Не все эти элементы, естественно, смогли возродиться: не удались попытки восстановления монархий, не всем преемникам традиционных политических партий довелось обрести политическое влияние предшественников, однако по ряду параметров прерванное социалистическим периодом развитие возобновляется.

Новейшие редакции конституций постсоциалистических стран содержат переходную конституционную модель, ориентированную как на преодоление последствий тоталитарной государственности, так и на перспективу создания демократического государства и рыночной экономики современного типа. Поэтому, как правило, в этих конституциях прямо указывается на стремление вернуться на проторенные пути цивилизации: «Румыния – правовое, социальное и демократическое государство, в котором достоинство человека, права и свободы граждан, свободное развитие человеческой личности, справедливость и политический плюрализм представляют собой наивысшие ценности и гарантируются», – гласит ч. 3 ст. 1 Конституции Румынии. В преамбуле Конституции Болгарии говорится о верности общечеловеческим ценностям: свободе, миру, гуманизму, равенству, справедливости и терпимости; возводятся в высший принцип права личности, ее достоинство и безопасность; провозглашается решимость создать демократическое, правовое и социальное государство. Республика Польша характеризуется в ст. 2 ее Конституции как демократическое правовое государство, осуществляющее принципы социальной справедливости.

Характерной чертой этих конституций является также негативное отношение к культурному и политическому антиподу демократического строя – социалистическому строю. Оно проявляется в наличии норм «профилактического» характера. Например, согласно ст. 13 польской Конституции «запрещается существование политических партий и иных организаций, которые в своих программах обращаются к тоталитарным методам и приемам деятельности нацизма, фашизма и коммунизма, а также тех, программа или деятельность которых требует или допускает расовую и национальную ненависть, применение насилия с целью захвата власти или влияния на политику государства либо предусматривает сохранение в тайне структур или членства».

Вообще подобные нормы не так уж редко встречаются в конституциях зарубежных стран. Понятно стремление законодателя вскоре после свержения антидемократического строя принять меры к недопущению его возрождения. Обычно это бывает после значительных общественных катаклизмов (например, запреты в послевоенных европейских конституциях создавать фашистские или сходные с ними организации). В случае с постсоциалистическими конституциями речь идет не об отдельном явлении или отдельных общественных отношениях, а о преодолении существовавшей десятилетиями системы, которая в целом представляла собой отказ от цивилизованного развития. Конституционные акты, ориентированные непосредственно на внедрение новой модели общественных отношений и охраняющие эту модель, неизбежно обращены и к прошлому, и в них чаще, чем в любых других конституциях, встречаются нормы, цель которых – преодоление социалистической деформации общественных отношений, введение различного рода запретов на ставшие привычными деформирующие подходы к регулированию общественных отношений. Эти нормы показывают стремление законодателя создать конституционный механизм, препятствующий возрождению социалистических общественных отношений.

«Профилактические» нормы могут быть сформулированы как в позитивной, так и в негативной форме. Негативные формулировки обычно выразительнее, «сильнее» по воздействию, к ним законодатель в постсоциалистических странах прибегает довольно часто. Похоже, что одно из первых мест в этом плане принадлежит действующей российской Конституции, в которой, например, из 47 статей, включенных в гл. 2 «Права и свободы человека и гражданина», негативные формулировки и запреты содержатся в 22. Это, пожалуй, проблема посттоталитарного менталитета, который все еще воспринимает мир в терминах насилия.

В негативной форме выражена, например, «профилактическая» норма в ст. 49 Конституции Хорватии: «Права, приобретенные вложением капитала, не могут быть уменьшены законом или иным правовым актом». Возведение на конституционный уровень запрета издания законов, имеющих обратную силу и ухудшающих положение собственников (т. е. частного случая более общего правового принципа), является следствием бесправия и незащищенности собственника в социалистическом государстве. Именно поэтому все названные конституции уделяют большое внимание гарантиям прав собственника. Нормы болгарской Конституции, запрещающие объявлять или утверждать какую-либо партию или идеологию в качестве государственной (ст. 11), осуществлять насильственную ассимиляцию (ст. 29), и другие придают данному акту ярко выраженный постсоциалистический характер, так как именно при социализме запрещаемая ныне деятельность постоянно проводилась государством. «Не может запрещаться принятие гуманитарной помощи из-за границы», – провозглашает ст. 57 Конституции Хорватии. Эта довольно дико звучащая для цивилизованного человека норма связана с существовавшими в социалистический период негласными, а нередко и открытыми запретами на этот счет, исходившими из идеологических установок.

Но такого рода нормы могут быть сформулированы и как позитивные. Реакция на социалистические реальности породила норму ст. 49 Конституции Хорватии: «Иностранному вкладчику гарантируется свободный вывоз прибыли и вложенного капитала». Строго говоря, это один из принципов нормального функционирования экономики, и распространяться он должен не только на иностранцев. А ст. 34 и 65 Конституции Сербии гласят: «Каждый может основать фонд» (ранее это право было атрибутом лишь «общественной» собственности и в какой-то степени собственности общественных организаций); «Свободны обмен товаров и услуг и движение капитала и рабочей силы» (также констатируется обычное состояние нормально функционирующего хозяйственного организма).

Благоговение перед жизнью составляет позитивное содержание любой культуры. Сознание необходимости сохранения природной среды, находящейся на грани катастрофы, заставляет законодателя «экологизировать» конституцию, включать в нее нормы, направленные на охрану окружающей среды. Сам термин «окружающая среда», получивший широкое распространение, – показатель антропоцентричности современной человеческой культуры, все еще не рассматривающей человека как часть природы – космоса, а противопоставляющей его им.

Европейская конституционно-правовая культура тесно связана с христианством, формировалась во многом под его прямым воздействием. Поэтому современные конституции содержат традиционные христианские культурные ценности, интерпретированные в духе новых политических и социальных реалий. Заповедь «возлюби ближнего как самого себя», перенесенная на государство, переросла в идею поддержки государством социально незащищенных слоев населения и трансформации самого государства в социальное. Идея важности такого института, как семья, привела к утверждению ее роли на конституционном уровне (Испания, Италия, Германия и др.).

Само по себе имеющееся во многих конституциях обращение к Богу в преамбулах подчеркивает особое значение этого акта и вместе с тем свидетельствует об иерархии авторитетов в данном обществе. Нельзя не вспомнить здесь лермонтовское восклицание: «Но есть и Божий суд...!»

2. Конституция как продукт национальной культуры

Несмотря на значительное сходство в содержании современных конституций, вытекающее из существенно усилившегося в эпоху информатизации обмена идеями, каждая из конституций рождается и существует в исторически и этнически различной среде и отражает различные философские и мировоззренческие подходы. Кроме того, каждая конституция является частью конституционно-политической системы страны, а это не может не отражаться на содержании даже самых новейших конституций.

Многие действующие ныне конституции содержат, как отмечалось, преамбулы, содержащие описание исторического пути данной страны и ценностные суждения о ее достижениях, то есть обо всем том, что уже стало частью данной культуры. Так, в преамбуле французской Конституции написано: «Французский народ торжественно провозглашает свою приверженность правам человека и принципам национального суверенитета, как они были определены Декларацией 1789 года, подтвержденной и дополненной в преамбуле к Конституции 1946 года». Преамбула Конституции Японии имеет «узнаваемый» вид благодаря провозглашению идей мира и сотрудничества: «Мы, японский народ, желаем вечного мира и преисполнены высоких идеалов, определяющих отношения между людьми; мы полны решимости обеспечить нашу безопасность и существование, полагаясь на справедливость и честь миролюбивых народов мира». Еще более ярко это выражено в конституциях ряда социалистических стран (Вьетнама, КНР, Кубы), преамбулы которых довольно подробно для такого рода документов описывают исторический путь борьбы за социализм. При этом кубинские граждане, например, объявляются «наследниками и продолжателями созидательного труда и традиций борьбы, стойкости, героизма и самопожертвования, восходящими к аборигенам, которые «много раз предпочли быть истребленными, но не покорились», рабам, «восстававшим против своих господ», и т. д. Утверждается, что руководствуясь идеалами Хосе Марти и политико-социальными идеями Маркса, Энгельса и Ленина, в стране ведется строительство социализма во главе с Коммунистической партией с целью создания коммунистического общества. Таким образом, уже в преамбуле обрисованы основные политические и культурные ценности данного общества в том виде, в котором они представляются правящей элите.

Национальная культура отражается в терминологии конституций, названиях различных конституционно-правовых явлений и институтов. Так, имеющийся в большинстве государств парламент может называться Конгрессом (США), Генеральными кортесами (Испания), Палатой депутатов (Греция), Сеймом (Латвия), Генеральными штатами (Нидерланды), Собранием Республики (Португалия) и т. д. Большинство из этих названий уходит корнями в глубь веков. Не меньшее своеобразие наблюдается в названиях других органов государства. Вероятно, первое место в этом смысле принадлежит стране с весьма стабильной «неписаной» (точнее, смешанной) конституцией – Великобритании. Английский исследователь П. Бромхед заметил по этому поводу: «В Британии никому и в голову не приходит переименовать титул канцлера казначейства в обычного министра финансов. А лорд-канцлер выполняет, в сущности, функции министра юстиции. Занимая должность с таким необычным названием, он не только министр, но и судья, он также председательствует на заседаниях Палаты лордов. Все это – очевидная аномалия, сохранившаяся только потому, что не было необходимости упразднять данную должность»*.

* Бромхед П. Эволюция британской конституции. М: ЮЛ, 1978. С. 63.

Стремление сохранить национальное своеобразие или даже углубить его нередко прослеживается и при заимствовании «чужих» институтов . Например, возникший в Швеции институт омбудсмана был заимствован многими странами вместе с названием. Другие страны пошли по пути поиска такого названия данного института, которое более органично вписывалось в их конституционно-правовую систему. Например, во Франции он был назван Посредником, в Великобритании – Парламентским комиссаром по делам администрации, в Румынии – Адвокатом народа и т. д. Причем нередко выбор названия сопровождался общественной и научной дискуссией как о целесообразности введения данного института, так и о выборе того или иного названия. В Польше, например, такая дискуссия продолжалась почти четыре года. Она началась в 1983 году с выдвижения предложения о создании данного института Первым конгрессом Патриотического движения национального возрождения и закончилась в 1987 году принятием Сеймом Польши Закона об Уполномоченном* по гражданским правам (позднее этот институт стал конституционным). В Испании во время дискуссии о введении института омбудсмана депутаты обратились к истории своей страны и обнаружили, что в разное время в стране существовали различные аналогичные институты, пользовавшиеся большим авторитетом**. Действующая Конституция Испании и принятый на ее основе Органический закон № 3 от 6 апреля 1981 г. создали правовую основу для существования института омбудсмана под романтичным названием Защитник народа.

* Принятый у нас для данного термина перевод польского слова rzecznik как «уполномоченный» достаточно условен, так как в русском языке точного эквивалента нет. «Большой польско-русский словарь» (т. II. М. – Варшава: Рус. язык – Ведза повшехна, 1980, с. 308) дает этому слову следующие эквиваленты: 1. поборник, глашатай; представитель, выразитель; заступник; 2. ист. защитник (в суде). Таким образом, наш перевод термина стилистически принижен по сравнению с оригиналом.

** См.: Llorka С. Parlamentarismo у constituciones en España. Madrid: Istmo 1988, p. 131.

Само содержание конституций, способы формулирования норм права, расположение материала также довольно часто отражают национальную специфику и исторические условия ее создания. Одной из самых своеобразных по содержанию конституций в мире была Конституция Швейцарской Конфедерации 1874 года с ее многочисленными изменениями, поскольку в отличие от других конституций она создавалась в большой мере не профессионалами, а непосредственно населением страны, которое таким образом обеспечивало реализацию часто очень конкретных потребностей разных слоев населения. В ней содержались, например, такие любопытные нормы, как право солдата на первое бесплатное получение снаряжения, обмундирования и вооружения (ч. 3 ст. 18), распределение полномочий между Союзом и кантонами, относящихся к запасам и хранению зерна и поддержке отечественной мукомольной промышленности (ст. 23-бис), охране болот и заболоченных мест особой красоты (ч. 5 ст. 24-секстис), производству и ввозу спиртных напитков (ст. 32-бис), изготовлению, ввозу, продаже, хранению с целью продажи абсента (ст. 32-тер), изданию предписаний об игорных домах (ст. 35), автомобилях и велосипедах (ст. 37-бис), пеших дорогах и тропах (ст. 37-кватер) и др. Нынешняя Конституция 1999 года многих таких положений уже не содержит, однако распределение полномочий между Союзом и кантонами, будучи упорядочено, осталось все же весьма подробным. Так, согласно ст. 80, посвященной защите животных, предписания по этому вопросу издаются Союзом, который регулирует, в частности, содержание и разведение животных, опыты на животных и оперативные вмешательства на живых животных, использование животных, ввоз животных и продуктов животного происхождения, торговлю животными и их перевозку, умерщвление животных; на кантоны же возлагается исполнение этих предписаний, поскольку закон не отнес этого к ведению Союза.

Постсоциалистическим конституциям национальный характер придает и возвращение к конституционным идеям досоциалистического периода. И нужно отметить, что в данном случае им нередко есть к чему возвращаться.

К 40-м годам XX века восточноевропейские страны накопили значительный конституционный опыт. Пожалуй, наиболее значительными по времени традициями в этой сфере обладала Польша, так как ее Конституция от 3 мая 1791 г. была вообще первой конституцией в Европе. Передовая для своего времени болгарская Тырновская конституция 1879 года приобрела известность как документ, провозгласивший самый широкий для XIX века комплекс прав и свобод граждан.

В Конституциях Румынии 1866 года в редакции 1923 года, Республики Польша 1921 года и Чехословацкой Республики 1920 года, Королевства сербов, хорватов и словенцев 1921 года содержался широкий перечень не только личных и политических, но и социально-экономических прав, таких, как право собственности, право на труд, социальное обеспечение в случае безработицы и по нетрудоспособности, запрещение детского труда, ночной работы для женщин и др. По некоторым параметрам эти конституции и сейчас могут служить образцом. Кроме того, в них встречаются достаточно оригинальные оценочные характеристики. Так, ст. 102 Конституции Польши гласила: «Труд, как главная основа богатства Республики, будет всегда находиться под особой охраной государства. Каждый гражданин имеет право на покровительство государства его труду, а в случае недостатка работы, болезни, несчастного случая – на общественное обеспечение, которое будет определено особым законом».

Поэтому нет ничего странного в том, что при подготовке новейших постсоциалистических конституций использовался досоциалистический конституционный опыт. Так, например, действующая румынская Конституция в структуре текста и в формулировках отдельных статей, особенно касающихся правового статуса граждан, имеет много общего с Конституцией 1866 года в редакции 1923 года. В Польше и Румынии была возрождена двухпалатная структура парламента, которая предусматривалась досоциалистическими конституциями; в Болгарии воссоздан институт Великого народного собрания как учредительного органа, предусматривавшийся Конституцией 1879 года; с учетом ее же традиций глава Правительства стал именоваться не Председателем Совета министров, а Министром-председателем.

Обращение к прежней конституционно-правовой культуре в постсоциалистических странах проявляется и в других моментах. Действующая Конституция Болгарии была принята в древней столице г. Тырново в память о первой болгарской (Тырновской) Конституции. В Польше было обнародовано стремление законодателя подготовить и принять новый текст Конституции к 200-летию первой польской Конституции, однако подготовка затянулась, и эта идея не была реализована. Уважение к культурным традициям монгольского народа законодатель этой страны выразил в обращении к астрологам для вычисления наиболее благоприятного часа и дня для вступления новой Конституции в силу*. Именно поэтому Основной закон Монголии (Конституция) в соответствии с ч. 2 ее ст. 70 вступил в силу «в час лошади дня благоденственной золотистой лошади девятого дня молодых уз в первый весенний месяц черного тигра» (12 часов дня 12 февраля 1992 г.).

* См.: Алебастрова И. Основной закон Монголии // Право и жизнь. М.: б.г., №З. С.45.

Культурные традиции ярко проявляются в содержащихся в конституциях описаниях государственных символов. Например, изображенный на государственном гербе Мексики орел, терзающий змею на заросшей кактусами скале, попал туда из старинной ацтекской легенды о переселении ацтеков. Статья 164 Конституции Болгарии содержит следующее описание государственного герба: «Герб Республики Болгарии – это вертикально стоящий золотой лев на темно-красном поле в форме щита». Лев с глубокой древности в Болгарии служил символом силы и благородства, использовался в геральдике. «Балканский лев избавит страну от турецкого ига», – писал болгарский поэт Добри Чинтулов. Страну освободил не столько лев, сколько двуглавый орел, но лев остался украшением герба. Девиз Французской Республики «Свобода, равенство, братство» и трехцветный французский флаг (сине-бело-красный), ставший популярным в Европе после буржуазных революций, находятся в определенном соответствии, то есть каждому слову девиза соответствует определенный цвет. Статья 136 Конституции Китайской Народной Республики 1982 года гласит: «Государственный флаг Китайской Народной Республики состоит из красного полотнища с изображением на нем пяти звезд».

Большая звезда призвана символизировать единство китайского народа, а четыре поменьше – участвующие в социалистическом строительстве классы и слои населения: рабочих, крестьян, ремесленников и национальную буржуазию.

В некоторых конституциях прямо указываются культурные истоки государственной символики. Часть 2 ст. 12 Конституции Монголии гласит: «Государственные герб, флаг, стяг и гимн выражают исторические традиции, стремления и чаяния, единство, справедливость и вдохновение монгольского народа». Обращает при этом на себя внимание такой почетный государственный символ, как белый стяг (ч. 4 ст. 12 Основного закона), символизирующий государственность Монголии со времен Чингисхана*.

* Прим. переводчика.См. там же. С. 52 .

Однако взаимосвязь между конституцией и национальной культурой не всегда столь однозначна. Американский исследователь Касс Р. Санстейн отмечает: «Часто говорят, что конституция, как основной закон, должна соответствовать культуре и традициям того народа, который ее принял. Безусловно, в этой точке зрения содержится много справедливого. Но в некотором смысле справедлива и противоположная точка зрения. Конституцию можно толковать и как... основополагающий документ, с помощью которого нация может добиваться вполне определенных конкретных целей... Если данная точка зрения справедлива, то одной из целей конституции может являться как раз искоренение тех или иных культурно-исторических традиций страны, которые с наибольшей вероятностью принесут вред народу этой страны... В этом смысле хорошая конституция будет направлена против культурных традиций своего народа*.

* Санстейн К.Р. Против позитивных прав // Российский бюллетень по правам человека, 1995. Вып. 6. С.18.

Действительно, есть народы, национальная культура которых включает и кровную месть, и взяточничество должностных лиц, и другие явления подобного рода. Очевидно, что никакая конституция не может это санкционировать и, более того, должна такие явления запрещать и преследовать. Но в этом случае особенно обостряется проблема обеспечения реальности конституции.

3. Конституция и материальная культура

Будучи продуктом общечеловеческой и национальной культуры, конституция нередко становится источником идей для художников, архитекторов и даже поэтов, тем самым вызывая появление новых памятников материальной культуры, через которые она нередко оказывает усиленное эмоциональное воздействие на население государства.

На одной из центральных улиц Мадрида расположен большой каменный полый куб, внутри которого мадридцы любят скрываться от жары. Надпись на кубе гласит: «Народ Мадрида – Конституции 1978 года». Куб, как известно, служит одним из символов совершенства.

Воплощенные в работах французских просветителей идеи свободы перекочевали за океан вместе с памятником Свободы, ставшим символом Америки, американской демократии.

Современное понимание теории разделения властей было в полном смысле «материализовано» при строительстве новой столицы Бразилии – города Бразилиа, архитектурный облик которого был призван отразить превращение страны в индустриально-аграрное государство. Американская исследовательница Н. Эвенсон отмечала, что «строительство Бразилиа – это прежде всего попытка воссоздать новые идеалы, отношения и образы»*.

* Ewenson N. Two Brasilian Capitals: Architecture und Urbanism in Rio de Janeiro and Brasilia. New Haven: 1975, p. 25. Цит. по: Хайт В.Л. Архитектура Бразилии // Культура Бразилии. М.: Наука, 1981. С. 223.

Реализовать эти идеи был призван выдающийся бразильский архитектор Оскар Нимейер. Следует отметить, что само название столицы, названия самых крупных зданий имеют символическое значение. Резиденция Президента называется также Дворцом Рассвета, здание правительства – Дворцом плоскогорья (в глубине которого построена столица). Архитектурным центром столицы является Площадь Трех Властей, спроектированная треугольной, причем Дворец правосудия и Дворец правительства располагаются у основания равностороннего треугольника, а Дворец Конгресса занимает его вершину. Символична и архитектура самого здания Конгресса. Нимейер писал об этом следующее: «С архитектурной точки зрения такое здание, как Национальный Конгресс, следует характеризовать, исходя из его основных элементов. В данном случае такими элементами являются два зала пленарных заседаний, поскольку именно в их стенах решаются важнейшие проблемы страны. Поэтому нашей пластической задачей было максимально выделить эти залы. Мы расположили их на монументальной террасе, где их формы выделяются как подлинные символы законодательной власти»*. Нельзя не отметить, что в форме этих залов также заложена конституционно-правовая символика. «Перекрывающий зал заседаний Сената спокойный купол противопоставлен динамичной «чаше», венчающей зал Палаты депутатов»**.

* Нимейер О. Архитектура и общество. М.: Прогресс, 1975. С. 43.

** Там же. С. 103.

Конституция и ее идеи материализуются в названиях улиц и площадей (площадь Конституции в Сантьяго и Варшаве, площадь Конституции, площадь Независимости и площадь Свободы – три главные площади Монтевидео, проспект Республики в Лиме, площадь Конгресса в Буэнос-Айресе и т.д.), станций метрополитена (например, станция «Конституция» в Буэнос-Айресе), памятниках (например, монумент, посвященный Конгрессу 1816 г., на площади Конгресса в Буэнос-Айресе).

Однако не всегда попытки увековечить конституцию таким образом бывают успешными. В Испании в XIX веке было предпринято несколько попыток переименования расположенной в центре Мадрида площади Пласа Майор (Главная площадь) в площадь Конституции. Впервые она была переименована в 1812 году в связи с принятием первой испанской Конституции в г. Кадисе, но уже с 11 мая 1814 г. она стала называться Королевской площадью. В 1835 году она вновь превратилась в площадь Конституции, затем в 1873 году была переименована в площадь Республики, но в 1874 году ей опять было возвращено название площадь Конституции. В XX веке она вновь обрела историческое название Пласа Майор, которое сохраняется и поныне. Таким образом в течение XIX века было предпринято три попытки увековечить Конституцию в названии одного из исторических центров Мадрида, но первоначальное название в конце концов выстояло*.

* См.: Repide P. Las calles de Madrid. Madrid: Afrodisio Aguado S.A., 1981, p. 174.

4. Конституция и модели поведения

Конституционно-правовая культура проявляется не только в определенных предметах, но и в поведении органов публичной власти, ее должностных лиц и граждан по отношению к нормам конституции. Она образует основу правовой культуры, к которой мы еще вернемся позже – в п. 3 § 5 гл. IV. Здесь же рассмотрим конституционно-правовую культуру общества именно в поведенческом аспекте, который представляется важнейшим с точки зрения реального действия конституции, претворения в жизнь ее норм.

Мы можем отметить две основные диаметрально противоположные модели поведения в отношении к конституции и множество промежуточных вариантов. Первая модель заключается в готовности реализовывать положения конституции «несмотря ни на что», вторая – в стремлении их полностью игнорировать. Вместе с тем следует отметить, что обычно в жизни соблюдение норм конституции – весьма сложный и внутренне противоречивый процесс, который основывается на борьбе интересов, представленных различными политическими силами. Наиболее распространенным, вероятно, является промежуточное состояние между этими двумя крайностями, тяготеющее в большей степени к той или другой модели.

Рассмотрим несколько примеров конституционно-правового поведения.

Государственный суд Дании – орган государства, который решает вопрос об ответственности министров за преступления. Это его единственная задача, и соответственно необходимость в его деятельности возникает только при совершении министрами преступлений, ответственность за которые предусмотрена специальным законом. Государственный суд был учрежден первой Конституцией страны, принятой в 1849 году, и сохранен действующей Конституцией. За полтора века ему пришлось осуществлять свои полномочия всего пять раз (предпоследний – в 1910 г., а последний – в 1994 г.). Но это не означает, что в период бездействия состав Суда не комплектуется. В соответствии с законом Государственный суд состоит из судей Верховного суда, отзываемых с обычной работы для выполнения функций в Государственном суде, и легманов (юристов по образованию, но не занимающихся судебной практикой), избираемых каждые шесть лет от каждой партии, представленной в парламенте. Следует отметить, что в соответствии с Конституцией эти выборы проводятся независимо от того, функционирует Государственный суд или нет. Характерно, что в датской печати высказывались сомнения в целесообразности существования подобного института, но не в необходимости исполнения норм Конституции до тех пор, пока она не изменена.

С точки зрения следования идеям Конституции данный пример может рассматриваться как своего рода идеальный культурный образец поведения. Однако современные представления о культуре не сводимы к идеальным образцам.

Яркий и наглядный пример сосуществования в одном обществе различных идеальных и реальных образцов конституционно-правовой культуры дает история социалистической Чехословакии. Выше, в §1, уже упоминался пример Конституционного закона о Чехословацкой Федерации, в соответствии с которым следовало создать систему государственных органов, обеспечивающих функционирование федерации, разрешение возникающих в ней противоречий. Часть из этих органов была создана (например, двухпалатное Федеральное собрание) и более или менее успешно осуществляла возложенные на них задачи. Функции же конституционного контроля должен был осуществлять Конституционный суд, обладавший по букве указанного Конституционного закона обширными полномочиями, но персональный состав его до падения социалистической власти так никогда и не был определен. Возникал один из характерных для социалистического «конституционализма» парадоксов: ученые и пропагандисты Конституции описывали подробно этот орган, в заключение кратко замечая, что он «еще» не создан, и формируя тем самым у читателей и слушателей ощущение, что он будет все-таки создан. Представляется, однако, что обе стороны слабо верили в этот фантом, существовавший только на бумаге, в конституционном тексте. Это вообще характерно для отношения к конституции со стороны и властей, и населения в условиях тоталитаризма.

Следует отметить, что негативные модели поведения встречаются со стороны государственных органов (как в данном случае, когда деятельность Конституционного суда была бы явно не в интересах правящей элиты) и со стороны населения, не только в тоталитарных государствах, но и в признанных вполне демократическими.

Знаменитая XVIII поправка к Конституции США, которая ввела «сухой закон», обычно служит классическим примером нормы, породившей массовую негативную модель поведения. Американский исследователь Лоуренс М. Фридмэн пишет по этому поводу: «Сухой закон, «благородный эксперимент», был полным запретом продажи алкогольных напитков. Он вступил в действие в 1920 году. По большинству отзывов, это была крупная неудача. Миллионы людей в действительности продолжали пить. Бутлеггеры и гангстеры расширяли торговлю спиртным. В 1928 году в федеральных судах было рассмотрено 55 729 обвинений в нарушении федерального сухого закона и вынесено более 48 000 обвинительных заключений. Большинство из них было разрешено уплатой штрафа; как бы то ни было, это число было каплей в море в сравнении с числом нарушений. Некоторые ученые даже полагают, что потребление спиртных напитков возросло в годы сухого закона. Может быть, этого не было, но сам факт, что такой аргумент возник, свидетельствует, что нарушения были действительно широко распространены»*.

* Фридмэн Л. Введение в американское право. М.: Прогресс-Универс, 1992. С. 167.

Противоконституционное поведение как властей, так и населения приводит к фиктивности соответствующих норм конституции.

Контрольные вопросы и задания

1. Что такое конституция с юридической и социально-политической точек зрения?

2. Почему конституция является юридической базой текущего законодательства и актом высшей юридической силы?

3. Что означают положения ирландской конституции о правах, предшествующих позитивному праву?

4. Имеются ли различия по сущности, содержанию, форме и порядку изменения между конституциями США и Великобритании? Какие это различия?

5. Какой порядок принятия и изменения конституций вам представляется наиболее демократичным и почему?

6. Какие признаки положены в основу классификации конституций? К каким классификационным видам можно отнести Основной закон для Германии?

7. Сравните юридическое оформление переходных положений в конституциях зарубежных европейских государств и в действующей Конституции России.

8. Какие объекты и какие виды конституционного контроля предусмотрены Основным законом для Германии? А Конституцией России?

9. Чем органы политического конституционного контроля отличаютсяот органов судебного такого контроля?

10. Как сочетается в конституции влияние общесоциальной и национальной культуры?

11. Каким образом конституция влияет на развитие материальной культуры общества, от каких факторов зависит это влияние?

12. Как выглядит поведенческий аспект реализации конституции?

Литература

Конституции зарубежных государств: США, Великобритания, Франция, Германия, Италия, Испания, Греция, Япония, Канада. М.: Изд-во БЕК, 1999.

Конституции социалистических государств, т. 1 и 2. М.: ЮЛ, 1987.

Конституции государств Европейского союза. М.: Норма, 1997.

Новые конституции стран Восточной Европы и Азии (1989–1992): Сборник конституций. М.: Юрид. колледж МГУ, 1996.

Конституции государств Центральной и Восточной Европы. М.: Центр конституц. исследований МОНФ, 1997.

Альварес Табио Ф. Комментарий к социалистической Конституции Республики Куба. М.: Прогресс, 1986.

Американские федералисты: Гамильтон, Мэдисон, Джей. Бенсон: Чалидзе пабликейшенс, 1990.

Баренбойм П. 3000 лет доктрины разделения властей. Суд Сьютера: Учебное пособие. М.: Белые альвы, 1996.

Баренбойм П. Первая конституция мира. Библейские корни независимости суда. М.: Белые альвы, 1997.

Бромхед П. Эволюция британской конституции. М.: ЮЛ, 1978.

Верховенство права. М.: Прогресс-Универс, 1992.

Егоров С.А. Конституционализм в США: политико-правовые аспекты. М.: Наука, 1993.

Кашкин С.Ю. Основные тенденциии итоги конституционного развития Индийской Республики. М.: Юрист, 1993.

Конституции государств Восточной Европы: Учебное и справочное пособие. М.: Инфра. М – Норма, 1996.

Лучин В.О. Конституционные нормы и правоотношения: Учебное пособие. М.: Закон и право, ЮНИТИ, 1997.

Маклаков В. В. Конституционный контроль в буржуазных и развивающихся странах. М.: ВЮЗИ, 1988.

Мишин А.А., Власихин В.А. Конституция США. Политико-правовой комментарий. М.: ЮЛ, 1985.

Овсепян Ж. И. Судебный конституционный контроль в зарубежных странах. Правовая защита конституций. Ростов-Дон: Литера-Д, 1992.

Современный конституционализм. М.: ИГП АН СССР, 1990.

Современный немецкий конституционализм. М.: ИГП РАН, 1994.

Страшун Б.А. Конституционные перемены в Восточной Европе. 1989–1990. М.: ЮЛ, 1991.

Федоров В.А. Эволюция авторитарных режимов на Востоке. М.: Наука, 1992.

Шаповал В.Н. Британская конституция. Политико-правовой анализ. Киев: Киевский ГУ, 1991.

Эбзеев Б.С. Конституция. Демократия. Права человека. М.: Пул, 1992.

Глава III. Конституционно-правовой статус человека и гражданина

§ 1. Основные понятия

1. Права человека и права гражданина

Права человека можно рассматривать как основу конституционализма. Выше уже неоднократно отмечалось, что главный смысл создания конституций заключался в обеспечении свободы и безопасности человека прежде всего от произвола государственной власти. Только свободный человек – производитель необходим был обществу, переходившему от аграрного строя к индустриальному, или, если пользоваться терминологией Карла Маркса, от феодализма к капитализму.

Идея о том, что люди от рождения свободны и равноправны, что им в силу рождения принадлежит ряд неотчуждаемых (естественных) прав, легла в основу первых конституционных актов, принимавшихся в ходе Английской, Американской, Французской революций XVII– XVIII веков. В последующем ни одно государство, претендовавшее на то, чтобы считаться демократическим, не могло не записать в своей конституции определенный перечень прав человека. Тем самым права человека, оставаясь нравственно-политическим императивом, приобретали юридическую форму и становились важнейшим институтом конституционного права. Впоследствии они стали и институтом международного права.

В нашей литературе часто, имея в виду права человека, пишут о правах личности. Слово «личность» употребляют при этом в качестве синонима таких понятий, как «человек» или «индивид». Такое словоупотребление, строго говоря (а юристы всегда должны выражаться строго, т.е. точно), неправильно. Личность и человек (индивид) – не одно и то же. Социальные науки понимают под термином (не просто словом) «личность» такого человека, который способен осознавать последствия своего поведения и отвечать за него, то есть, выражаясь юридическим языком, дееспособен. Очевидно, что не каждый человек является личностью в этом смысле, хотя, разумеется, полной аналогии между качеством личности и дееспособностью нет: они совпадают лишь в большей части. Права человека признаются за каждым человеческим существом независимо от того, является оно личностью или нет.

Индустриальный строй характеризуется дуализмом гражданского и политического общества. Как член гражданского общества человек равноправен со всеми другими, но как член политического, то есть государственно организованного, общества он равноправен лишь с теми, кто, как и он, принадлежит к данному государству; у него больше прав и обязанностей в своей стране, чем у тех, кто к данному государству не принадлежит. Хотя и на заре конституционализма были идеологи, отрицавшие необходимость различения двух групп прав, но конституционные документы того времени различие такое обычно проводили, и в дальнейшем оно утвердилось.

Впрочем, конституции социалистических государств, начиная со сталинской Конституции СССР 1936 года, провозглашаемые права считали и считают преимущественно правами гражданина (в отдельных случаях – трудящегося), предоставленными государством, хотя доктрина в большинстве из них примерно с 60-х годов и стала на иную позицию.

Вообще-то дуализм гражданского и политического общества понимался обычно более широко, не сводился к изложенному выше. Речь шла о том, что гражданское общество самодостаточно, оно само регулирует свои внутренние отношения, а государство необходимо ему лишь для поддержания правопорядка и защиты от внешней агрессии. К. Хессе считает, что в современном демократическом и социальном государстве предпосылки такого дуализма отпали*. Однако с точки зрения различения прав человека и прав гражданина указанный дуализм сохраняется, хотя, скажем, интеграция европейских государств в рамках Европейского союза положила начало его постепенному исчезновению.

* См.: Hesse К. Grundzüge des Verfassungsrechts der Bundesrepublik Deutschland. 18., erg. Aufl. Heidelberg: Müller, Jur. Verl., 1991, S. 8 f. (ср. Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М.:ЮЛ, 1981. С. 25–26).

В любом случае следует подчеркнуть, что права и свободы человека принадлежат каждому индивиду, а права и свободы гражданина – только тем лицам, которые состоят в гражданстве данного государства. Права и свободы гражданина не надо смешивать и с гражданскими правами и свободами, которые, как правило, принадлежат каждому человеку (см. ниже § 3).

В качестве характерного примера подхода к правам человека как к естественным и неотчуждаемым можно процитировать продолжающую действовать поныне французскую Декларацию прав человека и гражданина 1789 года.

«1. Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные отличия могут основываться лишь на соображениях общей пользы.

2. Цель каждого государственного союза составляет обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека. Таковы свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению. ...

4. Свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другому. Таким образом, осуществление естественных прав каждого человека встречает лишь те границы, которые обеспечивают прочим членам общества пользование теми же самыми правами. Границы эти могут быть определены только законом».

Примечательно, что Конституция Франции 1791 года, вновь перечислив и уточнив личные права человека, указала: «Законодательная власть не может издавать законы, препятствующие осуществлению естественных и гражданских прав, перечисленных в настоящем разделе и обеспеченных Конституцией, или нарушающие эти права; а так как свобода состоит в том, чтобы делать все, что не наносит ущерба правам других или общественной безопасности, то закон может установить наказание за совершение деяний, которые, нарушая общественную безопасность или права других граждан, вредны для общества». Другими словами, в этой норме была точно ограничена власть законодателя; проводилось разграничение между правами и свободами человека и гражданина и правами государства по регулированию правового положения индивида.

Во многих конституциях различие между правами человека и правами гражданина проводится в самих формулировках соответствующих статей. Для обозначения субъекта прав человека обычно употребляются формулы «каждый», «все», «каждый человек», «никто», «ни один человек» или безличные формулы типа «признается право», «гарантируется свобода» и т.п. (имеется в виду, что это относится к каждому человеку). Применительно же к правам гражданина в статьях конституций прямо указывается: «граждане имеют право», «гражданин может» и т. д.

Иногда вместо употребления слова «граждане», «гражданин» указывается на принадлежность к нации, например «все немцы», «каждый испанец». Следует иметь в виду, что в западных странах термин «нация» означает не этническую, а политико-государственную общность, человеческий субстрат государства. Отсюда известный термин «Объединенные Нации», под которыми понимаются государства. Испанская нация по конституционному праву Испании охватывает, следовательно, не только этнических испанцев, но и всех остальных испанских граждан независимо от расы и национальности. В Основном законе для Федеративной Республики Германии 1949 года об этом прямо сказано в ч. 1 ст. 116: «Немцем по смыслу настоящего Основного закона является, если иное не установлено законом, каждый, кто обладает германским гражданством или кто нашел убежище на территории Германской империи по состоянию ее на 31 декабря 1937 г. в качестве беженца или перемещенного лица немецкого происхождения или его супруга либо потомка».

Приведем примеры конституционных формулировок, различающих права человека и права гражданина. Так, в Испанской конституции 1978 года сказано: «Все имеют право на жизнь и на физическую и моральную целостность и ни в каком случае не могут подвергаться пыткам или негуманным, унизительным наказаниям» (ст. 15, предложение первое); «Никто не будет обязан заявлять о своей идеологии, религии или своем вероисповедании» (ст. 16, ч. 2); «Каждый задержанный должен быть немедленно и в понятной ему форме информирован о его правах и основаниях его задержания...» (ст. 17, ч. 3, предложение первое); «Гарантируется право на честь, личную и семейную тайну и доброе имя» (ст. 18, ч. 1). Все эти формулы определяют права человека. Но вот в ст. 19 формула иная: «Испанцы имеют право свободно избирать свое местожительство и передвигаться по национальной территории» (предложение первое). Очевидно, что в этом случае речь идет о правах граждан Испании.

Особенность Конституции Японии 1946 года заключается в том, что права гражданина она формулирует как права народа. Например, «народ обладает неотъемлемым правом избирать публичных должностных лиц и освобождать их от должности» (ст. 15, часть первая).

Следует отметить, что соотношение между правами человека и правами гражданина даже в демократических государствах различно и порой зависит от субъективного выбора составителей той или иной конституции. Одно и то же право в одной конституции может быть сформулировано как право человека, а в другой – как право гражданина, хотя есть такие права, к характеристике которых все демократические конституции подходят одинаково. Например, права, указанные в приведенных выше ст. 15–18 Испанской конституции, практически везде определяются как права человека. Что же касается права, предусмотренного ст. 19 то, например, ст. 5, ч. 4, предложение первое, Конституции Греции 1975 года устанавливает: «Запрещаются любые меры административного характера в отношении лица, ведущие к ограничению свободного передвижения и свободного выбора места жительства в стране...», то есть в отличие от испанского греческий законодатель сформулировал данное право как право человека.

2. Историческое развитие прав и свобод

В этом развитии исследователи выделяют три волны, или три поколения.

Первая волна восходит к истокам конституционализма. В первых конституционных актах фиксировались, как правило, две группы прав и свобод, обусловленные дуализмом гражданского и политического общества. Это соответственно гражданские права и свободы, которые у нас принято именовать личными, – прежде всего неприкосновенность личности с ее процессуальными гарантиями (хабеас корпус, неприкосновенность жилища и др.), и права и свободы политические – избирательное право, свобода слова, печати и т. п.

Вторая волна, проявившаяся в первой половине и особенно в середине XX века, характеризуется широким включением в конституции социально-экономических прав и свобод, гарантирующих интересы прежде всего тех, кто работает по найму, – права на труд и связанных с ним гарантий, включая социальное обеспечение трудящихся, а также прав и свобод социально-культурного характера, в конституционном гарантировании которых заинтересованы также преимущественно наемные работники, – права на образование, на доступ к достижениям науки и культуры и т. п.

Третья волна обусловлена обострением во второй половине XX века глобальных проблем, среди которых на одно из первых мест выходит экологическая, и вступлением наиболее развитых стран в эпоху информатизации. Отсюда такие права, как право на здоровую окружающую среду, право на информацию и т. п.

Независимо от этих волн на развитии прав и свобод, пожалуй, наиболее ярко сказываются отмеченные в первой главе основные тенденции развития конституционного права – социализация, демократизация, интернационализация. Происходит постоянное совершенствование качества юридических формулировок провозглашаемых в конституциях прав и свобод.

3. Права и свободы

Юридическое различие между правом (субъективным) и свободой провести довольно трудно. Из общей теории права нам известно, что субъективное право есть мера возможного поведения лица. Думается, что данное определение подходит и к свободе. Примечательно, например, что согласно ч. 1 ст. 11 германского Основного закона «все немцы пользуются свободой передвижения в пределах всей федеральной территории», а согласно ч. 2 «это право может ограничиваться лишь законом или на основе закона...» (курсив наш. – Авт.). Следовательно, в данном случае свободу германский законодатель понимает как право.

Иногда в конституциях можно встретить упоминание права на какую-либо свободу, но чаще говорится о праве свободно что-либо делать или, наоборот, не делать. Например, согласно части первой ст. 21 Конституции Итальянской Республики 1947 года «все имеют право свободно выражать свои мысли устно, письменно и любым другим способом распространения мыслей». А Конституция Союзной Республики Югославии 1992 года содержит норму, управомочивающую лицо не сообщать свою национальность (часть вторая ст. 45).

Все же в большинстве случаев, когда речь идет о субъективном праве, предполагается наличие более или менее определенного субъекта, на котором лежит соответствующая этому праву обязанность. Например, если провозглашается право на охрану здоровья, обязанным субъектом по природе вещей должны выступать государственные (в некоторых случаях также негосударственные) учреждения здравоохранения либо определенные практикующие медики. Когда же говорится о свободе, имеется в виду запрещение эту свободу отрицать или ограничивать, обращенное к неопределенному кругу субъектов, обязанных уважать данную свободу, то есть практически к любому возможному нарушителю свободы. Скажем, если конституционно провозглашена свобода слова, человек вправе требовать у государства защиты от любого субъекта, препятствующего ему публично говорить то, что хочет.

Изложенное различие между правом и свободой достаточно условно, оно применимо не во всех случаях. Например, если провозглашена свобода преподавания (академическая свобода), то очевидно, что данная свобода преподавателя, работающего в учебном заведении, непременно предполагает наличие обязанного субъекта – администрации или попечителя учебного заведения, которые прежде всего обязаны уважать и гарантировать данную свободу, но которые прежде всего и могут оказаться нарушителями свободы.

Интересно характеризует соотношение свободы и субъективного права проф. М.В. Баглай: «...Часть дозволенного определяется через права человека. Закрепление прав необходимо для того, чтобы помочь человеку осознать свои возможности, но ни один набор прав не исчерпывает содержания свободы»*. Можно к этому добавить, что в странах англосаксонской правовой системы законодатель в конституциях обычно не прибегает к формулированию позитивных субъективных прав или прибегает к этому в ограниченной мере, предпочитая гарантировать свободы. Типичный пример дают многие поправки к Конституции США 1787 года.

* Конституционное право зарубежных стран. Учебник для вузов. М.: Норма – Инфра. М, 1999. С. 84.

4. Права, свободы и обязанности

Вряд ли правильно было бы отрицать взаимосвязь между правами и свободами человека и гражданина, с одной стороны, и его обязанностями по отношению к другим людям, обществу и государству – с другой. Обязанность (юридическая), как известно опять же из общей теории права, – это мера должного поведения. Человек должен подчиняться определенным правилам, чтобы при использовании своих прав и свобод не наносить неоправданного ущерба другим людям и не делать невозможным нормальное общежитие. Конституции изначально, однако, основной упор делают на правах и свободах, что вполне объяснимо самим смыслом существования конституций, о чем уже неоднократно говорилось выше.

Нельзя не вспомнить в этой связи, что в «марксистско-ленинской» теории права упор делался на сформулированный Фридрихом Энгельсом принцип: «Нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав». В последнем советском издании «Юридического энциклопедического словаря» эта формула названа непреложным политическим принципом социалистического общества*. Отсюда следует, что человек, не выполняющий обязанностей, лишается прав.

* См.: Юридический энциклопедический словарь, 2-е доп. изд. М.:СЭ, 1987. С. 281.

В литературе можно встретить и такое утверждение, что права человека неотъемлемы и от выполнения обязанностей не зависят, тогда как права гражданина тесно связаны с выполнением его обязанностей перед государством. Тут есть над чем подумать, однако представляется очевидным, что, например, такого права гражданина, как избирательное, нельзя лишить на том основании, что лицо, скажем, не отслужило в армии.

Напрашивается вывод: осуществление любого конкретного права или свободы нельзя обусловливать выполнением конкретной обязанности. В то же время выполнение человеком и гражданином своих обязанностей – это общая предпосылка нормального существования общества и государства. Посмотрим, как проблема соотношения прав и обязанностей решается в конституциях.

Так, Конституция Словацкой Республики 1992 года в ч. 1 ст. 13 предусмотрела, что «обязанности можно устанавливать только на основе закона, в его рамках и при соблюдении основных прав и свобод».

Большинство демократических конституций ограничиваются установлением минимума конституционных обязанностей, хотя и он с течением времени подвергся определенному расширению. Авторитарные же, а особенно тоталитарные конституции, прежде всего социалистические, содержат довольно широкий перечень обязанностей граждан. Здесь обнаружилась тенденция к конституционализации ряда обязанностей, характерных для других отраслей права. Например, обязанность блюсти дисциплину труда, вошедшая по советскому примеру в конституции многих социалистических стран (см., например, ст. 53 Конституции Китайской Народной Республики 1982 г.), не является по природе своей общегражданской обязанностью: это элемент трудового договора, и распространяется такая обязанность только на лиц, работающих по найму или в крайнем случае состоящих в производственных кооперативах, где соответствующая норма предусмотрена уставом. Поскольку социалистический законодатель исходил из стремления превратить всех и каждого в наемных работников, то и включил данную норму в основной закон.

Примечательны некоторые обязанности граждан, установленные Социалистической конституцией Корейской Народно-Демократической Республики 1972 года: «Граждане обязаны последовательно блюсти законы государства, правила социалистического общежития и социалистические нормы поведения» (ст. 67); «Граждане обязаны высоко нести дух коллективизма» (часть первая ст. 68); «Граждане обязаны уважать коллектив и организацию, создавать революционную атмосферу беззаветной борьбы в защиту интересов общества и народа, интересов Родины и революции» (часть вторая ст. 68); «Граждане обязаны повышать революционную бдительность в отношении происков империалистов и всех мастей враждебных элементов, выступающих против социалистического строя нашей страны, строго соблюдать государственные тайны» (ст. 71). Эти формулировки взяты не из гротескного изображения каким-нибудь писателем тоталитарного общества. Это выдержки из действующей Конституции, которую, конечно, нельзя считать вполне правовым документом. Нам они кажутся дикими, но было бы ошибкой забыть, что еще совсем недавно подобные тексты в нашей стране считались вполне нормальными и есть еще силы, которые хотели бы те времена вернуть.

В некоторых случаях конкретные субъективные права и обязанности могут иметь один и тот же объект. Например, согласно ч. 1 ст. 35 Испанской конституции, «все испанцы обязаны трудиться и имеют право на труд...». Однако из этого не следует, как утверждается иногда в литературе, что в данном случае право и обязанность совпадают. Субъект права и субъект обязанности – один и тот же, но он находится в соответствующих правоотношениях в принципиально различном, противоположном положении.

Наконец, следует отметить, что и конституционные обязанности отличаются определенным дуализмом: есть обязанности человека и обязанности гражданина. Так, согласно части первой ст. 53 Конституции Италии «все обязаны участвовать в публичных расходах сообразно со своей налоговой платежеспособностью» (обязанность любого), а согласно части первой статьи 54, «все граждане обязаны верностью Республике и должны соблюдать ее Конституцию и законы» (обязанность граждан). Нельзя, правда, не отметить, что круг лиц, обязанных соблюдать Конституцию и законы страны, неоправданно сужен: очевидно, что на пребывающих в стране иностранных граждан и лиц без гражданства эта обязанность также распространяется. Впрочем, любая конституция – дело ума и рук человеческих, и некоторые ошибки здесьвозможны.

5. Способы конституционного формулирования прав, свобод и обязанностей

Существуют два основных способа конституционного формулирования прав и свобод – позитивный и негативный.

При позитивном способе конституция устанавливает или констатирует, что субъект обладает определенным правом. Так, согласно ст. 45 китайской Конституции «граждане Китайской Народной Республики в старости, в случае болезни или потери трудоспособности имеют право на получение от государства и общества материальной помощи» (часть первая, предложение первое). Здесь субъект права – граждане КНР – прямо назван.

Вместо выражения «имеет право» или равноценного ему «вправе» в некоторых конституциях употребляется выражение «может», как, например, в ч. II ст. 3 Политической конституции Мексиканских Соединенных Штатов 1917 года: «Частные лица могут предоставлять образование всех видов и ступеней» (предложение первое).

В принципе позитивный способ может использоваться и без прямого указания субъекта, когда речь идет о правах человека. В качестве примера можно привести норму, содержащуюся в ч. 1 ст. 24 Конституции Румынии 1991 года: «Право на защиту гарантируется». Из данной формулы ясно, что гарантируется это право каждому человеку, который и является субъектом указанного права.

Негативный способ представляет собой конституционное запрещение любому субъекту нарушать или ограничивать определенное право или определенную свободу. Характерный пример негативного способа дает Конституция США, точнее, поправки к ней. Так, согласно поправке IV «право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков или арестов не должно нарушаться, и ордера на обыск или арест не будут выдаваться без достаточных оснований, засвидетельствованных присягой или торжественным подтверждением» (предложение первое); согласно поправке V «никто не должен принуждаться свидетельствовать против самого себя в уголовном деле», а согласно поправке VIII «не должны требоваться непомерно большие залоги, взыскиваться чрезмерные штрафы, налагаться жестокие и необычные наказания». В первых двух случаях указаны субъекты прав и свобод – «народ» и «никто», а в третьем случае употреблена безличная формула, равноценная указанию на второй субъект, то есть «никто» (можно было бы сказать: «ни с кого не должны требоваться...»). Конечно, слово «никто» означает буквально отсутствие какого бы то ни было субъекта, но в законодательном контексте такого рода оно равнозначно выражению «все». Если в утвердительном предложении мы употребляем выражение «все», то в отрицательном, если мы имеем в виду всех вместе и каждого из них в отдельности, для обозначения этого невозможно никакое иное слово, кроме «никто».

Примечательное проявление негативного способа содержится в поправке I: «Конгресс не должен издавать законов, устанавливающих какую-либо религию или запрещающих ее свободное исповедание, ограничивающих свободу слова или печати или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями о прекращении злоупотреблений»; здесь Конституция гарантирует свободы от возможного их нарушения самим законодателем.

Во многих конституциях сочетаются оба способа для формулирования прав и свобод, однако негативный способ более характерен для стран с англосаксонской системой права, тогда как позитивный– для правовых систем стран континентальной Европы.

6. Классификация прав, свобод и обязанностей

Происходящее постоянно расширение круга конституционных прав, свобод и обязанностей требует их определенной группировки, которая облегчила бы изучение связанных с данным институтом правовых проблем. Классификация может осуществляться по различным основаниям, однако надо иметь в виду, что она зачастую весьма условна, ибо оказывается, что одно и то же право, одна и та же свобода или обязанность могут одновременно принадлежать к двум или более классификационным группам. В таких случаях в предлагаемых ниже классификациях они относятся к тем группам, к которым ближе по основному своему существу. Например, свобода совести относится к личным свободам, хотя в некоторых странах она приобретает выраженный политический характер.

С классификацией по одному из оснований мы уже познакомились выше. Это деление на права человека и права гражданина (соответственно свободы и обязанности).

Другое основание классификации также связано с характером субъектов прав, свобод и обязанностей. Речь идет о разделении прав, свобод и обязанностей на индивидуальные и коллективные.

Разумеется, индивидуальное право часто может осуществляться коллективно, но отличие его от коллективного права в том, что оно вполне может осуществляться и защищаться индивидуально, тогда как права коллективные по своей природе индивидуально осуществлять невозможно. Например, право на забастовку – коллективное потому, что индивидуальная забастовка – не забастовка, а прогул.

В большинстве случаев права, свободы и обязанности человека и гражданина по характеру своему индивидуальны. Однако конституционные формулы это обстоятельство отражают не всегда достаточно четко. Если, например, в положении ч. 3 ст. 25 Конституции Республики Болгарии 1991 года «гражданин Республики Болгарии не может быть изгнан изнее или выдан другому государству», индивидуальный характер соответствующих прав просматривается вполне ясно, то этого нельзя сказать о норме, содержащейся в ч. 2 той же статьи: «Лица болгарского происхождения приобретают болгарское гражданство в облегченном порядке», ибо субъект права указан здесь во множественном числе. Только логический анализ приводит к заключению об индивидуальном характере данного права.

Более сложную задачу задает поправкаII к КонституцииСША: «...Право народа хранить и носить оружие не будет ограничиваться». Хотя субъектом права Конституция назвала народ, из природы вещей вытекает, что принадлежит оно индивидам. А является оно правом человека или правом гражданина, без официального толкования ответить вообще невозможно.

Что касается коллективных прав, то помимо указанного выше права на забастовки, субъектами которого могут быть только трудовые коллективы либо профсоюзы, такими правами по природе вещей являются права разного рода меньшинств. В качестве примера можно привести положение части первой ст. 19 австрийского Основного закона государства об общих правах граждан королевств и земель, представленных в Имперском совете, 1867 года (действует поныне с рядом изменений): «Все национальные меньшинства равноправны, и каждое из них обладает гарантированным правом на сохранение и поддержание своих национальных особенностей и языка»; целостным образом статус национальных меньшинств в Австрии урегулирован Федеральным законом о правовом положении национальных меньшинств 1976 года.

Следует учитывать, что между индивидуальными и коллективными правами порой возникает объективное противоречие. Индивиды, принадлежащие к различным равноправным коллективам или иным общностям, могут встретиться с индивидуально различным объемом возможностей при реализации коллективного права. Например, если в парламенте равноправно представлены два территориальных коллектива, из которых один имеет вдвое больше избирателей, чем другой, то вес голоса каждого избирателя большего коллектива будет вдвое меньше веса голоса избирателя из меньшего коллектива.

Эта проблема часто обостряется в конфликтных национальных отношениях. Лидеры национальных движений нередко стремятся поставить права национальной общности над индивидуальными правами человека, что мы наблюдаем в настоящее время в некоторых постсоветских государствах. Практически коллективные права национальных общностей, за приоритет которых они ратуют, они присваивают прежде всего себе, осуществляют эти права в своих личных или узкогрупповых интересах от имени соответствующих национальных общностей, порой во вред им. Такая узурпация коллективных прав человека не дает возможности демократическим путем разрешать конфликтные ситуации.

Проблема соотношения индивидуальных и коллективных прав, видимо, не может быть решена однозначно, однако ориентиром должны служить, как представляется, неотчуждаемые индивидуальные права. Не может быть правым тот, кто ущемляет права и свободы другого, во имя чего бы это ни делалось.

Можно далее классифицировать права и свободы, а равно и обязанности на основные и дополнительные. Последние производны от первых, конкретизируют их. Например, право участвовать в управлении государством – основное право, а избирательные права производны от него, суть одно из его проявлений.

Наибольшее, пожалуй, значение имеет классификация по содержанию соответствующих прав, свобод и обязанностей. С учетом высказанных выше оговорок об условности классификации принято разделять права, свободы и обязанности на три основные группы. Первая группа – это личные, или гражданские, права, свободы и обязанности: право на жизнь, на личную неприкосновенность и т.п. Вторая – политические (публичные), связанные с участием в управлении обществом и государством: право голоса, свобода собраний, обязанность защищать родину и т.п. Третья – экономические, социальные и культурные: право на труд, свобода труда, право собственности, обязанность платить налоги, право на образование, свобода творчества и т.п. Некоторые авторы третью группу делят на две: социально-экономические и социально-культурные права, свободы и обязанности.

7. Равенство прав, свобод и обязанностей

Этот принцип тоже представляет собой один из краеугольных камней конституционализма. Он был выдвинут как противовес системе феодальных привилегий и сохраняет доныне свое значение в качестве основополагающего демократического принципа отношений человека, общества и государства и людей между собой.

Понятие равноправия не следует смешивать с понятием социального равенства, которое выдвигается в качестве одного из идеалов социалистическими учениями, включая марксизм. Советская и иная «марксистско-ленинская» литература по проблемам обществоведения, в частности государства и права, обычно противопоставляла социальное равенство, якобы достигнутое в социалистическом обществе благодаря отмене частной собственности, формальному равноправию «буржуазного» общества, прикрывающему реальное неравенство. Но такое противопоставление представляет собой подмену понятий. Равноправие – это равенство прав, свобод и обязанностей, не более того и на большее не претендует. Социальное же равенство, как учит марксизм, – это прежде всего равное отношение к средствам производства. Оно, конечно, было бы наилучшей социальной основой и гарантией равноправия, если бы в современных условиях развития общества было возможно. Но такой возможности нигде и никогда не существовало с тех пор, как человек стал производить больше, чем потребляет. В социалистических странах средствами производства, находившимися формально в собственности всего народа, монопольно распоряжалась узкая верхушка партийной бюрократии, а социальное равенство было чистейшей фикцией. В то же время опыт демократических стран показал, что и в условиях социально-экономического неравенства равноправие вполне возможно.

Конечно, нельзя отрицать наличия определенной зависимости между реализацией равноправия и социальным положением разных людей. Например, внести залог, чтобы избавиться от предварительного ареста, скорее сможет состоятельный человек, а человеку без средств в той же ситуации скорее придется дожидаться суда за решеткой. Однако доля людей без средств зависит от уровня экономического и социального развития общества: чем выше этот уровень, тем таких людей меньше. Впрочем, цитированная выше поправка VIII к Конституции США свидетельствует, что уже в конце XVIII века законодатель стремился не допускать чрезмерных залогов и штрафов.

Конституции различно формулируют принцип равноправия – иногда прямо (позитивно), иногда в виде запрещения дискриминации, а порой совмещая оба способа. Нередко особо гарантируется равноправие женщин и мужчин, а также равноправие независимо от тех или иных других конкретных обстоятельств (расы, национальности, цвета кожи, происхождения и т.п.).

Приведем в качестве примера ст. 3 германского Основного закона, которая в действующей редакции 1994 года гласит:

«1. Все люди равны перед законом.

2. Мужчины и женщины равноправны. Государство способствует фактическому осуществлению равноправия женщин и мужчин и оказывает воздействие для устранения существующих в этом отношении недостатков.

3. Никому не может быть причинен ущерб или оказано предпочтение по признакам его пола, его происхождения, его расы, его языка, его родины и места рождения, его вероисповедания, его религиозных или политических воззрений. Никому не может быть причинен ущерб из-за его инвалидности (Behinderung)».

Здесь нуждается в кратком комментарии выражение «равны перед законом». К. Хессе характеризует указанное в ч. 1 ст. 3 Основного закона равенство перед законом как формальное равенство прав, которое «требует осуществления действующего права без исключений, невзирая на лица: в результате нормирования прав каждый наделен в равной мере правами и обязанностями и, наоборот, всем государственным учреждениям предписано не применять действующее право в интересах отдельных лиц или в ущерб им. Поэтому правовое равенство без труда можно определить как основное требование правового государства»*.

* Hesse К. а.а.О., S. 176 (ср.: Хессе К. Указ. соч. С. 214-215).

К этому стоит добавить, что в странах с англосаксонской системой права чаще, чем в остальных, употребляется формула «равенство перед законом и судом». Она обусловлена тем, что суд в этих странах выступает не только в правоприменительной, но в большой мере и в правотворческой роли. Осуществляя правотворческую функцию, он также обязан блюсти принцип равноправия. Впрочем, равенство перед судом провозглашено подчас наряду с равенством перед законом и в ряде стран с европейскими континентальными системами права; при этом имеется в виду равная судебная защита прав и интересов.

В ряде стран особо гарантируется равноправие детей, рожденных в браке и внебрачных (см., например, ч. 3 ст. 41 Конституции Словакии).

Наконец, надо учитывать, что равноправие – это всегда равенство в основном, в тех правах, свободах и обязанностях, которые существенно важны для жизни человека и гражданина и потому получают свою гарантию в конституции. Менее существенные права, свободы и обязанности могут в зависимости от обстоятельств оказаться различными для разных групп людей, но и в этом случае внутри этих групп принцип равноправия должен соблюдаться в полной мере. Например, если введены какие-либо ограничения для иностранцев, эти ограничения должны быть в принципе равными для всех иностранцев.

Тоталитарные режимы несовместимы с равноправием даже тогда, когда провозглашают этот принцип в конституциях, как это делалось и делается в «социалистических» странах. Несмотря на декларируемое стремление к полному социальному равенству, «социалистическая» система власти постоянно воспроизводит сложное сочетание дискриминации и привилегий, которые в отличие от феодальных обычно скрыты пологом секретности. Характерный пример привилегий – система так называемой номенклатуры: определение руководством монопольно господствующей «партии» круга лиц, из которых комплектуется руководящий состав во всех сферах жизни на соответствующем уровне управления – от главы правительства до директора бани. Для этих лиц устанавливаются привилегии в зависимости от уровня и сферы деятельности: иммунитет (фактический) от уголовного и административного преследования в случае совершения наказуемых деяний, не направленных против власти, персональные пенсии и многое другое вплоть до мест на престижных кладбищах. Потомки номенклатурных лиц, достигнув соответствующего возраста и получив дипломы престижных учебных заведений, куда были устроены родителями, также вступают в номенклатурный круг. Как тут не вспомнить грибоедовского Максима Петровича, который был «почтенный камергер с ключом и сыну ключ сумел доставить». С привилегиями для одних неразрывно связана дискриминация других, будь то «диссиденты» и прочие «враги народа» или представители какого-либо меньшинства (национального, религиозного, языкового или иного), на которых удобно свалить вину за те или иные социальные проблемы.

В ряде развивающихся стран (это, впрочем, не чуждо и некоторым социалистическим) равноправие, даже если конституционно провозглашено, в значительной мере сводится на нет практикой так называемого трайбализма (от англ. tribe – племя; при переводах с французского часто транскрибируется «трибализм»; вспомним также древнеримские трибы). Эта практика заключается в предоставлении привилегий выходцам из определенной племенной группы; представитель ее, ставший, например, президентом, назначает на государственные должности преимущественно своих соплеменников. Трайбализм весьма распространен в странах Тропической Африки,новстречается и в некоторых иных регионах, где племенная психология оказалась живучей, как, например, в отдельных республиках бывшей советской Средней Азии. Близки к этому явлению клановость (клан – объединение близких и дальних родственников), кумовство, семейственность, протекционизм (не в смысле таможенной политики).

Нельзя сказать, что дискриминация полностью изжита в наиболее передовых демократических государствах. В тех же США дискриминация чернокожего населения издавна представляет собой болезненную проблему. В 60-е годы XX века федеральная власть предприняла решительные шаги для ликвидации дискриминационной практики в южных штатах, где она была особенно сильна. Доходило до того, что в школы, куда расисты не хотели допускать чернокожих детей, таких детей сопровождали вооруженные солдаты Национальной гвардии. Многого в этом отношении удалось добиться, однако, как показали недавние волнения чернокожих граждан, проблема еще существует.

В Южно-Африканской Республике, где десятилетиями господствовала чудовищная система так называемого апартеида (апартхейда) – раздельного проживания (сегрегации) различных расовых групп: белой, черной, цветной (мулаты) и индийской, дискриминация была возведена на конституционный уровень. Лишь в 90-е годы с приходом к власти Президента Де-Клерка система рухнула, чернокожие граждане смогли, наконец, участвовать в выборах, и Президентом этого высокоразвитого государства впервые в истории стал чернокожий борец против апартеида, более четверти века пробывший за это в тюрьме, Нельсон Мандела.

Нельзя не упомянуть о дискриминации русскоязычного населения в государствах Балтии, что отнюдь не делает чести новым правительствам, претендующим на достойное место в демократической Европе.

Наконец, следует остановиться на существующей в ряде развитых государств, бывших некогда колониями, проблеме коренного (автохтонного) населения, ведущего традиционный образ жизни: индейцев, эскимосов и других в странах Американского континента, аборигенов Австралии и т.п. Значительная часть этих народов была уничтожена белыми завоевателями, очень небольшая часть смогла интегрироваться в современное общество с потерей подчас своей самобытности, остальным же грозило вымирание. Средством сохранения этих народов стали резервации, неоднократно охаянные в советской литературе и периодической печати. Резервации представляют собой территории, полными хозяевами которых являются соответствующие народы. Государство охраняет эти территории от проникновения чрезмерно предприимчивых граждан и корпораций и оказывает содействие социальному развитию обитателей резерваций, не препятствуя их традиционному образу жизни. Они не платят налогов и не участвуют в выборах государственных органов, имея свое собственное самоуправление. Любое лицо, принадлежащее к коренному народу, вправе в любое время покинуть резервацию и включиться в жизнь современного общества со всеми правами, свободами и обязанностями, но может также в любое время вернуться в резервацию. Резервации во всяком случае оказались более пригодными институтами для сохранения малочисленных коренных народов, чем советские автономные округа, статус которых стал средством для получения привилегий пришлой бюрократией и верхушкой коренного населения, а теперь еще и предпринимателями, эксплуатирующими природные богатства этих территорий.

В Китае и Вьетнаме, где малочисленные (насчитывающие, однако, подчас миллионы людей) народы, сохраняющие родо-племенную организацию, занимают обширные экономически и стратегически важные территории, использовался, к сожалению, советский путь со всеми его извращениями. Можно лишь надеяться, что общественные сдвиги, наметившиеся и в этих странах, приведут к подлинно демократическому решению проблемы малочисленных народов с традиционным образом жизни.

8. Ограничения прав и свобод

Поскольку права и свободы реализуются в обществе, что нередко требует сотрудничества людей, то это обстоятельство обусловливает неизбежность определенных ограничений прав и свобод. Ограничения диктуются прежде всего необходимостью уважения таких же прав и свобод других людей, а также необходимостью нормального функционирования общества и государства, равно как и любого коллектива. Однако любые ограничения допустимы в том случае и в той мере, в каких они предусмотрены в конституциях.

Формулы конституционных ограничений прав и свобод разнообразны. Есть общие оговорки (генеральные клаузулы). Так, германский Основной закон устанавливает в ст. 19 общие правила реализации ограничений провозглашенных в нем прав и свобод:

«1. Поскольку согласно настоящему Основному закону основное право может быть ограничено законом или на основе закона, такой закон должен иметь общее действие, а не распространяться на отдельный случай. Кроме того, закон должен назвать основное право с указанием статьи (Основного закона. – Авт.).

2. Ни в каком случае не может затрагиваться существенное содержание основного права».

Отсюда следует, что германский законодатель не вправе устанавливать ограничения основных прав, а может лишь в необходимых случаях конкретизировать конституционные ограничения.

Несколько иначе урегулирован этот вопрос в ч. 3 ст. 31 Конституции Республики Польша 1997 года: «Ограничения пользования конституционными свободами и правами могут устанавливаться только в законе и только в том случае, когда они необходимы в демократическом государстве для его безопасности или публичного порядка либо для охраны окружающей среды, здоровья и публичной нравственности или свобод и прав других лиц. Эти ограничения не могут противоречить сущности свобод и прав».

Польский законодатель, следовательно, может в принципе без специального конституционного управомочия ограничивать пользование конституционными свободами и правами, но при этом связан указанными в Конституции целями ограничений.

Есть и конкретные оговорки, относящиеся к отдельным правам и свободам. Например, ч. 1 ст. 33 Конституции Болгарии устанавливает: «Жилище неприкосновенно. Без согласия его обитателя никто не может входить в жилище или оставаться в нем, кроме случаев, прямо указанных в законе». Оговорка, таким образом, уполномочивает законодателя определить случаи, в которых неприкосновенность жилища может не соблюдаться.

Это очень важный момент. В свое время еще К. Маркс, характеризуя французскую Конституцию 1852 года, отмечал, что «каждый параграф конституции содержит в самом себе свою собственную противоположность, свою собственную верхнюю и нижнюю палату: свободу – в общей фразе, упразднение свободы – в оговорке»*. Действительно, законодатель нередко, пользуясь генеральным конституционным уполномочием, сводил основное право или свободу к чрезвычайно узким возможностям для человека, ставя его под весьма строгий контроль государства по принципу: «Имею право? – Имеешь. – Значит, могу? – Нет, не можешь».

* Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 8. С. 132.

Поэтому в последнее время обозначилась тенденция при формулировании в конституциях оговорок к правам и свободам, отсылающих к закону, четко устанавливать для законодателя задачи и пределы регулирования соответствующих отношений, а также основные содержательные положения этого регулирования. Например, провозглашая в ст. 12 право граждан образовывать союзы и объединения, не имеющие целью извлечение прибыли, греческая Конституция требует, чтобы при этом соблюдались законы, для содержания которых установлены определенные принципы, а именно: запрещение предусматривать необходимость предварительного разрешения; установление возможности роспуска только за нарушение закона или основных положений устава и только по решению суда; возможность ограничения права на объединение для служащих государственных органов и публичных учреждений, а также государственных предприятий.

Германский Основной закон при формулировании ограничений прав и свобод часто пользуется выражением «законом или на основе закона». Мы это видели уже в цитированной ст. 19 и можем, например, видеть в ч. 1 ст. 12, где сказано: «Занятие профессией может регулироваться законом или на основе закона». Как разъясняет К. Хессе, «в первом случае законодатель сам предпринимает ограничение, не требующее для реализации еще исполнительного акта, во втором – он регулирует предпосылки, при которых органы исполнительной или судебной власти могут или должны реализовать ограничение»*.

* Hesse К. а.а.О., S. 132 (ср.: Хессе К. Указ. соч. С. 165).

Наряду с ограничениями прав и свобод, распространяющимися на все население государства, конституции иногда предусматривают индивидуальное лишение прав и свобод как санкцию за злоупотребление ими. Примером может служить опять же германский Основной закон (ст. 18): «Тот, кто злоупотребляет свободой выражения мнений, в особенности свободой печати (статья 5, часть 1), свободой преподавания (статья 5, часть 3), свободой собраний (статья 8), свободой объединения (статья 9), тайной переписки, почтовых и телеграфных сообщений (статья 10), собственностью (статья 14) или правом убежища (статья 16-а) против свободного демократического строя, лишается этих основных прав. Лишение и его объем определяются Федеральным конституционным судом». Чаще всего, однако, подобные меры устанавливаются текущим уголовным законодательством, преимущественно как дополнительное наказание на определенный срок.

Наконец, следует отметить, что конституции часто предусматривают возможность временного ограничения тех или иных прав и свобод при чрезвычайных обстоятельствах (война, стихийное бедствие и т. п.).

9. Гарантии прав и свобод

Они подразделяются на две большие категории: внутригосударственные и международно-правовые. Первые, в свою очередь, делятся на судебные и несудебные.

Внутригосударственными гарантиями служат прежде всего некоторые конституционные права как материально-правового, так и особенно процессуального характера. Сюда можно отнести такие рассматриваемые в последующих параграфах настоящей главы права, как право петиций, включающее с необходимостью право жалобы, права, реализуемые в судебном и административном процессе, и др., равно как и некоторые общие принципы. Например, в ч. 1 ст. 57 Конституция Болгарии провозглашает: «Основные права граждан неотменяемы», а в ч. 3, допуская в условиях войны, военного или другого чрезвычайного положения возможность временного ограничения осуществления гражданами отдельных прав, исключает такое ограничение для права на жизнь, личную целостность и национальную самобытность, судебно-процессуальных прав, неприкосновенности личной жизни, свободы мысли, совести и вероисповедания. Согласно § 56 Конституции Венгерской Республики 1949 года в ныне действующей редакции 1990 года «в Венгерской Республике каждый человек правоспособен»

Главной институциональной гарантией является в демократическом государстве суд, независимый от любого другого государственного органа, не говоря уже об органе партийном. Здесь прежде всего следует упомянуть право человека на рассмотрение его дела компетентным (с точки зрения предметной и территориальной подсудности) и беспристрастным судом, в необходимых случаях – судом присяжных, право на обжалование судебных решений, на обращение за защитой конституционных прав в высшие судебные инстанции вплоть до конституционной и международной юстиции, право на защиту и помощь адвоката и т. п.

Так, согласно ст. 24 итальянской Конституции все могут обращаться в суд за защитой своих прав и законных интересов. Право на защиту на любой стадии и в любой момент процесса ненарушимо. Неимущим соответствующими учреждениями обеспечивается возможность предъявлять иски и защищаться в любом суде. Законом определяются условия и способы исправления судебных ошибок. А часть первая ст. 25 устанавливает, что никто не будет изъят из подсудности тому судье, который предусмотрен законом (следовательно, не может быть перевезен для суда в другую местность или предан чрезвычайному суду и т. д.).

Представляют интерес и формулировки гарантийправ и свобод, содержащиеся в ст. 53 Конституции Испании:

«1. Права и свободы, признанные в главе второй настоящей части (Конституции. – Авт.), обязывают все публичные власти. Только законом, который в любом случае должен будет уважать их существенное содержание, можно будет регулировать осуществление таких прав и свобод, которые будут охраняться согласно предписаниям статьи 161, ч. 1, п. «b» (речь идет об индивидуальных жалобах в Конституционный трибунал. –Авт. ).

2. Любой гражданин сможет обращаться за охраной своих свобод и прав, предусмотренных в статье 14 и разделе I второй главы (равноправие, основные права и публичные свободы. –Авт.), в обычные трибуналы по процедуре, основанной на принципах предпочтительности и суммарности (т.е. в срочном и упрощенном порядке. –Авт.), а в соответствующем случае – посредством жалобы ампаро (особая процедура, анализируемая ниже – в гл. Х о судебной власти. –Авт.). Эта последняя жалоба будет применяться и в случае возражения совести, признаваемого в статье 30 (отказ от военной службы в силу убеждений. – Авт.).

3. Признание, уважение и защита принципов, признаваемых в главе третьей (обязательства государства в социально-экономической области. – Авт.), будут содержаться в позитивном законодательстве, судебной практике и деятельности публичных властей. Перед обычными судами на них можно будет ссылаться только в соответствии с положениями развивающих их законов».

Из ч. 3 цитированной статьи вытекает, что упомянутые там нормы Конституции не управомочивают лицо на обращение в суд за защитой основанных на этих нормах притязаний. Правами такие притязания, следовательно, не являются, хотя соответствующие конституционные положения сформулированы подчас именно как права. Например, согласно первому предложению ст. 47 все испанцы пользуются правом на достойное и отвечающее потребностям жилище. Тем не менее, обращаясь в суд, испанец может сослаться не на это положение Конституции, а на развивающий его закон, если таковой есть.

К числу институтов, гарантирующих права и свободы, относится получающий все более широкое распространение институт уполномоченного по правам человека (омбудсман, комиссар, посредник, народный защитник и т.п.), который рассматривается ниже – в п. 3 § 8 гл.VIII.

Существенную гарантию прав и свобод образует возможность пользоваться квалифицированной юридической помощью, прежде всего помощью профессионального защитника (адвоката) в уголовном и административном процессе, как, впрочем, и в гражданском и в конституционном. Но это, разумеется, часть более широкого права – права на защиту. Конституция Югославии в ст. 29 регулирует право на защиту следующим образом:

«Каждому гарантируется право на защиту и право брать защитника перед судом или другим органом, компетентным вести производство по делу.

Никто, будучи предан суду или преследуем другим органом, компетентным вести производство по делу, не может быть наказан, если ему в соответствии с союзным законом не была дана возможность быть выслушанным и защищаться.

Каждый имеет право на то, чтобы при его заслушивании присутствовал выбранный им защитник.

Союзным законом определяется, в каких случаях обвиняемый должен иметь защитника».

Гарантией прав и свобод служит также ответственность за их нарушение. Прежде всего речь идет об ответственности властей и их должностных лиц. Обычно такая ответственность носит общий характер и предусматривается текущим законодательством. Однако иногда встречается особое ее конституционное регулирование. Например, согласно ст. 20 Конституции Республики Хорватии 1990 года «тот, кто нарушит положения настоящей Конституции об основных правах и свободах, несет личную ответственность и не может оправдываться приказом свыше». Для посттоталитарных стран, в том числе и Хорватии, такая норма представляется весьма актуальной.

Несколько слов следует сказать о международно-правовых гарантиях, хотя специально они изучаются в курсе международного публичного права.

До Второй мировой войны преобладало убеждение, что отношения между государством и человеком – внутреннее дело государства и должны регулироваться только внутригосударственным правом, хотя уже в прошлом веке принимались международные акты, направленные на защиту прав человека (запрещение работорговли, защита жертв военных конфликтов и др.). Тягчайшие преступления против человечества, совершенные фашистскими и другими тоталитарными режимами, окончательно убедили мировое общественное мнение в необходимости широкой международной защиты прав человека. Это нашло отражение в Уставе ООН 1945 года, Всеобщей декларации прав человека 1948 года, Международных пактах о правах человека 1966 года и длинном ряде глобальных и региональных международных конвенций и рекомендаций, касающихся разных сторон этой проблемы.

Универсальная международная защита прав человека осуществляется в настоящее время в рамках Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений, региональная – в рамках межамериканской, европейской и африканской систем. Европейская система – наиболее совершенная. Она основывается на европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, заключенной в 1950 году государствами – членами Совета Европы, и дополнительных протоколах к ней. Если лицо исчерпало все национальные правовые средства защиты своего права, охраняемого Конвенцией, оно может обратиться в европейский Суд по правам человека, который в случае установления факта нарушения права и тем самым Конвенции возлагает на виновное государство существенную материальную ответственность. Наша страна также является членом Совета Европы и участником Конвенции.

§ 2. Гражданство и режим иностранцев

1. Понятие гражданства

Объем прав и свобод, которыми человек может пользоваться в конкретном государстве, а также объем возлагаемых на него этим государством обязанностей находятся в прямой зависимости от наличия или отсутствия у него гражданства данного государства. Гражданство – это устойчивая правовая связь человека со своим государством*, обусловливающая взаимные права и обязанности граждан и государства в случаях, указанных в законе. Гражданин находится под суверенитетом государства, и последнее может требовать от него выполнения обязанностей, даже если он пребывает за границей. Государство со своей стороны должно защищать граждан на своей территории и оказывать им покровительство, когда они находятся за ее пределами.

* Закон СССР о гражданствеСССР 1990 года определял в преамбуле гражданство как политико-правовую связь гражданина с государством. Это был явный рудимент тоталитаризма. Получается, что если человек находится в политической оппозиции к государству, точнее – к его правящим кругам, не разделяет их политики, то он вроде бы уже и не гражданин. На этом, в частности, строилась существовавшая до середины 80-х годов антидемократическая практика лишения гражданства и высылки «диссидентов», которым трудно было сколько-нибудь убедительно вменить совершение преступления. В действительности же гражданство – именно правовая, а никоим образом не политическая связь человека с государством.

Гражданство было известно уже в рабовладельческую эпоху, когда гражданами могли быть, разумеется, только свободные люди. В период феодализма существовал главным образом институт подданства, означавший не только подвластность населения монарху, но и феодальную зависимость от него. В конституционном государстве институт гражданства, заменивший прежнее подданство, стал одним из проявлений принципа равноправия всех членов общества, о чем уже говорилось выше.

В настоящее время термин «подданство» употребляется только в монархических государствах, причем ныне он обычно равнозначен термину «гражданство». В ряде монархий (например, в Испании, Бельгии, Нидерландах) термин «подданство» заменен в конституциях и законодательстве термином «гражданство».

В некоторых языках понятие гражданства обозначается двумя терминами, один из которых указывает на принадлежность лица к данному государству, а другой – на его положение как бы соправителя в государстве. В немецком языке это соответственно «Staatsangehörigkeit» (буквально «государственная принадлежность») и «Bürgerschaft» (буквально «гражданство»), в испанском – «nacionalidad» (буквально «национальность»; вспомните, что выше говорилось о понятиях «нация», «национальность») и «ciudadanía» (собственно «гражданство»), в сербском – «државльанство» (от «држава» – государство; ср.: держава) и «граħанство». Например, в ст. 30 Конституции Мексики говорится о порядке приобретения «мексиканской национальности», а согласно ст. 34 «гражданами Республики являются мужчины и женщины, которые, будучи мексиканцами, отвечают, кроме того, следующим условиям: I) достигли восемнадцатилетнего возраста; II) ведут достойный образ жизни.» Следовательно, хотя «мексиканец» и означает принадлежность не к этносу, а к государству, но не все «мексиканцы» суть «граждане». Утрата «национальности» влечет утрату «гражданства», но не наоборот: можно утратить «гражданство», оставаясь «мексиканцем».

В Великобритании соответствующей «национальностью» обладают наряду с британцами граждане других стран Содружества, а «гражданством» – только граждане Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Объем прав у этих двух категорий лиц различен (см. подробнее в т. 3 настоящего учебника п. 1§ 2 гл. I).

Гражданство, будучи основой правового положения человека в государстве, одновременно является объектом одного из важнейших его прав. Именно обладание гражданством предоставляет человеку возможность в полной мере реализовывать свои разнообразные права и свободы, включая участие в управлении, и вместе с тем влечет выполнение в полной мере обязанностей по отношению к государству, включая его защиту. Гражданство создает в положении человека ясность и определенность. Правом человека является и изменение гражданства.

Основные принципы гражданства, как правило, устанавливаются в конституциях, подробное же регулирование осуществляется обычными законами. Есть конституции, которые специальных норм о гражданстве не содержат. Такова, например, Конституция Италии; гражданство в этой стране регулируется Законом о гражданстве 1912 года с позднейшими изменениями и Положением о гражданстве 1983 года. Конституция Республики Куба 1976 года, действующая ныне в редакции 1992 года, напротив, имеет целую главу о гражданстве, где содержатся и такие нормы, которые чаще всего встречаются в обычных законах. Законы о гражданстве регулируют порядок приобретения, изменения и прекращения гражданства.

Лица, находящиеся на территории данного государства, но не состоящие в его гражданстве, именуются иностранцами. Это могут быть либо граждане иностранного государства (иностранные граждане), либо лица, никакого гражданства не имеющие (лица без гражданства). Иногда, впрочем, иностранцами называют только иностранных граждан.

2. Приобретение гражданства

Подавляющее большинство людей приобретают гражданство по рождению. Но наряду с этим есть и другие способы его приобретения: принятие гражданства, восстановление в нем, выбор гражданства. Весьма редко гражданство приобретается в результате заключения или расторжения брака либо по иным основаниям.

Приобретение гражданства по рождению называется филиацией. Гражданство приобретается на основе принципов «права крови» или «права почвы». В первом случае ребенок приобретает гражданство родителей независимо от места рождения, а во втором – ребенок становится гражданином того государства, на территории которого родился, независимо от гражданства родителей. «Право почвы» нередко применяется в странах Американского континента. Чаще всего оба принципа в той или иной мере сочетаются.

Выбор или преобладание того или иного из них обусловливается главным образом политикой государства в демографической области. Если государство заинтересовано в быстром росте своего населения, оно может ввести оба правила в полной мере. В качестве примера можно привести часть А упомянутой выше ст. 30 мексиканской Конституции, согласно которой «мексиканцами по рождению являются: I) дети, родившиеся на территории Республики, какой бы национальности (т.е. гражданства. – Авт.) ни были их родители; II) дети, родившиеся за границей от родителей-мексиканцев, от отца-мексиканца или от матери-мексиканки; III) дети, родившиеся на мексиканском военном или торговом корабле или в самолете». Чаще всего, однако, превалирует один из принципов, а другой его дополняет. Например, согласно Федеральному закону об австрийском гражданстве 1965 года дети, родившиеся в браке, приобретают гражданство Австрии, если хотя бы один из родителей – австрийский гражданин, а внебрачные дети – если такое гражданство есть у матери. Австрийскими гражданами, пока не доказано обратное, считаются дети, найденные на территории Республики в возрасте менее шести месяцев. Здесь, таким образом, превалирует «право крови», а «право почвы» дополняет его лишь в одном определенном случае.

Прием в гражданство иностранца по его заявлению называется натурализацией. Обычно натурализация может иметь место после более или менее длительного проживания иностранца на территории данного государства. Нередко в качестве условий натурализации государство требует определенного стажа проживания в стране, владения ее языком, наличия средств к существованию и др. Иногда круг прав натурализованных граждан несколько уже, чем у прирожденных. Например, согласно разд. 1 ст. II Конституции США Президентом может быть избран только прирожденный гражданин США, а для избрания в состав палат Конгресса установлены 7- и 9-летний цензы гражданства, то есть конгрессменом (членом Палаты представителей) или сенатором может быть избрано лицо, не менее указанного срока состоящее в гражданстве США.

Восстановление в гражданстве возможно для лица, которое состояло в гражданстве данного государства, но затем по какой-то причине его утратило. От натурализации восстановление в гражданстве отличается обычно упрощенным порядком решения вопроса.

Выбор гражданства (оптация) имеет место в случае, когда какая-то территория переходит от одного государства к другому. Жителям такой территории обычно предоставляется право оптировать (выбрать) гражданство того или другого государства, то есть сохранить прежнее или получить новое.

Гражданство может быть приобретено также в результате усыновления иностранца гражданином данной страны.

Конституции отдельных стран упрощают порядок приобретения гражданства лицами, принадлежащими к этносу, составляющему большинство населения соответствующей страны. Так, согласно ч. 2 ст. 25 болгарской Конституции лица болгарского происхождения приобретают болгарское гражданство в облегченном порядке. Эта норма продиктована заинтересованностью сохранить в стране болгарское большинство населения в условиях более быстрого роста численности турецкого меньшинства.

3. Прекращение гражданства

Гражданство прекращается вследствие таких причин, как отказ от гражданства (выход из гражданства), утрата гражданства, лишение гражданства, оптация другого гражданства, а также по некоторым другим, более редким причинам.

Отказ от гражданства или выход из него могут иметь место по заявлению заинтересованного гражданина и с согласия компетентных органов государства. Основания для отклонения соответствующего заявления обычно устанавливаются законом, и при отсутствии таких оснований в удовлетворении заявления не должно быть отказано.

Утрата гражданства как особый случай его прекращения носит в известной мере автоматический характер вследствие совершения лицом определенных запрещенных деяний, как, например, поступление на иностранную государственную службу, либо вследствие неподдержания проживающим за границей лицом связи со своим государством в течение установленного времени. В странах, где предусмотрено автоматическое приобретение гражданства иностранкой в случае вступления ее в брак с гражданином данного государства, расторжение этого брака влечет утрату гражданства, приобретенного указанным образом. Иногда, впрочем, законодатель называет утратой гражданства любой вид его прекращения.

Лишение гражданства является санкцией государства в отношении лица, допускающего недозволенное поведение. Обычно такая мера применяется только к натурализованным гражданам и то в течение сравнительно небольшого срока после натурализации. Так, согласно ч. 1 ст. 16 Основного закона для Германии «германское гражданство (Staatsangehörigkeit) не может быть отобрано. Утрата гражданства может наступить лишь на основе закона, а против воли лица – лишь в том случае, если оно тем самым не становится лицом без гражданства». Часть 2 ст. 11 Испанской конституции устанавливает, что «ни один испанец по происхождению не будет лишен своей национальности»; натурализованные, следовательно, могут быть лишены. Австрийский закон, допускающий лишение гражданства натурализованных граждан, запрещает это по истечении шести лет после натурализации.

Нельзя не вспомнить в связи с данным институтом отмеченное выше лишение гражданства социалистических стран как средство внесудебной расправы с «диссидентами».

Законодательство о гражданстве регулирует также конфликты в отношении гражданства детей в случаях разногражданства родителей, существовавшего изначально или возникшего вследствие изменения гражданства одним из них.

4. Безгражданство и многогражданство

Оба состояния, как правило, порождаются несовпадением принципов приобретения и прекращения гражданства в различных странах. Лицами без гражданства (аполидами или апатридами) являются те, кто не может доказать наличие у них какого-либо гражданства. Например, согласно упомянутому австрийскому закону найденный на территории Австрии ребенок старше шести месяцев будет считаться лицом без гражданства. Состояние безгражданства может возникнуть и в результате прекращения гражданства.

Наиболее частым случаем многогражданства является двугражданство (бипатризм), то есть принадлежность лица к гражданству двух государств, что удостоверяется соответствующими документами. Например, ребенок, родившийся на мексиканской территории от родителей-австрийцев будет мексиканским гражданином по Конституции Мексики и австрийским гражданином по австрийскому закону. Двойное гражданство в ряде случаев создает для его обладателя определенные сложности, если каждое из государств требует от него выполнения гражданских обязанностей. Государства, как правило, отрицательно относятся к такому состоянию и заключают договоры о предотвращении случаев двойного гражданства, обязывая лиц, имеющих гражданство обеих сторон договора, выбрать одно гражданство и тем самым прекратить другое. Во всяком случае за своими гражданами государства не признают никаких прав, вытекающих из наличия у них также другого гражданства. Более того, такие граждане подчас подвергаются некоторым ограничениям в правах. Например, согласно ч. 3 ст. 16 Конституции Румынии «публичные функции и высокие должности могут быть замещены лицами, имеющими только румынское гражданство и местожительство в стране».

Однако встречается и другой подход. Так, в Польше последний Президент Второй республики (1918–1939 гг.) имел кроме польского еще гражданство Швейцарии, куда и бежал после вторжения в Польшу гитлеровских войск. А в 1990 году главным соперником на выборах у ставшего тогда Президентом Леха Валенсы оказался бизнесмен, у которого кроме польского имеется еще гражданство Канады, где он проживает постоянно, а также Перу.

Испанская конституция (ст. 11 ч. 3) устанавливает, что «государство сможет заключать договоры о двойной национальности с ибероамериканскими странами или с теми странами, которые имели либо имеют особую связь с Испанией. В этих странах, даже если они за своими гражданами такого же права не признают, испанцы смогут натурализоваться без утраты своей национальности по рождению». В Великобритании граждане Ирландии признаются британскими гражданами, хотя Ирландия взаимностью на это не отвечает (что, впрочем, понятно, если учесть огромную разницу в численности населения обеих стран).

Договоры между государствами о двойном гражданстве обязывают стороны учитывать наличие у своих граждан также гражданства другой стороны и, в частности, не требовать от них выполнения определенных гражданских обязанностей, если эти обязанности были выполнены по отношению к другой стороне (например, военная служба). Однако пока что признание многогражданства – исключение из правила, хотя можно предполагать, что все более тесная взаимосвязь между государствами и снятие угрозы серьезных военных конфликтов приведут к расширению этой практики.

5. Режим иностранцев

В демократическом государстве иностранцы по своему правовому положению в основном приравниваются к собственным гражданам (национальный режим), за отдельными указанными в законе изъятиями. Например, они не подлежат призыву на военную службу, не пользуются избирательными правами*, не могут осуществлять некоторые занятия, занимать некоторые должности, иногда приобретать некоторые объекты собственности и т. д.

* На выборах в органы местного самоуправления постоянно проживающие иностранцы, не являющиеся официальными представителями иностранных государств и международных организаций, все чаще получают право голоса, а иногда и пассивное избирательное право. Так, предложение третье ч. 1 ст. 28 германского Основного закона предусматривает, что на выборах в уездах и общинах имеют право избирать и избираться согласно праву Европейского сообщества также лица, которые имеют гражданство государства – члена Европейского сообщества. Нередко, хотя и не всегда, такие права предоставляются на основе взаимности.

Так, в ч. 1 ст. 13 Испанской конституции сказано: «Иностранцы будут пользоваться в Испании публичными свободами, которые гарантируются настоящей частью (Конституции. –Авт.), на условиях, установленных договорами и законом». Речь здесь идет по существу о политических правах, принадлежащих в принципе только гражданам, ибо остальные права и свободы – права человека – принадлежат, как само собой разумеется, и гражданам, и иностранцам. Соответственно ч. 2 указанной статьи предусматривает, что договорами или законом с учетом взаимности иностранцам* может быть предоставлено активное избирательное право на муниципальных выборах.

* Испанский законодатель под иностранцами в данном случае имеет в виду иностранных граждан, ибо применительно к лицам без гражданства речь о взаимности, естественно, идти не может.

Мексиканская же Конституция (ст. 33, часть вторая) запрещает иностранцам любое вмешательство в политические дела страны.

В качестве другого примера можно привести положения болгарской Конституции. Согласно ч. 2 ее ст. 26 «иностранцы, пребывающие в Республике Болгарии, имеют все права и обязанности по настоящей Конституции, за исключением прав и обязанностей, для осуществления которых Конституцией и законами требуется болгарское гражданство». Примечательно здесь, что согласно ч. 1 ст. 22 Конституции «иностранцы и иностранные юридические лица не могут приобретать право собственности на землю, кроме наследования по закону. В этом случае им следует уступить свою собственность». Нетрудно распознать в этой норме присущую социалистическому менталитету боязнь «распродажи страны», непонимание того, что иностранная земельная собственность не ущемляет суверенитета государства в отношении всей его территории.

И еще раз обратимся к мексиканской Конституции: «Мексиканцам оказывается предпочтение перед иностранцами при равных условиях при получении различного рода концессий, занятии любых государственных постов, должностей и осуществлении полномочий, предоставляемых Правительством, в случаях, когда мексиканское гражданство не является обязательным» (ст. 32, часть первая, предложение первое).

6. Убежище, высылка из страны, выдача иностранному государству

Демократические конституции обычно предусматривают возможность предоставления убежища иностранцам, как правило, по политическим основаниям (если они, например, подвергаются преследованиям по религиозным, научным и иным подобным мотивам). Так, согласно части третьей ст. 10 Конституции Италии «иностранец, лишенный в своей стране возможности действительно пользоваться демократическими свободами, которые гарантированы итальянской Конституцией, имеет право убежища на территории Республики с соблюдением установленных законом условий». Часть 1 ст. 16-а германского Основного закона содержит похожую, хотя и более краткую формулировку: «Лица, преследуемые по политическим мотивам, пользуются правом убежища».

Правда, с 1994 года германский Основный закон не ограничивается приведенной формулой, а предусматривает в последующих частях нововведенной ст. 16-а дополнительные условия и ограничения при предоставлении данного права.

Следует отметить, что предоставление убежища не влечет автоматически предоставления гражданства. И то и другое зависят от усмотрения государства и осуществляются в различном порядке. Вполне возможны ситуации, когда убежище лицу предоставляют, но в гражданстве отказывают.

Демократические конституции нередко специально предусматривают запрещение высылки из страны как своих граждан экспатриации), так и законно находящихся в стране иностранцев. Точно так же обычно запрещается выдача (экстрадиция) иностранным государствам своих граждан и иностранцев, за исключением случаев, предусмотренных международными договорами. Например, Конституция Республики Словении 1991 года в ст. 47 устанавливает: «Гражданин Словении не может быть выдан иностранному государству. Иностранец может быть выдан только в случаях, предусмотренных международными договорами, обязывающими Словению». Сходные нормы содержатся в ст. 19 румынской Конституции, которая вместе с тем в ч. 3 предписывает, что о высылке или выдаче постановляет суд.

Мексиканская же Конституция и в этом вопросе занимает довольно жесткую позицию: «...Федеральная исполнительная власть имеет исключительное право без предупреждения и без предварительного судебного разбирательства выслать за пределы национальной территории любого иностранца, чье пребывание в стране является нежелательным» (ст. 33, часть первая).

Заслуживает внимания в данной связи регулирование, содержащееся в ч. 3 ст. 13 Испанской конституции: «Экстрадиция будет производиться только во исполнение договора или закона, принимая во внимание принцип взаимности. Не подлежат экстрадиции лица, совершившие политические преступления, при том что акты терроризма таковыми не считаются».

§ 3. Личные (гражданские) права, свободы и обязанности

1. Право на жизнь, свободу, физическую целостность и неприкосновенность

Этот блок прав, образующих неразрывное единство, представляет собой основу практически всего правового статуса человека, ибо без такой предпосылки любые другие права и свободы утрачивают смысл. Эти права включают ряд прав, если так можно выразиться, второго порядка, то есть составляющих первые.

Одна из наиболее четких формулировок данного блока прав содержится в ч. 2 ст. 2 германского Основного закона: «Каждый имеет право на жизнь и физическую неприкосновенность. Свобода лица ненарушима. Вмешательство в эти права допускается лишь на основе закона». Во многих других конституциях данный блок прав сформулирован в нескольких статьях с использованием иных формул. Посмотрим, однако, как Основной закон для Германии конкретизирует указанные права.

В качестве такой конкретизации можно рассматривать, в частности, ст. 102, согласно которой «смертная казнь отменена». Это важнейшая гарантия права на жизнь: государство даже за собой не оставляет права на лишение жизни. Далее следует упомянуть в данной связи ч. 1 ст. 2: «Каждый имеет право на свободное развитие своей личности, поскольку он не нарушает прав других и не действует вопреки конституционному строю или нравственному закону». Сюда же относится положение ч. 1 ст. 104: «Свобода лица может быть ограничена только на основе формального закона и только при соблюдении всех предписанных в нем форм. Лица под стражей не могут подвергаться дурному обращению ни морально, ни физически».

Разумеется, изложенное соотношение конституционных норм отражает субъективное восприятие авторов. Законодатель, очевидно, мог руководствоваться иными соображениями при размещении норм в Основном законе. Очевидно также, что юридическая сила всех изложенных норм одинакова, однако в учебных целях предложенная их группировка представляется полезной.

Приведем в качестве другого примера конституционного определения данного блока прав положения венгерской Конституции. Согласно ч. 1 ее § 54 «в Венгерской Республике каждому человеку принадлежит неотъемлемое право на жизнь и человеческое достоинство, которых никто не может быть лишен произвольно». Из этой формулы, в частности, следует, что смертная казнь в принципе не исключена. И далее: «В Венгерской Республике каждый имеет право на свободу и личную безопасность, и никто не может быть лишен свободы иначе, чем по определенным в законе причинам и на основе определенной в законе процедуры» (§ 55, ч. 1). В остальных частях указанных двух параграфов сформулированы конкретизирующие нормы либо правовые гарантии на случай нарушения прав. Например, согласно ч. 2 § 54 «никто не может быть подвергнут пыткам, жестокому, негуманному, унизительному обращению или наказанию; категорически запрещается проведение на человеке без его согласия медицинских или научных экспериментов», а согласно ч. 3 § 55 «тот, кто подвергся незаконному задержанию или аресту, имеет право на возмещение ущерба».

Конституционное право на жизнь используется в качестве важного аргумента сторонниками запрещения абортов, в частности католической церковью, которая в ряде стран пользуется значительным влиянием. Так, в Конституции Словакии второе предложение ч. 1 ст. 15, провозглашающей право на жизнь, гласит: «Жизнь достойна охраны уже до рождения». Пункт 3 ч. 3 ст. 40 Конституции Ирландии (тоже католической страны) 1937 года гласит: «Государство признает право на жизнь нерожденного и, имея в виду равное право на жизнь матери, гарантирует в своих законах уважение этого права и по возможности защищает и поддерживает его своими законами». В то же время в отдельных конституциях сформулирована иная точка зрения. Так, Конституция Республики Сербии 1990 года, устанавливая в части первой ст. 14: «Жизнь человека неприкосновенна», в ст. 27 гласит: «Право человека – свободно решать о рождении ребенка», а Конституция Словении посвятила этому специальную ст. 55, согласно которой решение о рождении ребенка принимается свободно, что гарантируется государством, создающим условия для принятия родителями решения о рождении детей (надо отметить, что принятая в 1974 г. Конституция Социалистической Федеративной Республики Югославии, в составе которой были и Сербия, и Словения, содержала подобную норму).

В связи с правом на жизнь существует проблема допустимости эвтаназии – причинения легкой смерти безнадежно больному по его просьбе с целью избавить от излишних мучений. Нам неизвестна страна, в конституции которой были бы нормы, регулирующие эту проблему. Уголовное же законодательство и уголовная политика исходят из того, что причинение смерти даже в таком случае преступно.

Гарантиям личной свободы, физической целостности и неприкосновенности современные конституции уделяют большое внимание, а конституционные принципы получают, как правило, развитие в материальном и процессуальном уголовном и административном праве. Эти гарантии либо включаются в те же статьи, в которых провозглашены гарантируемые права и свободы (неприкосновенность личности, жилища и пр.), либо изложены в отдельных статьях как особые права. Особенно часто они встречаются в конституциях, принятых вскоре после ликвидации авторитарного и установления демократического строя в соответствующей стране. И напротив, их почти нет в социалистических конституциях.

Обратимся, например, к старейшей из ныне действующих общегосударственных конституций – Конституции США. Выше уже цитировалась поправка IV, провозглашающая право народа на неприкосновенность личности, жилища, бумаг и имущества и вместе с тем устанавливающая, что соответствующие ордера могут выдаваться только при необходимости, свидетельствуемой присягой или торжественным подтверждением, и должны содержать подробное описание подлежащего обыску места и подлежащих аресту лиц или предметов. Поправка V предусматривает привлечение к уголовной ответственности лишь по решению присяжных, запрещает неоднократное привлечение к ответственности за одно и то же деяние, принуждение свидетельствовать против себя в уголовном деле, лишение жизни, свободы или имущества без должного судебного производства. Поправка VI содержит права обвиняемого в уголовном процессе: право на скорый и публичный суд беспристрастных присяжных того штата и округа, где совершено преступление; право на информацию о характере и причине обвинения; право на очную ставку со свидетелями, показывающими против него; право на принудительный привод свидетелей, могущих дать показания в его пользу; право на помощь защитника.

А вот для сравнения одна из новейших конституций – польская. В ней установлено, что Республика Польша обеспечивает каждому человеку правовую охрану жизни (ст. 38), что никто не может быть подвергнут научным, в том числе медицинским, экспериментам без добровольно выраженного согласия (ст. 39), что никто не может быть подвергнут пыткам, а также жестокому, бесчеловечному или унижающему обращению и наказанию и что применение телесных наказаний запрещается (ст. 40).

Каждому обеспечивается личная неприкосновенность и личная свобода, – говорится в ст. 41. – Лишение или ограничение свободы может иметь место только в соответствии с принципами и порядком, определенными в законе. Каждый лишенный свободы не на основании судебного приговора вправе обратиться в суд с целью безотлагательного определения, законно ли он лишен свободы. О лишении лица свободы немедленно извещается семья или указанное им лицо. Каждому задержанному следует немедленно и понятным для него образом сообщить о причинах задержания, а в течение 48 часов после задержания он должен быть передан в распоряжение суда. Если в течение последующих 24 часов ему не будет вручено постановление суда о временном аресте вместе с предъявленными обвинениями, задержанный подлежит немедленному освобождению. С каждым лишенным свободы следует обращаться гуманно, а если он лишен свободы противоправно, то имеет право на возмещение ущерба.

Согласно ст. 42 уголовной ответственности подлежит только тот, кто совершил деяние, запрещенное под страхом наказания законом, действовавшим во время его совершения. Это не препятствует наказанию за деяние, являвшееся в момент совершения преступлениемпомеждународному праву. Лицо, подвергнутое уголовному преследованию, имеет право на защиту на всех стадиях процесса и может пользоваться помощью защитника по выбору или по назначению. Каждый считается невиновным, пока его вина не установлена правомочным (т.е. вступившим в силу) приговором суда. При этом сроки давности не применяются к военным преступлениям и преступлениям против человечности (ст. 43), а в отношении преступлений, совершенных публичными должностными лицами или по их указанию и не преследуемых по политическим причинам, течение сроков давности приостанавливается до отпадения этих причин (ст. 44).

Наконец, в соответствии со ст. 45 каждый имеет право на справедливое и открытое рассмотрение дела без необоснованной задержки компетентным, независимым и беспристрастным судом. Исключение гласности судопроизводства может иметь место по соображениям нравственности, безопасности государства, публичного порядка, а также по соображениям охраны частной жизни сторон или иного важного частного интереса. Решение суда оглашается открыто и в этом случае.

Вот сколько места уделила польская Конституция гарантиям жизни, свободы, неприкосновенности человека. А вот другое сравнение, которое говорит само за себя, – с Конституцией КНДР. Здесь мы читаем только то, что граждане не могут быть подвергнуты аресту иначе, как на основании законов (часть вторая ст. 64), что разбирательство судебных дел в принципе открытое и обвиняемый имеет право на защиту (ст. 138), что иностранцы могут выступать в суде на родном языке (часть вторая ст. 139). И это все. Остальные возможные гарантии недостойны конституционного уровня – таково мнение тоталитарного законодателя. Отсылая к закону, Конституция никак законодателя не ограничивает: закон может отдать судьбу человека на полное усмотрение правоприменителя.

2. Свобода мысли и совести

Это как бы продолжение изложенных выше прав, но уже в чисто духовной области. Свобода мысли – это прежде всего свобода от любого идеологического контроля, когда человек сам решает, что ему думать и как ему думать, во что верить и не верить, каких духовных ценностей придерживаться. Так, согласно ст. 16 Испанской конституции индивидам и сообществам гарантируется свобода идеологии, религии и культов без ограничений в их проявлениях, кроме тех ограничений, которые необходимы для поддержания общественного строя, охраняемого законом. Установлено, что никто не будет обязан заявлять о том, какой идеологии, религии или веры придерживается. Никакая конфессия не является государственной, а публичные власти лишь принимают во внимание существующие в испанском обществе религиозные верования и поддерживают соответствующие отношения сотрудничества с католической церковью и прочими конфессиями.

В этой связи важно подчеркнуть различие между свободой совести и свободой вероисповедания. Первая шире второй, поскольку включает и свободу придерживаться атеистических убеждений, а вторая, следовательно, образует часть первой.

Приведенные выше положения Испанской конституции дают пример последовательно демократического конституционного обеспечения свободомыслия, несмотря на традиционно сильное влияние в стране католической церкви. С другой стороны, определенной непоследовательностью грешит, на наш взгляд, ст. 13 Конституции Болгарии. В ней, с одной стороны, провозглашаются свобода вероисповеданий и отделение религиозных учреждений от государства, а также запрещается использовать религиозные общности и учреждения, вероисповедные убеждения в политических целях. С другой же стороны, однако, в этой статье установлено, что «традиционной религией в Республике Болгарии является восточноправославное вероисповедание» (ч. 3). Если учесть, что большинство мест в Великом народном собрании, принимавшем Конституцию, принадлежало социалистам, то есть бывшим коммунистам, на счету которых попытки насильственного создания в Болгарии национально однородного общества, то можно прийти к выводу, что указанное положение Конституции, как, впрочем, и некоторые другие, – рудимент этой политики. Находясь на демократических позициях, трудно понять, зачем вообще нужна такая норма в Конституции и что из нее должно следовать. Не гарантируется всей изложенной статьей и свобода атеистических убеждений.

То же, между прочим, следует сказать и о греческой Конституции, которая, видимо, в данном вопросе и послужила в какой-то степени примером для северного соседа. В ст. 13 этой Конституции гарантируются свобода совести и религий и равноправие последних, однако в ч. 1 ст. 3, составляющей особый раздел части I Конституции, установлено: «Господствующей в Греции религией является религия восточноправославной церкви Христовой», а далее в этом и последующих частях статьи регулируется статус этой церкви.

3. Тайна частной жизни и коммуникации, неприкосновенность жилища

Эти проявления личной свободы также получают в демократических государствах конституционные гарантии. Они приобретают особое значение на пороге эпохи информатизации, которая, как и все достижения прогресса, наряду с великими благами несет для человека и определенные опасности. В условиях авторитарных, а особенно тоталитарных, политических режимов власть стремится контролировать частную жизнь людей, чтобы использовать получаемую информацию для усиления господства над ними. Отсюда особая важность указанных конституционных гарантий.

Долгое время конституции ограничивались гарантиями неприкосновенности жилища и тайны переписки (позднее также других видов коммуникации – телеграфных сообщений, телефонных переговоров и т. д.). «Жилище неприкосновенно», – гласит часть первая ст. 14 итальянской Конституции, а в последующих двух частях этой статьи предусматривается, что осмотры, обыски и секвестрование могут производиться лишь в соответствии с законом и гарантиями, установленными для охраны личной свободы, и что проверки и осмотры в целях здравоохранения и предотвращения общественных бедствий либо в целях экономических и фискальных регулируются особыми законами. Точно так же ст. 15 гарантирует ненарушимость свободы и тайны переписки и всех других форм коммуникации с тем, что их ограничение может иметь место лишь в силу мотивированного акта судебной власти с соблюдением установленных законом гарантий.

Конституционные акты последнего времени наряду с типичными гарантиями неприкосновенности жилища и тайны коммуникации предусматривают особо охрану частной жизни и личных данных. Например, венгерская Конституция гласит, что «в Венгерской Республике каждый имеет право на доброе имя, на неприкосновенность жилища, а также право на защиту собственной тайны и личных данных», причем закон об охране личных данных принадлежит к числу тех особо важных законов, которые принимаются парламентом в усложненном порядке (§ 59). Заслуживает воспроизведения и ст. 32 болгарской Конституции, содержание которой, безусловно, навеяно недавним социалистическим прошлым Болгарии и направлено на недопущение в дальнейшем тоталитарных методов осуществления власти:

«I. Личная жизнь граждан неприкосновенна. Каждый имеет право на защиту от незаконного вмешательства в его личную и семейную жизнь и от посягательства на его честь, достоинство и доброе имя.

2. Никто не может подвергаться слежке, фотографированию, киносъемке, записи или другим подобным действиям без своего ведома или вопреки выраженному несогласию, кроме случаев, предусмотренных законом».

Актуальность таких норм вряд ли вызовет сомнения.

Конституции некоторых государств, где ранее существовал тоталитарный политический режим, предусматривают право граждан на доступ к информации о них самих. Так, согласно ст. 35 Конституции Португальской Республики 1976 года все граждане имеют право знать информацию о себе, занесенную в электронные картотеки и реестры, и о целях, для которых она предназначена, причем они могут требовать обновления информации и внесения в нее изменений без ущерба для положений закона о государственной тайне и о судебной тайне. Не допускается получение личных данных о третьих лицах, если это не предусмотрено законом. Не подлежат разглашению сведения о философских или политических убеждениях, партийном или профсоюзном членстве, вероисповедании или частной жизни, кроме случаев анонимной обработки статистических данных. Здесь же содержится запрещение присваивать гражданам единственный в национальном масштабе номер.

4. Свобода передвижения и поселения

Это также важное проявление личной свободы. Современный человек, от которого условия жизни часто требуют мобильности и для которого нередко мобильность становится жизненной потребностью, должен иметь возможность свободно передвигаться по стране и даже по планете и селиться там, где это представляется ему наиболее благоприятным для развития его личности.

Рассматриваемые свободы весьма четко сформулированы, например, в ст. 16 Конституции Италии:

«Каждый гражданин может свободно передвигаться и проживать в любой части национальной территории с теми ограничениями, которые в общем порядке устанавливаются законом по мотивам охраны здоровья и безопасности. Никакие ограничения не могут быть установлены по политическим соображениям.

Каждый гражданин волен покидать территорию Республики и возвращаться при соблюдении требований закона».

Неудивительно, что такого рода положения отсутствуют в китайской и северокорейской Конституциях, как отсутствовали они и в советских. В условиях авторитарных, а особенно тоталитарных, режимов власть стремится всячески ограничить также данную свободу, предписать определенное местожительство, контролировать передвижение человека, чтобы тем самым свести к минимуму возможность сопротивления или, по крайней мере неповиновения власти. В социалистических странах значительные территории объявлены закрытыми зонами по милитаристским соображениям, система разрешительной прописки серьезно препятствует перемене местожительства даже в пределах одного населенного пункта, а возможности выезда за пределы страны, особенно в демократические страны, сокращены до минимума, чтобы избежать «тлетворного влияния буржуазной идеологии».

§ 4. Политические права, свободы и обязанности

1. Право участия в управлении обществом и государством

Это право общего характера представляет собой суть данной группы прав и свобод, но в таком общем виде оно формулируется в конституциях редко. Так, ст. 23 Конституции Испании провозглашает право граждан участвовать в публичных делах непосредственно или через выборных представителей, а также право на равный доступ к публичным функциям и должностям в соответствии с требованиями, указанными в законах. Подобные нормы содержатся в части первой ст. 33 Конституции Литовской Республики 1992 года: «Граждане имеют право участвовать в управлении своей страной как непосредственно, так и через демократически избранных представителей, а также имеют право на равных условиях поступать на государственную службу Литовской Республики». Примечательна в данной связи и часть вторая указанной статьи, гарантирующая гражданам право критиковать работу государственных учреждений или должностных лиц, обжаловать их решения и запрещающая преследование за критику.

Обычно же данное право содержится в конституциях в виде совокупности различных прав и свобод и сопровождается подчас установлением соответствующих обязанностей.

В ряде стран, переживших период тоталитаризма, введен институт люстрации (от лат. lustratio – очищение путем искупления). Это означает чистку органов и аппарата публичной власти, а также образовательных и подчас иных публичных учреждений от лиц, которые в условиях тоталитарного режима занимали руководящие должности в политическом аппарате власти или служили в репрессивных учреждениях. Как отметил М.В. Баглай, «люстрация... выступает как форма личной политической ответственности за участие в правонарушающей деятельности государственной власти»*. В Германии после Второй мировой войны эти меры именовались денацификацией. Законы о люстрации, принятые в 90-х годах в Чехословакии (после ее распада в 1993 г. закон применен только в Чехии, хотя формально не отменен и в Словакии), Польше, Венгрии, Эстонии, разнятся между собой по кругу органов и организаций, прежняя служба в которых влечет ограничение политических прав, по объему и срокам этого ограничения.

* Конституционное право зарубежных стран. С. 96.

Действующий в Чехии Закон о люстрации 1991 года предусматривает выяснение, не имели ли влиятельные лица в политике или экономике связей с коммунистической службой государственной безопасности. Типы сотрудничества первоначально были поделены на три категории – А (агенты, информаторы или владельцы конспиративных квартир), В (сознательно ставшие «доверенными лицами») и С (кандидаты на сотрудничество, подвергавшиеся вербовке). Последняя категория в 1992 году была отменена. Для рассмотрения жалоб на применение закона создана Независимая апелляционная комиссия из депутатов Парламента и сотрудников министерств внутренних дел и обороны и новой службы безопасности и разведки. Срок действия закона был установлен в пять лет, но затем продлен до конца 2000 года. Решения о законе, включая продление его действия, были приняты вопреки возражениям Президента Вацлава Гавела, считавшего, что закон вводит коллективную ответственность. По этому же основанию протест против закона выразил Международный Хельсинкский комитет. Международная организация труда сочла, что закон нарушает ст. 111 Конвенции МОТ о дискриминации по месту работы*.

* См.: Сиклова Й. Люстрация, или чешский способ проверки благонадежности//Конституционное право: восточноевропейское обозрение (далее – КПВО), 1996. № 2 (15). С. 27-29.

Итальянская Конституция, предусмотрев в п. XII Переходных и заключительных положений для ответственных руководителей фашистского режима на срок до пяти лет ограничение законом избирательных прав, в п. XIII установила, что члены и потомки Савойской династии не могут избирать и занимать выборные и официальные должности, а бывшим королям этой династии, их супругам и потомкам по мужской линии был вообще запрещен доступ на национальную территорию и пребывание на ней. Это явилось ответственностью за сотрудничество последнего итальянского короля с фашистским режимом Бенито Муссолини. Подобные меры против свергнутых династий предусматриваются и конституциями некоторых других стран.

2. Избирательные права

Это ряд прав, обеспечивающих гражданам возможность участия в формировании выборных органов государства и местного самоуправления, а также участия в процедурах непосредственной демократии (народная инициатива, референдум, отзыв выборных и др.). Бразильский автор Александр де Мораэс назвал избирательные права ядром политических прав*.

* См.: Moraes A. de. Direito constitucional. 5^а ed. revista e ampliada. São Paulo: Atlas, 1999, p.214.

Сюда относится прежде всего активное избирательное право, или право голоса, которое иногда называется также общим избирательным правом. Право голоса используется при голосованиях на выборах государственных и самоуправленческих органов и должностных лиц, на референдумах и публичных собраниях. Далее сюда относится пассивное избирательное право, или право избираться* в выборные органы государства или самоуправления, предполагающее право выдвигать свою кандидатуру или давать согласие на ее выдвижение. Могут быть, наконец, сюда отнесены и некоторые другие права: право участвовать в формировании избирательных органов, выдвижении кандидатов, выступать с инициативой отзыва выборных представителей и должностных лиц, заявлять отводы, возражения, оспаривать итоги выборов и т.д.

* В советских учебниках государственного права и в специальной литературе вслед за соответствующими формулировками советских конституций пассивное избирательное право характеризуется как право быть избранным. Однако юридически это не вполне грамотно, ибо праву быть избранным должна бы по логике корреспондировать обязанность избирателей избрать данное лицо. Обязанности же такой, разумеется, быть не может, а следовательно, не может существовать и право быть избранным. К великому сожалению, «право быть избранным» проскочило и в текст действующей российской Конституции (ч. 2 ст. 32), и в новые учебники. Грамотному юристу лучше все же по возможности избегать этого выражения.

В некоторых странах установлена обязанность граждан принимать участие в выборах (обязательный вотум). Например, мексиканские граждане обязаны голосовать на народных выборах в соответствующем избирательном округе (ст. 36, п. III, Конституции).

Примеры конституционного и законодательного регулирования соответствующих прав будут приведены ниже в гл. VII.

3. Право на объединение, свобода союзов и ассоциаций

По общему правилу в демократических странах объединения образуются свободно, хотя и встречаются некоторые исключения. Так, объединения не должны преследовать цели извлечения прибыли, ибо статус такого рода объединений регулируется не конституционным, а гражданским, торговым, промышленным, сельскохозяйственным правом.

Некоторые категории объединений запрещаются конституциями по политическим мотивам. Например, ст. 78 Конституции Королевства Дании 1953 года, констатируя право граждан создавать общественные объединения в любых законных целях без предварительного уведомления, устанавливает вместе с тем, что общественные объединения, применяющие насилие либо стремящиеся достичь своих целей насилием, призывающие к насилию либо навязывающие свои взгляды другим при помощи угрозы насилия, распускаются по решению суда, но ни в коем случае не Правительства. Дела о роспуске общественных объединений могут выноситься на рассмотрение Верховного суда Королевства без какого-либо специального разрешения. Конституция Италии запрещает тайные общества и такие объединения, которые, хотя бы косвенно, преследуют политические цели посредством организаций военного характера (часть вторая ст. 18).

В последнее время выявилась тенденция наряду с общим провозглашением права на объединение особо определять в конституциях основы статуса отдельных видов объединений – политических партий (ст. 21 Основного закона для Германии, ст. 4 Конституции Франции, ст. 11 Конституции Польши и др.), профсоюзов (ст. 39 Конституции Италии, ч. 1 ст. 23 Конституции Греции, ст. 43 Конституции Хорватии и др.), предпринимательских союзов (ст. 7, часть вторая ст. 37 Конституции Испании, § 4 Конституции Венгрии и др.). Нередко при этом от партий и иных общественных объединений требуется, чтобы их внутренняя организация отвечала демократическим принципам.

Подробнее проблемы конституционного и законодательного регулирования статуса общественных объединений рассматриваются ниже в § 2 и 3 гл. V.

4. Свобода собраний и манифестаций

Свобода собраний – это беспрепятственная возможность собираться в закрытых помещениях, доступ в которые в принципе может быть ограничен только устроителями собрания, хотя это и не обязательный признак собрания. Законодательство может предусматривать уведомительный порядок проведения собраний, при котором компетентные власти заранее извещаются устроителями о предстоящем собрании, его времени, месте проведения и тематике, но может и не требовать никакого уведомления (явочный порядок). Участники собрания принадлежат обычно к какой-то определенной среде (например, трудовому коллективу), с которой связаны и устроители.

Термин «манифестация» (буквально: открытое проявление, заявление) употребляется либо как синоним терминов «демонстрация», «шествие», либо как обобщающее понятие для любых выступлений под открытым небом (реже оно охватывает и собрания), а именно митингов, демонстраций, шествий, пикетов. Митинг – это собрание любых желающих, которое проводится, как правило, под открытым небом и на котором обычно после публичных выступлений устроителей и иных участников принимается резолюция с каким-либо требованием к властям или призывом к гражданам. Демонстрация – это обычно движение по улицам и дорогам масс людей с плакатами и транспарантами, выражающими позицию этих людей по каким-либо общественным вопросам или требование к властям. К демонстрации обычно может присоединиться всякий желающий. Демонстрация может начаться или завершиться митингом. Иногда демонстрация может быть «сидячей» – участники не движутся, а сидят массой в людном месте. В последнее время в некоторых странах стали проводиться «стоячие» демонстрации: демонстранты, держась за руки, образуют кольцо вокруг какого-либо объекта либо непрерывную линию, обычно вдоль шоссе, порой на десятки и даже сотни километров. Шествие же, как следует из смысла слова, – всегда движение по улицам и дорогам. Разновидностью шествий являются так называемые марши – шествия через многие населенные пункты, даже через всю страну или порой через несколько стран. В шествиях и маршах участвуют обычно заранее сорганизовавшиеся люди. Пикеты – это обычно немногочисленные группы людей (иногда один человек) с плакатами и транспарантами, стоящих, сидящих или кругообразно движущихся около какого-либо объекта, часто около здания правительственного учреждения. Особая разновидность пикета – палаточный городок, существующий более или менее длительное время.

К манифестациям (в обобщающем смысле слова) кроме простых пикетов обычно применяется уведомительный порядок, причем власти могут запретить манифестации в местах, имеющих важное значение для нормального функционирования городского транспорта, и предложить проведение их в других местах.

Для авторитарных режимов характерен разрешительный порядок проведения манифестаций, а подчас и собраний, причем у властей может быть широкое поле для усмотрения. В странах с тоталитарными режимами, как правило, вообще не допускаются не организованные властями же собрания и манифестации и подчас отсутствуют законы, регулирующие пользование данной свободой (их заменяют неопубликованные инструкции службам безопасности, ориентирующие на подавление не инспирированных властью собраний и манифестаций).

Примером конституционно-правового регулирования данной свободы может служить ст. 8 германского Основного закона, согласно которой:

«1. Все немцы имеют право собираться мирно и без оружия без уведомления или разрешения.

2. Для собраний под открытым небом это право может быть ограничено законом или на основе закона».

Следует сразу отметить, что термин «собрания» употреблен здесь не в том специальном значении, которое указано нами выше, а в обобщающем смысле – как синоним «манифестаций». Это лишний пример того, что в разных странах терминосистемы часто не совпадают.

Приведенные конституционные нормы конкретизируются и развиваются Законом о собраниях и шествиях 1953 года (с последующими изменениями). Здесь термин «собрания» употреблен в точном значении, а термин «шествия» равнозначен конституционному термину «собрания под открытым небом».

Закон устанавливает, что проводить публичные собрания и шествия и принимать в них участие имеет право каждый, за исключением лиц, лишенных соответствующего основного права, политических партий, признанных неконституционными, и объединений, запрещенных Основным законом. Организаторы собраний или шествий обязаны указывать в приглашениях или призывах свою фамилию. Участники собраний и шествий должны избегать действий, препятствующих упорядоченному проведению этих мероприятий. Участникам запрещается иметь при себе или складировать поблизости и затем раздавать оружие или иные предметы, пригодные и предназначенные для нанесения увечий людям или порчи вещей. Запрещается публично или на собрании носить униформу, ее части или подобную ей одежду с целью выражения определенных политических взглядов; исключение может быть сделано лишь для молодежных союзов, занятых преимущественно защитой интересов молодежи.

Публичные собрания в закрытых помещениях могут запрещаться лишь в каждом отдельном случае и только если: а) устроитель подпадает под изложенные выше общие запреты; б) устроитель или руководитель собрания разрешает доступ на него вооруженным участникам; в) установлены факты, свидетельствующие, что устроитель или его сторонники намерены в ходе собрания прибегнуть к насилию или вызвать волнения; г) установлены факты, свидетельствующие, что устроитель или его сторонники намерены защищать особые взгляды на преступление или правонарушение, преследуемые по инициативе компетентных органов, или собираются допустить об этом высказывания. Возможно недопущение определенных приглашенных или их групп к участию в собрании, однако это не распространяется на представителей прессы, которые должны предъявить руководителю собрания свои редакционные удостоверения.

Руководителем собрания является его устроитель (председатель объединения, созвавшего собрание), который может передать руководство собранием другому лицу. Он ответствен за порядок проведения собрания и может назначать в помощь себе распорядителей, которые должны быть совершеннолетними, безоружными и могут иметь белую нарукавную повязку с единственной надписью «Распорядитель». Полиция может ограничивать их число реальными потребностями. Лица, грубо нарушающие порядок, могут быть отстранены руководителем от участия в собрании и обязаны немедленно его покинуть. Закон определяет случаи, в которых полиция может прекратить собрание.

О собраниях под открытым небом или шествиях устроитель обязан не менее чем за 48 часов до объявления уведомить компетентный орган, который может запретить их проведение или определить его условия, если имеются явные признаки угрозы общественной безопасности или установленному порядку. Собрание или шествие могут быть прекращены компетентным органом, если отклоняются от сведений, сообщенных в уведомлении, или иным образом нарушают закон. Эти мероприятия не допускаются на установленных федеральным законом или законом земли территориях, где должно обеспечиваться спокойствие, ибо там действуют законодательные органы федерации или земель, а также Федеральный конституционный суд. Указанные ограничения не распространяются на богослужения вне помещений, церковные процессии, крестные ходы и паломничества, обычные похоронные и свадебные процессии и традиционные народные празднества. Запрещается участникам иметь при себе личное оружие и заменяющие его предметы, а также оформление, призванное затруднить установление целей мероприятия.

Распорядители назначаются с разрешения полиции, которая может удалять лиц, грубо нарушающих порядок. Руководитель отвечает за организованное проведение шествия и, если не в состоянии обеспечить руководство, обязан объявить о прекращении шествия.

Закон устанавливает уголовные и административные санкции за его нарушение.

5. Свобода информации и право на информацию

Это условное обозначение целой группы свобод и прав: свободы слова, или свободы выражения мнений, свободы печати и иных средств массовой информации, права на получение информации, имеющей общественное значение, свободы распространения информации. Авторитарные, и особенно тоталитарные, режимы всячески ограничивают указанные права и свободы, монополизируя средства массовой информации или подчиняя их политическому контролю с помощью цензуры, дезинформируя граждан или скрывая от них неблагоприятную для правящих кругов информацию.

Учитывая, что конституционно-правовой статус средств массовой информации рассматривается в § 5 гл. V, здесь целесообразно ограничиться несколькими примерами конституционного регулирования соответствующих общественных отношений.

Так, ст. 16 Конституции Республики Македонии 1991 года гарантирует: а) свободу убеждений, совести, мысли и публичного выражения мыслей; б) свободу слова, публичного выступления, публичного информирования и свободное основание средств для публичного информирования; в) свободный доступ к информации, свободу получения и распространения информации; г) право на ответ в средствах публичной информации; д) право на исправление в средствах публичной информации; е) право на защиту источника информации в средствах публичной информации; ж) запрещение цензуры. Примечательно здесь то, что предусматривается не только защита средств массовой информации от государства, но и защита человека от средств массовой информации.

Несколько более узкий круг соответствующих прав и свобод определен в ст. 20 Конституции Испании:

«1. Признаются и охраняются права:

a) свободно выражать и распространять мысли, идеи и мнения посредством слова, письма и любого другого средства воспроизведения;

b) на литературное, художественное, научное и техническое производство и творчество;

c) на свободу преподавания;

d) свободно передавать и принимать информацию с помощью любого средства распространения. Закон урегулирует это право и оговорку относительно совести и профессиональной тайны при осуществлении этих свобод.

2. Осуществление этих прав не может ограничиваться цензурой любого рода.

3. Закон урегулирует организацию государственных и любых иных публичных средств общественной коммуникации и парламентский контроль за ними, гарантирует доступ к этим средствам для значительных общественных и политических групп, уважая плюрализм общества и различных языков Испании.

4. Эти свободы имеют своим пределом уважение к правам, признаваемым в настоящей Части (части I Конституции, провозглашающей основные права и обязанности. – Авт.), и предписания законов, которые эти права развивают, и особенно право на честь, на личную жизнь, на собственное имя и на охрану юношества и детства.

5. Постановлять об аресте публикаций, записей и других средств информации можно будет только в силу судебного решения».

Разумеется, свобода печати и информации не должна приводить к разглашению сведений, которые в общественных же интересах должны считаться тайной. Тайна может быть военная, государственная, дипломатическая, профессиональная (например, врачебная), коммерческая, личная и т.д. В демократическом государстве перечень сведений, составляющих охраняемую государством тайну, определяется законом, который устанавливает и меры ответственности виновных лиц за разглашение тайны. Обычно предусматривается и срок, в течение которого тайна должна соблюдаться. Например, в Великобритании рассекречивание архивных документов, как правило, должно осуществляться не позже 30 лет после их возникновения.

Учитывая «марксистско-ленинскую» критику свободы печати в «буржуазных» странах, которая сводится к тому, что издание газет – прерогатива богатых, следует отметить, что здесь, как и в случае с равноправием, происходит определенная подмена понятий. Свобода печати, принадлежащая в принципе каждому, не есть право печататься, которому бы соответствовала обязанность органа печати напечатать написанное или высказанное лицом. Свобода печати – не более чем отсутствие цензуры. Что же касается материальных возможностей для учреждения и содержания органа печати, то они отсутствуют и у граждан социалистических стран (здесь, как правило, отсутствуют и административные возможности: частному лицу, даже имеющему средства, не получить разрешения на это). Так называемые материальные гарантии, содержащиеся по примеру сталинской Конституции СССР 1936 года в ряде социалистических конституций, – не более чем пропаганда, не несущая никакой юридической нагрузки.

Характерны в этом отношении положения части первой ст. 52 Конституции Кубы: «За гражданами признается свобода слова и печати в соответствии с целями социалистического общества (курсив наш. – Авт.). Материальные условия ее осуществления заключаются в том, что печать, радио, телевидение, кино и другие средства массовой информации являются государственной или общественной собственностью и ни в коем случае не могут быть объектом частной собственности, чем обеспечивается их использование исключительно на службе трудовому народу и в интересах общества». Что собой представляет эта служба и в чьих интересах она осуществляется, легко убедиться, ознакомившись с немногочисленными кубинскими газетами, которые заполнены славословиями режиму и его вождю, но всячески избегают анализа действительных общественных проблем.

6. Право петиций

Это право обращения к властям с письменным требованием, предложением, жалобой, на что власти в принципе обязаны в установленном порядке реагировать. Петиции могут быть индивидуальные или коллективные (при тоталитарном режиме последние подчас не допускаются, ибо власти опасаются объединения людей на почве недовольства). Когда речь идет о жалобе, данное право можно рассматривать как право-гарантию, о чем уже упоминалось выше.

Так, итальянская Конституция в ст. 50 устанавливает: «Все граждане могут направлять палатам (Парламента. – Авт.) петиции с требованием законодательных мероприятий или с изложением общественных нужд». Несколько иначе формулирует данное право ст. 29 испанской Конституции:

«1. Все испанцы будут иметь право индивидуальной или коллективной письменной петиции в форме и с последствиями, определяемыми законом.

2. Лица, состоящие в Вооруженных силах или учреждениях или в формированиях, подчиненных военной дисциплине, будут пользоваться этим правом только индивидуально и по правилам, установленным в соответствующем специальном законодательстве».

Здесь, таким образом, опасение законодателя в отношении коллективных форм недовольства распространяется только на вооруженные и им подобные институты, что с учетом недавнего авторитарного прошлого Испании, видимо, имеет под собой определенные основания.

В отличие от цитированных конституций венгерская признает право петиций не только за гражданами: «В Венгерской Республике каждый имеет право лично или совместно с другими обратиться с письменной просьбой или жалобой к компетентному государственному органу» (§ 64). Не предусмотрено здесь и запрещение коллективных обращений.

7. Право и обязанность защиты страны

Защита страны чаще всего рассматривается как одна из обязанностей гражданина, однако некоторые конституции считают ее также и его правом. Обязанность защиты страны может предполагать обязательную военную службу или заменяющую ее (альтернативную) гражданскую службу, а также выполнение определенных законом повинностей в случае войны или военной опасности. Конституционные нормы конкретизируются и развиваются в законах об обороне, о воинской обязанности и других подобных актах текущего законодательства.

Например, к числу обязанностей мексиканца Политическая конституция Мексиканских Соединенных Штатов относит (ст. 31):

«...II) являться в муниципалитет по месту жительства в установленные дни и часы для прохождения курса гражданского и военного обучения, которое предусматривает подготовку к осуществлению прав гражданина, а также приобретение навыков владения оружием и ознакомление с воинской дисциплиной;

III) состоять в списках и служить в Национальной гвардии согласно соответствующему органическому закону для обеспечения и защиты независимости, территории, чести, прав и интересов Родины, а также внутреннего спокойствия и порядка».

Согласно части первой, предложению второму, ст. 32 этой Конституции «в мирное время ни один иностранец не может служить ни в армии, ни в полиции, ни в органах государственной безопасности», а согласно предложению первому части второй этой статьи, «для того чтобы служить, занимать должность либо осуществлять полномочие в военно-морском флоте или военно-воздушных силах, необходимо быть мексиканцем по рождению».

Типичным же для большинства современных конституций можно считать регулирование, содержащееся в ст. 47 хорватской Конституции:

«Воинская обязанность и оборона Республики – повинность всех способных к этому граждан.

Допускается возражение совести для тех, кто по своим религиозным или моральным взглядам не готов участвовать в выполнении воинских повинностей в вооруженных силах. Эти лица обязаны выполнять другие повинности, определенные законом».

Выражение «возражение совести» употреблено здесь в качестве основания для замены военной службы на альтернативную гражданскую.

Нельзя не обратить внимания в данной связи на положения китайской Конституции. Наряду с тем, что в соответствии с ее ст. 55 защита Родины и отражение агрессии – священный долг каждого гражданина КНР, а военная служба и участие в народном ополчении суть почетная их обязанность, здесь имеются еще две примечательные статьи, относящиеся к рассматриваемому вопросу. Так, согласно ст. 52 граждане КНР обязаны защищать единство государства и сплоченность всех национальностей страны, а согласно ст. 54 – обязаны охранять безопасность, честь и интересы Родины и не совершать действий, наносящих им вред. При таких формулировках очень многое зависит от толкования: практически любое выступление за демократические реформы может быть истолковано как посягательство на защищаемые указанными статьями ценности. По вопросу о том, что такое, например, интересы Родины, в обществе могут быть различные суждения, но, опираясь на ст. 54 Конституции, правящая группа может принудить граждан к единообразному их пониманию, что характерно для тоталитарных режимов.

8. Обязанность верности государству и соблюдения его конституции и законов

Требование блюсти верность государству предъявляют гражданам сравнительно немногие конституции, но следовать велениям конституции и законов обязывают почти все. Оба требования сформулированы, например, в части первой ст. 54 Конституции Италии, гласящей: «Все граждане обязаны быть верными Республике и соблюдать ее Конституцию и законы». Во второй части этой статьи сформулирована обязанность, встречающаяся также в ряде других конституций: «Граждане, которым доверены публичные функции, обязаны выполнять их дисциплинированно и достойно, принося присягу в случаях, установленныхзаконом». Подобные нормы содержатся и в ст. 50 Конституции Румынии, согласно ч. 1 которой, верность стране священна, а согласно ч. 2, граждане, которым доверено осуществление публичных функций, а также военнослужащие отвечают за надлежащее исполнение возложенных на них обязанностей и в этих целях приносят требуемую законом присягу.

Надо сказать, что требование верности государству не очень хорошо сочетается с правом на изменение своего гражданства. Хотя, с другой стороны, пока лицо остается гражданином государства, последнее вправе претендовать на верность этого лица.

9. Право на сопротивление угнетению

Это право индивидуального и коллективного характера встречается в конституционных актах крайне редко, хотя и восходит к Декларации независимости США 1776 года.

«Мы считаем очевидными следующие истины, – говорилось в Декларации. – Все люди сотворены равными, и все они наделены своим Создателем некоторыми неотчуждаемыми правами, к числу которых принадлежат: жизнь, свобода и стремление к счастью. Для обеспечения этих прав учреждены среди людей правительства, заимствующие свою справедливую власть из согласия управляемых. Если же данная форма правительства становится гибельной для этой цели, то народ имеет право изменить или уничтожить ее и учредить новое правительство, основанное на таких принципах и с такой организацией власти, какие, по мнению этого народа, всего более могут способствовать его безопасности и счастью. Конечно, осторожность советует не менять правительств, существующих с давних пор, из-за маловажных или временных причин... Но когда длинный ряд злоупотреблений и узурпации, неизменно преследующих одну и ту же цель, обнаруживает намерение предать этот народ во власть неограниченного деспотизма, то он не только имеет право, но и обязан свергнуть такое правительство и на будущее время вверить свою безопасность другой охране».

Французская Декларация прав человека и гражданина в ст. 2 среди естественных и неотъемлемых прав человека, составляющих цель всякого политического союза, то есть, по-нашему, объединения людей в государство, наряду со свободой, собственностью, безопасностью назвала сопротивление угнетению.

содержание .. 188 189 190 ..