содержание   ..  418  419  420   ..

Влияние Римского статута на российское уголовное право Содержание Введение Глава I. Международный уголовный суд: учреждение, структура и принципы деятельности 1.1 История создания Международного уголовного суда 1.2 Принципы Римского статута, принцип дополнительности как основа функционирования Международного уголовного суда Глава II. Влияние Римского статута на уголовное законодательство государств – участников Римского статута 2.1 Римский Статут и уголовное законодательство Германии 2.2 Римский статут и законодательство Швейцарии Глава III. Проблема ратификации Римского Статута Российской Федерацией 3.1 Россия и МУС 3.2 Римский Статут и уголовное законодательство России Заключение Список использованных источников и литературы Введение Глава 2 Влияние Римского статута на уголовное законодательство государств – участников Римского статута Глава 3 Проблема ратификации Римского Статута Российской Федерацией 3.1 Россия и МУС 7 июня 2007 г. в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ (далее - ИЗиСП) при участии Института права и публичной политики был проведен Международный круглый стол на тему "Законодательство об имплементации Римского статута Международного уголовного суда в Российской Федерации: проблемы и перспективы". Этот научный форум был запланирован как одно из мероприятий специальной Программы Европейских сообществ "Информационная и ратификационная компания о деятельности Международного уголовного суда в России, Турции и странах Центральной Азии"[53] . Открывая работу Международного круглого стола, первый заместитель директора ИЗиСП доктор юридических наук, профессор Ю.А. Тихомиров подчеркнул, что проблема имплементации Римского статута в Российской Федерации весьма актуальна, но одновременно сложна и многоаспектна. Наряду с интенсивной консолидацией позитивных правовых институтов и структур на межгосударственном уровне (по вопросам международной безопасности, защиты прав человека, экологии и климата, международной законности и правопорядка) нужно отметить и резко деструктивную деятельность некоторых должностных лиц и руководителей ряда стран, совершивших тягчайшие преступления против мира и безопасности человечества. В истории были примеры консолидированной борьбы государств с такими преступлениями, и сегодня на международную арену выходит еще один мощный публичный институт - МУС. Необходим внимательный объективный анализ зарубежного опыта, в частности ФРГ и других стран, в деле гармонизации национальной правовой и судебной системы с МУС, так как нашей стране еще предстоит пройти неблизкий путь к ратификации Римского статута[54] . Во вступительной части слово было предоставлено доктору Хансу Борну (Институт Густава Штреземанна - Европейский университет ФРГ, г. Бонн), который представил Международный проект по Программе Европейских сообществ, направленный на продвижение принципа универсальности Римского статута, информированности общественности о деятельности МУС. В рамках публичных мероприятий (круглые столы, тренинги, медиа-брифинги) происходит постепенная адаптация правосознания и правопонимания к восприятию Римского статута, что существенно для формирования позиции национальных государств и гражданского общества по отношению к МУС. Судья Международного уголовного суда (г. Гаага, Нидерланды), экс-судья Конституционного Суда Латвии профессор Анита Ушацка в своем докладе раскрыла особенности Международного уголовного суда как органа международного правосудия. Она обратила внимание на расширяющуюся всемирную поддержку МУС[55] . В Японии намечена дата ратификации Статута к 1 октября 2007 г.[56] . Украина ратифицировала Соглашение о привилегиях и иммунитетах членов МУС[57] . Важно отметить, что кандидатуры на должности 18 судей МУС выдвигаются государствами-участниками, избираются тайным голосованием на заседании Ассамблеи государств-участников с учетом справедливого представительства основных правовых систем мира, географических регионов и гендерного фактора. А. Ушацка проанализировала главные особенности МУС и прежде всего режим комплементарности (дополнительности) его юрисдикции. Сейчас в Суде складывается такое положение, что три из четырех рассматриваемых ситуаций[58] переданы под его юрисдикцию самими государствами, на территории которых происходят вооруженные конфликты и совершаются военные преступления. Относительно этих трех ситуаций существует проблема возможного их отзыва из-под юрисдикции Суда, если будет решено урегулировать конфликт другим, более традиционным способом или объективно изменится положение в стране. Четвертой рассматриваемой в МУС ситуацией является дело по Дарфуру (Судан), переданное Советом Безопасности ООН. Суд уже выдал два ордера на арест суданских граждан, но власти Судана почти не сотрудничают с МУС, ссылаясь на то, что в их стране действует вполне эффективная судебная система. Прокурор МУС Луис Морено-Окампо пока ни разу не воспользовался своим правом возбуждения дела в Суде, хотя только за первый год работы получил более 500 заявлений о преступлениях от частных лиц и неправительственных организаций из 66 стран. Заявления были отклонены, так как к юрисдикции МУС относятся лишь три категории преступлений: геноцид, преступления против человечности и военные преступления, совершенные после 1 июля 2002 г. Важное значение Римского статута состоит и в том, что в нем впервые в истории международного уголовного права нашли закрепление положения гендерного характера и повышенной защиты жертв преступлений, особенно женщин и детей. Заведующий отделом международного публичного права ИЗиСП, судья Конституционного Суда РФ в отставке доктор юридических наук, профессор О.И. Тиунов посвятил свое выступление[59] актуальным вопросам национально-правовой имплементации положений Римского статута. Он подчеркнул особое значение взаимосвязи Римского статута с другими международно-правовыми актами, в частности Конвенциями по борьбе с международными преступлениями (Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г., Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. и др.). Вытекающее из ст. 86 Римского статута общее обязательство государств всесторонне сотрудничать с МУС может натолкнуться на определенные конституционно-правовые коллизии. Одно из часто критикуемых положений Римского статута - это правило об обязательной передаче граждан под юрисдикцию МУС. О.И. Тиунов, проанализировав соответствующие положения Конституции РФ, сделал вывод, что выдача иностранных граждан и лиц без гражданства другим государствам и передача осужденных для отбывания наказания в других государствах возможны: 1) если они не относятся к категории лиц, получающих политическое убежище; 2) если они совершали действия или бездействия, признаваемые в Российской Федерации преступлениями; 3) если эти вопросы урегулированы федеральным законом или международным договором РФ (например, Римским статутом в случае его ратификации). По мнению докладчика, в нашей стране отдельные положения Римского статута, участником которого она пока не является, должны квалифицироваться как содержащие общепризнанные принципы и нормы, имеющие значение международного обычая, и наше государство обязано их соблюдать. Помощник представителя Генерального прокурора РФ в Государственной Думе ФС РФ кандидат юридических наук В.Н. Додонов в докладе о модели имплементации Римского статута в зарубежных государствах отметил, что каждое государство свободно в выборе имплементационных подходов, если при этом оно действует добросовестно с целью выполнения своих обязательств по Статуту путем: инкорпорации (Бельгия, Великобритания, Мальта, Нидерланды, Португалия, ЮАР), трансформации (Австралия, Германия, Грузия, Испания, Румыния, Сербия, Хорватия, Черногория) или отсылки (Канада, Аргентина, Коста-Рика), либо использует смешанный подход (Новая Зеландия, Словакия, Уругвай). Присоединяющиеся государства должны решить три основных вопроса: 1) устранение противоречий между конституционными нормами и Римским статутом; 2) приведение в соответствие национального уголовного законодательства; 3) создание правовой базы для эффективного сотрудничества с МУС. В целом Римский статут создает общую для всех государств-участников модель криминализации международных деяний, унифицируя соответствующие части национальных уголовно-правовых систем. Поскольку закрепленный в Статуте перечень международных преступлений неполон, ряд стран в ходе его имплементации стали включать в законодательство дополнительные составы преступлений или делали отсылки к соответствующим актам Международного гуманитарного права (МГП), а также вносить изменения в Общую часть уголовного закона относительно его действия в пространстве (по кругу лиц) и сроков давности. Правовая база сотрудничества государств с МУС складывается с учетом "вертикального", а не "горизонтального" характера отношений между сторонами: принимаются специальные законы о сотрудничестве, которые содержат положения о компетентном национальном органе, о признании иммунитетов персонала МУС, о порядке задержания и передачи лиц под юрисдикцию МУС, о порядке исполнения поручений МУС и назначенных им наказаний. Старший научный сотрудник отдела уголовного и уголовно-процессуального законодательства, судоустройства ИЗиСП, кандидат юридических наук Е.Н. Трикоз выступила по теме "Проблемы имплементации Римского статута в Российской Федерации: законопроектная стадия (представление инициативного законопроекта)". В докладе была доказана необходимость адаптации отраслевого законодательства России к требованиям Римского статута, чтобы свести к минимуму ситуации, когда дела о геноциде, военных преступлениях и преступлениях против человечности могут по принципу комплементарности попасть под юрисдикцию МУС. В выступлении участникам Круглого стола был предложен на обсуждение инициативный (авторский) законопроект об имплементации основных положений Римского статута в УК РФ, УПК РФ, УИК РФ, Федеральном законе от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", Федеральном законе от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства" и др. <7>. Подробно описана та часть проекта, которая посвящена инкорпорации в Особенную часть УК РФ составов международных преступлений (ст. 6 - 8 Римского статута). Раздел XII "Преступления против мира и безопасности человечества" УК РФ наряду с одноименной гл. 34 под новым заголовком "Преступления против (международного) мира" должен быть дополнен двумя новыми главами: гл. 35 "Преступления против безопасности человечества" и гл. 36 "Военные преступления". По мнению Е.Н. Трикоз, потребуется внесение дополнений в гл. 31 "Преступления против правосудия" УК РФ с целью трансформации положений об ответственности за преступления против правосудия МУС и за вымогательство или получение взятки должностными лицами этого Суда. Доктор юридических наук, профессор РУДН и МГИМО (У) МИД РФ А.Х. Абашидзе выступил с докладом на тему "Участие государств в Статуте Международного уголовного суда - обязательство erga omnes". В контексте усиления борьбы с международной преступностью (международным терроризмом и др.) и укрепления принципа неотвратимости наказания содержащиеся в Конституции РФ ограничения невыдачи граждан за международные преступления выглядят своего рода анахронизмом и рецидивом прошлого. Традиционная концепция об участии или неучастии государств в международных договорах на основе их суверенных прав неприменима к Римскому статуту, цели и объект регулирования которого сложились под влиянием императивных норм современного международного права (jus cogens). Во исполнение международных гуманитарных и антикриминальных конвенций государства берут на себя обязательства erga omnes ("между всеми") преследовать преступников за геноцид, апартеид, серьезные нарушения МГП и др. Но при этом они никак не могут определиться по поводу признания юрисдикции МУС, который был специально создан для преодоления практики безнаказанности в случаях, когда государства не в состоянии или не должным образом преследуют лиц за международные преступления. Докладчик подчеркнул, что участие в Статуте России и других государств - постоянных членов Совета Безопасности ООН повысит эффективность деятельности и авторитет МУС, обеспечив принцип неотвратимости наказания за преступления, вызывающие озабоченность всего международного сообщества. Отвечая на критическую реплику заведующего отделом уголовного законодательства и судоустройства зарубежных стран ИЗиСП кандидата юридических наук И.С. Власова о том, что в процедуре МУС должны быть предусмотрены гарантии справедливого процесса ("должной судебной процедуры"), судья А. Ушацка выступила с пояснениями. Она, в частности, уточнила содержание и значение принципа комплементарности юрисдикции МУС. Суд может вмешиваться только в том случае, когда национальные органы уголовной юстиции не предпринимают никаких действий, а если и предпринимают, то тем не менее не в состоянии или не желают должным образом расследовать и наказывать за преступления, перечисленные в Статуте. Также было указано на наличие у обвиняемого права обжаловать любое из принимаемых прокурором или судьями решений в Апелляционную палату МУС. Было дано разъяснение по поводу оценочного понятия "самые серьезные преступления", подпадающие под юрисдикцию Суда. Первым ответ на этот вопрос дает Прокурор, который оценивает ситуацию с целью принятия решения о возбуждении дела, но и его оценка степени серьезности преступления может быть впоследствии обжалована, дополнена или уточнена уже самими судьями. Заместитель начальника Правового управления Генеральной прокуратуры РФ кандидат юридических наук С.И. Никулин остановился в своем выступлении на уголовно-правовых и уголовно-процессуальных аспектах имплементации Римского статута в национальное законодательство. Здесь особенно интересен законодательный опыт ФРГ как яркий пример позиции правового демократического государства в сфере борьбы с тяжкими преступлениями против человечества. Подготовленный в конце 2005 г. межведомственной рабочей группой (далее - МРГ) Минюста России законопроект об имплементации Римского статута был в целом одобрен Государственно-правовым управлением Президента РФ. Но еще предстоит его доработка в части неприменения сроков давности, распространения пожизненного и 30-летнего лишения свободы, возраста уголовной ответственности, наказуемости за бездействие гражданских начальников и военных командиров, а также порядка применения норм льготных институтов (условное осуждение, условно-досрочное освобождение, помилование, амнистия). Члены МРГ не проработали должным образом способы гармонизации УПК РФ с Римским статутом. Для этого, по мнению С.И. Никулина, нужно разработать специальный регламентный закон о сотрудничестве Российской Федерации с МУС. Простые отсылки к международным договорам РФ в части пятой УПК РФ не всегда будут способствовать оказанию своевременной и эффективной помощи в расследованиях МУС. Возможен также вариант приложения к УПК РФ текста Римского статута в случае его ратификации. Профессор кафедры уголовного права МГЮА, доктор юридических наук Л.В. Иногамова-Хегай не нашла явных противоречий между российским законодательством и Римским статутом, которые не позволяли бы имплементировать основные положения материально-правового и процедурного характера. Так, среди общеуголовных преступлений все элементы, составляющие международные преступные деяния по Римскому статуту, в принципе имеются и, следовательно, наказуемы по УК РФ. Вполне разрешимы конституционные и статутные противоречия в части экстрадиции и передачи граждан. Но в конечном счете должна быть четко выражена политическая воля руководства нашего государства относительно ратификации Римского статута. Преподаватель кафедры прав человека и международного права Московского университета МВД России кандидат юридических наук С.А. Грицаев сделал доклад на тему "Плюсы" и "минусы" ратификации Римского статута Международного уголовного суда в Российской Федерации"[60] . В числе плюсов он выделил: возможность преодолеть безнаказанность за совершение международных преступлений; использование закрепленных в Римском статуте международно признанных стандартов прав и свобод человека; улучшение имиджа страны на международной арене; обновление национального отраслевого законодательства в соответствии с прогрессивными положениями Римского статута; возможность преследовать международные преступления в случае их совершения за пределами России и др. Было также отмечено, что в выступлениях противников Римского статута[61] часто указывается на некую непреодолимую несовместимость его положений с Конституцией РФ и российским законодательством, заявляется об отсутствии уголовно-правовой и криминологической необходимости распространения юрисдикции международной уголовной юстиции, отмечается, что у нашей страны нет финансовых возможностей быть полноправным участником Статута. С.А. Грицаев подчеркнул неуместность прямых аналогий между МУС и ad hoc трибуналами, так как МУС учрежден на основе международного договора, подконтролен Ассамблее государств-участников, осуществляет юрисдикцию на основе принципа дополнительности, имеет независимого Прокурора, основан на жестком профессиональном отборе судей, финансируется всеми государствами-участниками, а не преимущественно США, как в случае с Международным уголовным трибуналом для бывшей Югославии. Был также подвергнут критике такой нелогичный аргумент противников Римского статута, как отсутствие у России заинтересованности и прямых выгод в деятельности МУС. Нашу страну не могут не тревожить массовые международные преступления во все более интегрирующемся и глобализирующемся мире. Первый секретарь Правового департамента Министерства иностранных дел РФ С.Ю. Кузьменков представил доклад на тему "Преступление агрессии: международно-правовое определение"[62] . Он как член российской делегации принимает участие в работе спецгруппы по агрессии, которая должна представить согласованную позицию государств за 12 месяцев до начала Конференции по обзору Римского статута (конец 2009 - начало 2010 г.). С.Ю. Кузьменков охарактеризовал перспективы принятия универсального определения преступления агрессии для целей МУС. В спецгруппе сложилось два подхода к описанию объективной стороны этого преступления: 1) монистический подход, который предполагает детальное описание в одной статье индивидуального поведения субъекта преступления, включая виды соучастия (отдача приказа или активное участие в планировании, подготовке, развязывании и осуществлении акта агрессии); 2) дифференцированный подход, который предполагает включение в определение только описания поведения главного исполнителя, а деятельность соучастников преступления охватывается Общей частью Римского статута (п. 3 ст. 25). Весьма проблематичным остается вопрос об условиях осуществления юрисдикции МУС в отношении преступления агрессии. Все пять постоянных членов Совета Безопасности ООН сходятся в одном - МУС будет правомочен возбуждать дело по агрессии только с прямого согласия Совета Безопасности ООН в соответствии со ст. 39 Устава ООН. Некоторые выступают за предоставление такого права Генеральной Ассамблее ООН или даже Международному суду. В заключение С.Ю. Кузьменков, выступая одновременно как представитель МИД РФ и член делегации Российской Федерации на Ассамблее государств - участников Статута, пояснил официальную позицию российского внешнеполитического ведомства по вопросу о присоединении к МУС[63] . Он отметил, что необходимо подходить к этому вопросу взвешенно, отслеживая начавшуюся практическую деятельность МУС и делая соответствующие выводы об особенностях его функционирования по первым реальным судебным делам. Постепенно существующие в нашей стране политические соображения осмотрительности применительно к МУС будут преодолены. Не последнюю роль в этом может сыграть достижение компромисса между российской делегацией и делегациями других стран по определению преступления агрессии. Начальник кафедры уголовного процесса Военного университета Министерства обороны РФ кандидат юридических наук И.Ю. Белый посвятил свое выступление[64] военным преступлениям по Римскому статуту МУС и УК РФ. Статутные конструкции военных преступлений, подпадающих под юрисдикцию МУС (71 состав преступления), основаны на уголовно-правовой доктрине деятеля, исполнителя преступления (как в УК Франции), а не на концепции наказания конкретного деяния (как в УК РФ). В "Элементах преступлений" (ICC-ASP/1/3 (Part II-B)) от 9 сентября 2002 г. намечены подходы к правильной квалификации военных преступлений, составы которых закреплены в описательных диспозициях следующим образом: деяние - последствия - обстоятельства совершения и по необходимости элементы субъективной стороны. Дополнительные квалифицирующие признаки военных преступлений указаны в своеобразной вводной части ст. 8 Статута: деяния совершаются в период вооруженного (международного или внутреннего) конфликта, виновное лицо обязано осознавать, что оно участвует в этом вооруженном конфликте и совершает деяние в связи с ним. Если проводить аналогию с нормой, закрепленной ст. 356 УК РФ, то следует признать саму конструкцию этой нормы не совсем адекватной положениям ст. 8 Статута и нормам Женевского права. В российском законодательстве установлена обязанность военнослужащих знать и неукоснительно соблюдать общепризнанные международно-правовые принципы и нормы в части правил ведения военных действий, обращения с ранеными, больными, военнопленными и гражданским населением в районе боевых действий. Доцент МГИМО (У) МИД РФ, кандидат юридических наук А.А. Малиновский сделал доклад на тему "Проблемы имплементации Римского статута в Общую часть УК РФ"[65] . Имплементационное законодательство ФРГ дает блестящий образец того, как можно, взяв за основу международно-правовой акт, сделать его национально-правовую версию лучше и прогрессивнее. По мнению докладчика, для нашей страны Римский статут должен послужить импульсом реформирования российского уголовного права. Так, в УК РФ не включены нормы о юридической и фактической ошибке, которые содержатся в ст. 32 Статута и позволяют избегать объективного вменения. К обстоятельствам, исключающим ответственность, относится, в частности, психическое заболевание или состояние интоксикации, которое лишает возможности осознавать противоправность или характер поведения или сообразовывать действия с требованиями закона (п. "a" и "b" ст. 31 Статута). В то же время состояние невменяемости имеет свои особенности в части доказывания при совершении тяжких военных преступлений. Следовательно, в этой части вряд ли стоит буквально воспроизводить положения Статута. В то же время нуждается в национально-правовой инкорпорации такое обстоятельство освобождения от ответственности, как выполнение приказа правительства или начальника, военного или гражданского, если лицо не знало, что приказ был незаконным, и этот приказ не был явно незаконным (ст. 33 Статута). Доцент кафедры юридических и социально-экономических дисциплин Академии ФСБ России, доктор юридических наук Н.Г. Михайлов выступил с докладом "Некоторые подходы государств к сотрудничеству с Международным уголовным судом"[66] . В ряде стран регламентация основных аспектов сотрудничества осуществляется одним либо несколькими нормативно-правовыми актами. В частности, в Швеции общие вопросы сотрудничества с МУС регулируются Законом о сотрудничестве с Международным уголовным судом от 8 мая 2002 г. Вместе с тем применяются также нормы следующих Законов: об экстрадиции правонарушителей 1957 г., о международной правовой помощи в области уголовного правосудия 2000 г., о международном сотрудничестве при исполнении приговоров по уголовным делам 1972 г. и др. В Австралии действует Закон о Международном уголовном суде 2002 г., отдельные нормы которого представляют несомненный практический и научный интерес. Это: выполнение просьб МУС об аресте и передаче лиц под его юрисдикцию; требования к документации и оформлению ордеров; условия санкционирования Генеральным прокурором ареста; процедура habeas corpus; разрешение коллидирующих просьб, поступивших из МУС и от государства - участника Статута; передача лица в случае, когда совершенное им деяние уже было расследовано в Австралии и принято решение прекратить судебное преследование; порядок зачета срока содержания лица под стражей в Австралии в связи с его передачей Суду. Н.Г. Михайлов высказал ряд предложений de lege ferenda относительно разработки в России специального закона (или соглашения) о сотрудничестве с МУС, в котором можно было бы предусмотреть, что выполнение просьбы Суда о проведении на территории России определенных процессуальных действий и/или расследования по делам о преступлениях против отправления правосудия в МУС происходит при полном соблюдении национальной уголовно-процессуальной процедуры. Заведующий отделом уголовного и уголовно-процессуального законодательства, судоустройства ИЗиСП, доктор юридических наук В.П. Кашепов посвятил свое выступление[67] проблемам имплементации положений об уголовном судопроизводстве Римского статута в УПК РФ. Были детально рассмотрены процедуры получения ордера на арест и принятия коллегиальных решений в Палате предварительного производства с участием не только судей и Прокурора, но и самого подозреваемого и потерпевшего. Особый интерес представляют такие процедурные аспекты деятельности МУС, как строгое соблюдение конфиденциальности, интересов национальной безопасности, повышенная степень защиты интересов потерпевших, различные меры безопасности для потерпевших и свидетелей. В.П. Кашепов отметил, что не все положения Статута могут быть безоговорочно восприняты, особенно те, которые затрагивают вопросы обеспечения суверенитета национальных государств. В частности, Палата предварительного производства может наделить Прокурора МУС правом проводить расследование (отдельные следственные действия) на территории государств-участников даже без согласия руководства такого государства (п. 4 ст. 99 Статута). По мнению В.П. Кашепова, наиболее рациональный и экономный способ учесть все важнейшие процедурные нормы Римского статута в национальном законодательстве - внести соответствующие изменения и дополнения в часть пятую УПК РФ. В заключение выступавший обратился к пенитенциарным аспектам Римского статута и вопросам эффективного исполнения решений и приговоров Суда в государствах-участниках. В частности, он охарактеризовал проект создания международного пенитенциарного центра, куда можно было бы помещать осужденных в МУС лиц для отбывания наказаний. Участники Международного круглого стола выработали следующие рекомендации. 1. Признать необходимой дальнейшую разработку теоретических и методологических основ международного уголовного права как новой формирующейся комплексной отрасли международного публичного права. 2. Признать целесообразным выполнение необходимых процедур, обеспечивающих полное включение в национальное законодательство положений ратифицированных четырех Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г., двух Дополнительных протоколов к ним 1977 г. и подписанного Российской Федерацией Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. 3. Признать необходимым завершение работы по подготовке законопроекта о внесении изменений и дополнений в законодательные акты Российской Федерации с целью обеспечения сотрудничества с Международным уголовным судом и приведения законодательства Российской Федерации в соответствие с Римским статутом Международного уголовного суда. Провести экспертное обсуждение положений данного законопроекта в рамках межведомственной рабочей группы в составе представителей соответствующих органов государственной власти и научных учреждений. 4. Обобщить высказанные участниками Международного круглого стола предложения и замечания по представленному на обсуждение инициативному законопроекту и направить необходимую информацию в соответствующие органы государственной власти и научные учреждения. 5. Признать целесообразным продолжение подготовки к ратификации Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. и ускорить выполнение внутригосударственных процедур, необходимых для эффективного сотрудничества с Международным уголовным судом, а также рассмотреть вопрос о ратификации Соглашения о привилегиях и иммунитетах Международного уголовного суда от 22 июля 2004 г. 3.2 Римский Статут и уголовное законодательство России Говоря о проблемах ратификации Римского Статута Россией, необходимо начать с освещения противоречий между положениями этого международно-правового акта и Конституцией РФ[68] , уголовным законодательством РФ, а так же научной дискуссии, развернувшейся в нашей стране по этому поводу. В системе пяти принципов УК РФ[69] называет принцип законности, ведущими установлениями которого выступают верховенство международного уголовного права и подконституционность Уголовного Кодекса. В этой связи возникает вопрос о допустимости квалификации преступлений непосредственно по нормам международного уголовного права и Конституции РФ. В теории и на практике решается он по-разному. Одни исследователи исходя из ч. 4 ст. 15 Конституции РФ признают абсолютный примат международного права над внутренним и потому безусловным источником уголовного законодательства, по которому следует квалифицировать преступления. Другие считают верховенство международного права над внутренним относительным, т.е. применительно к нормам Общей части УК, к нормам, не связанным с установлением и ужесточением уголовной ответственности, и над нормами Особенной части УК, которые прямо отсылают к международно-правовым актам, как это сформулировано в разделе XII УК "Преступления против мира и безопасности человечества". Наконец, третьи отвергают верховенство международного права над внутренним уголовным правом, ибо иная позиция, по их мнению, способна подорвать суверенитет соответствующего государства и права. Как считает член Конституционного Суда РФ - профессор международного права О.И. Тиунов, "если обнаруживается противоречие между международными договорами Российской Федерации и ее Конституцией, то оно разрешается в пользу Конституции на том основании, что она имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей российской территории. Принцип верховенства положений Конституции РФ не допускает верховенства правил международного договора в отношении ее самой в случае противоречия между ними"[70] . Статута МУС, который вступил в силу 1 июля 2002 г., подписан, но пока не ратифицирован Россией. По мнению О.Н. Ведерниковой, очевидно, что ряд норм Статута противоречит российской Конституции. "Наднациональный Международный суд, действующий не параллельно, но вместо национальной судебной системы, - пишет она, - подрывает независимость судебной власти, угрожает суверенитету государства... Это хорошо понимают американцы, которые в декабре 2001 г. подписали Статут МУС, а в мае 2002 г. отозвали свою подпись, высказав опасения, что "Суд может действовать политически пристрастно по отношению к американским гражданам"[71] . О.Н. Ведерникова предложила отложить ратификацию Римского Статута МУС Россией. С мнением О.Н. Ведерниковой категорически не согласна Н.Ф. Кузнецова, которая пишет: «Напротив, следует быстрее ратифицировать названный Статут. В действительности он не подрывает суверенитет национальной судебной системы, так как исходит из двойной юрисдикции судов - международной (МУС) и национальной за международные преступления. Без реально функционирующего МУС невозможно противостояние галопирующей организованной транснациональной преступности, прежде всего терроризма, а также преступлений против мира и безопасности человечества. Что касается учета особенностей российского уголовного права, то для этого существуют протоколы к подписанным международно-правовым актам, в которых оговаривается, какие положения Россия ратифицирует, а какие нет. Именно так поступила Россия, к примеру, при ратификации Европейской конвенции об экстрадиции. Во всех международных конвенциях неизменно содержится утверждение, что предлагаемые в них меры принимаются государствами-участниками, если они согласуются с принятыми внутренним правом принципами и системой»[72] . Нельзя не признать определенную коллизионность ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и ст. 1 УК РФ. Последняя безоговорочно признает источником уголовного законодательства только УК РФ. О Конституции и общепринятых принципах и нормах международного права сказано, что УК на них "основывается". Статья же 15 Конституции РФ устанавливает верховенство и самой Конституции, и международного права, и даже общепринятых международных принципов, в том числе над УК РФ. Ряд ученых решают эту коллизию в пользу Конституции и международного права, поэтому они признают источником уголовного законодательства Конституцию, международно-правовые акты, ратифицированные Россией, и УК РФ. Такое решение требует дифференцированного подхода. Так, нормы международного права, усиливающие или устанавливающие уголовную ответственность, не могут непосредственно применяться при квалификации преступлений. Такой запрет вытекает из самих международных и конституционных предписаний об обратной силе закона. Напротив, нормы, отменяющие либо смягчающие уголовную ответственность, могут применяться непосредственно до включения в УК РФ. Н.Ф. Кузнецова отмечает, что: «Известно, что международное законодательство не содержит конкретных санкций за преступления. Санкции могут предусматриваться лишь в обобщенном виде, например при определении "серьезного преступления" (исключение составляет Конвенция ООН 1948 г. о геноциде). Уже по одному этому основанию они не могут непосредственно использоваться при квалификации преступлений. Так, в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности, ратифицированной в РФ 26 апреля 2004 г., серьезными преступлениями признаются те, которые наказуемы по уголовному законодательству государства - участника Конвенции лишением свободы на максимальный срок не менее четырех лет»[73] . Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации"[74] разъяснил: "Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договорами прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных договором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним (национальным) законом". В Постановлении однозначно отвергается непосредственность квалификации преступлений по международному уголовному праву. Однако в нем обойден вопрос о допустимости этого применительно к нормам Общей части, которые тоже участвуют в квалификации, а также в случаях декриминализации преступлений либо смягчения ответственности за деяния, ответственность за которые регламентируется Особенной частью УК. Н.Ф. Кузнецова полагает, что такого рода нормы международного права, разумеется ратифицированные, должны применяться непосредственно[75] . Это мнение подтверждается тем, что в ч. 1 ст. 1 УК РФ сказано, что "новые уголовные законы, предусматривающие уголовную ответственность, подлежат включению в настоящий Кодекс". Отсюда следует, что обязательной имплементации в УК требуют нормы, устанавливающие уголовную ответственность, но не освобождающие от нее либо смягчающие уголовную ответственность или наказание. Данный вывод в полной мере согласуется с принципом международного и конституционного права об обратной силе закона, устраняющего либо смягчающего наказание. Однако, как уже было сказано выше, в соответствии со ст. 77 Римского статута МУС может назначить одну из следующих мер наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления, предусмотренного в ст. 5 Римского статута: а) лишение свободы на определенный срок, исчисляемый в количестве лет, которое не превышает максимального количества в 30 лет, или б) пожизненное лишение свободы в тех случаях, когда это оправдано исключительно тяжким характером преступления и индивидуальными обстоятельствами лица, признанного виновным в его совершении. Помимо лишения свободы МУС может назначить штраф и конфискацию доходов, имущества и активов, полученных прямо или косвенно в результате преступления, без ущерба для прав bona fide третьих сторон. УК РФ предусматривает в качестве максимального наказания лишение свободы сроком на 20 лет или пожизненным лишением свободы (которое, фактически, исполняется лишь в течение 25 лет). Даже смертная казнь, предусмотренная действующим УК РФ может быть заменена в порядке помилования лишением свободы сроком на 25 лет[76] . Из сказанного следует, что Римский Статут предусматривает наказания более тяжелые, чем УК РФ, и значит, в целом, должен рассматриваться, как закон, отягчающий уголовную ответственность, и ухудшающий положение лиц, привлекаемых к ней. Е. Климова отмечает, что «В случае ратификации Россией Римского статута Международного уголовного суда 1998 г. будет необходимо внести в УК РФ более 35 изменений, касающихся состава преступлений. Например, объем понятия "геноцид" по ст. 357 УК РФ придется соотнести с объемом этого понятия по Римскому статуту, которые не совпадают; ст. 356 УК РФ будет необходимо распространить на вооруженные конфликты международного характера»[77] . Н.С. Никитенко обращает внимание еще на одно весьма серьезное препятствие для ратификации Римского Статута Россией. Он пишет: «Подписание Россией Римского статута Международного уголовного суда[78] предполагает принятие большого числа серьезных международно-правовых обязательств, сужающих уголовную юрисдикцию России. В частности, мандат Международного уголовного суда распространяется на случаи совершения преступлений главой государства с последующим привлечением его к уголовной ответственности. Ратификация Римского статута Россией затруднена из-за наличия императивных конституционных предписаний о порядке и основаниях импичмента Президента России, не позволяющих возбуждать вопрос об отрешении от должности Президента РФ за преступления, входящие в юрисдикцию Международного уголовного суда. Вместе с тем наказание главы государства в ряде случаев может быть следствием соблюдения национальных интересов (как в случае со С. Милошевичем). Российское законодательство идет по пути не только закрепления президентского (либо депутатского) иммунитета, но и его "экстраполномочной" пролонгации (т.е. продления после прекращения полномочий). Возбуждение уголовного преследования за действия, совершенные в осуществление конституционных полномочий главы государства (депутата) после прекращения этих полномочий, невозможно. Принятие Федерального закона "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи"[79] вслед за сложением полномочий первым Президентом России мной расценивается как нарушение национального (народного) интереса. Демократические преобразования в виде приватизации и пр. на фоне внутреннего вооруженного конфликта заслужили разве что осуждения»[80] . Таким образом, несмотря на то, что, как отмечает Е.Н. Трикоз, «длительная отсрочка ратификации и тем более отказ от нее может серьезно подорвать международный престиж страны и замедлить процесс сближения с европейской семьей народов, так как МУС поддерживается как общеевропейское дело на самом высоком уровне»[81] , становиться очевидным, что ратификация Римского Статуса потребовала бы внесения в законодательство РФ очень существенных изменений. Внесение изменений в Конституцию РФ потребовало бы проведения в Российской Федерации референдума по этому вопросу, внесение изменений в УК РФ должно быть связано с принятием новых положений Общей части о максимально допустимом наказании, что, в целом, нельзя назвать соответствующим российской уголовно-правовой политике. Корме того, после ратификации Римского Статута Российской Федерации пришлось бы концептуально изменить положения нормативно-правовых актов, касающиеся статуса главы государства и высших должностных лиц, что так же противоречит современным тенденциям развития российского права. Заключение В настоящей работы было проведено исследование истории создания, принципов деятельности и международно-правового значения Римского Статута и учрежденного этим международным документом Международного Уголовного Суда. Из проведенного в рамках настоящей работы исследования можно сделать следующие выводы: Международный Уголовный Суд – организация, возникшая в результате длительного развития идеи международного правосудия по уголовным делам о преступлениях против мира и человечества. Создание МУС – результат большой работы международного сообщества, но оно было бы невозможным без стечения всех рассмотренных исторических предпосылок и сложившейся в конце XX века международной ситуации, связанной с существованием исключительно серьезных угроз и практической необходимостью принять международные меры для предотвращения совершения опаснейших преступлений, угрожающих человечеству. В работе были довольно подробно проанализированы принципы и положения Римского статута и сделан вывод о том, что Римский статут представляет из себя международно-правовой акт, представляющий собой образец высочайшей юридической техники и содержащий в себе действенные правовые механизмы своей практической реализации. Значительное внимание в работе было уделено имплементации положений Римского статута внутренним законодательством Германии и Швейцарии – государств, применивших различную тактику проведения имплементации. Германия предпочла трансформировать свою уголовно-правовую систему и даже провести конституционную реформу, в то время, как Швейцария имплементировала нормы Римского статута практически не внося специальных изменений в свое законодательство. Однако, основной целью настоящей работы было исследовать влияние Римского статута на российское уголовное право. В результате проведенного исследования было выявлено, что в настоящее время этот международно-правовой акт оказал влияние лишь на развитие теории уголовного права в результате развернувшейся научной дискуссии по вопросу о том, следует ли нашей стране ратифицировать этот документ. В результате проведенного в рамках настоящей работы анализа становится ясно, что ратификация Римского статута потребовала бы внесения в законодательство РФ очень существенных изменений. Внесение изменений в Конституцию РФ потребовало бы проведения в Российской Федерации референдума по этому вопросу, внесение изменений в УК РФ должно быть связано с принятием новых положений Общей части о максимально допустимом наказании, что, в целом, нельзя назвать соответствующим российской уголовно-правовой политике. Корме того, после ратификации Римского статута Российской Федерации пришлось бы концептуально изменить положения нормативно-правовых актов, касающиеся статуса главы государства и высших должностных лиц, что так же противоречит современным тенденциям развития российского права. Конечно, Российская Федерация могла бы учесть и использовать опыт Германии, существенно изменившей практически всю систему своего законодательства, касающуюся вопросов уголовной ответственности в связи с ратификацией Римского статута, но менталитет народа нашей страны не позволяет столь существенного изменения уголовной политики государства. Опыт Швейцарии, который мы так же исследовали выше в РФ неприменим по той причине, что между внутренним законодательством РФ и номами международного уголовного права нет столь полного соответствия, какое есть у норм внутригосударственного права Швейцарии. Что же касается положительных сторон, связанных с предупреждением совершения особо-тяжких преступлений в связи с ратификацией Римского Статута, то их можно достичь, используя положения этого международно-правового акта о том, что государство, не ратифицировавшее Римский статут все равно может придать преступника Международному Уголовному Суду, признав юрисдикцию этого Суда в конкретном деле. Из сказанного следует вывод о том, что в настоящее время Российской Федерации не следует ратифицировать Римский Статут, и, скорее всего, он не будет ратифицирован, несмотря на мнения некоторых исследователей, настаивающих на положительном эффекте от такой ратификации. Список использованной литературы 1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // "Российская газета", N 7, 21.01.2009 2. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него [рус., англ.] (Заключена 09.12.1948) (Конвенция подписана СССР 16.12.1949 с оговорками, ратифицирована (Указ Президиума ВС СССР от 18.03.1954). Ратификационная грамота депонирована Генеральному секретарю ООН 03.05.1954. Конвенция вступила в силу для СССР 01.08.1954. СССР снял оговорку по ст. IX (Указ Президиума ВС СССР от 10.02.1989 N 10125-XI) // Ведомости ВС СССР. 22 июня 1954 г. N 12. Ст. 244 3. Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества" [рус., англ.] (Заключена 26.11.1968) (Конвенция вступила в силу 11.11.1970. СССР подписал Конвенцию 06.01.1969, ратифицировал (Указ Президиума ВС СССР от 11.03.1969 N 3667-VII) с заявлением. Ратификационная грамота СССР депонирована Генеральному секретарю ООН 22.04.1969. Конвенция вступила в силу для СССР 11.11.1970. По состоянию на 31.05.1996 - 42 участника, в том числе Армения, Беларусь, Грузия, Латвия, Молдова, Украина, Эстония) // Ведомости ВС СССР. 13 января 1971 г. N 2. Ст. 18 4. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 13.02.2009) // "Собрание законодательства РФ", 17.06.1996, N 25, ст. 2954 5. Богаевский П.М. Красный Крест в развитии международного права. Киев, 1913. Ч. 1. 308 с. 6. Ведерникова О.Н. Международное уголовное право: проблемы имплементации // Уголовное право. 2003. N 3. С. 13 – 27. 7. Волеводз А.Г., Волеводз В.А. К 10-летию учреждения Международного уголовного суда. Исторические и международно-правовые предпосылки формирования современной системы международной уголовной юстиции // "Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 2. С. 20-41 8. Доклад Международного уголовного суда за 2004 год // Документ ООН A/60/177, 1 August 2005. 9. Доклад Международного уголовного суда за 2005 - 2006 годы // Документ ООН A/61/217. 3 August 2006. 10. Иногамова-Хегай Л.В. Международное уголовное право. М.: ИНФРА-М, 2003; 11. Кайсон Д.В. Имплементация норм международного уголовного права в законодательство Российской Федерации // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке // Материалы международной конференции. М., 2004 12. Камаровский Л.А. О Международном суде / Отв. ред. Л.Н. Шестаков; автор биографического очерка В.А. Томсинов; автор вступительной статьи У.Э. Батлер. М.: Зерцало, 2007. 488 с. (Серия "Русское юридическое наследие".) 13. Кибальник А.Г. Влияние международного уголовного права на российское уголовное право: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М.: Юристъ, 2003; 14. Кирш Ф. Буша я судить не буду // Независимая газета. 2004. 4 февр. С.5. 15. Кирш Ф. В фокусе нашего внимания - лидеры государств // Новая газета. 2004. 5 февр. С. 4. 16. Климова Е. Проблема пробелов в российском уголовном праве в контексте реализации международного уголовного права // "Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 1. С. 3. 17. Ключников Ю.В. Русские законоположения о военнопленных // Юридический вестник. 1915. Кн. XII. С. 153 - 162 18. Конституции государств Европы: В 3 т. Т. 3 / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: Норма, 2001. Т. 3. 19. Конституции зарубежных стран. М.: Изд-во БЕК, 2000. С. 153. 20. Коняхин В.П. Международные договоры как источник российского уголовного права // Уголовное право в XXI веке: Материалы Международной научной конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2002 21. Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений / науч. ред. В.Н. Кудрявцев. М.: Издательский Дом "Городец", 2007. С. 100. 22. Ледях И.А. Универсальная юрисдикция как принцип уголовного преследования и наказания в международном гуманитарном и международном уголовном праве // "Юрист-международник", 2008, N 2. С. 54-70 23. Макушин А.А. Логика и конструкция конституции // "Конституционное и муниципальное право", 2005, N 7. С. 20-42. 24. Международное и национальное уголовное законодательство: проблемы юридической техники // Материалы III Международной научно-практической конференции на юридическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова. М., 2004. 25. Мухина О.А. Правовое регулирование противодействия легализации доходов, полученных преступным путем, в Швейцарии // "Финансовое право", 2008, N 9. 26. Никитенко Н.С. Национальные интересы и международно-правовые обязательства России // "Международное публичное и частное право", 2007, N 4. С. 18. 27. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» // "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 12, 2003 28. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Под ред. М.Н. Марченко. М.: Юристъ, 2002. 29. РИА "Новости". 23.06.2004. 20:50 // http://grani.ru/Politics/World/p.72957.html. 30. Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. (с изменениями от 16 января 2002 г.) // Международный уголовный суд (сборник документов). Казань: Центр инновационных технологий, 2004 31. Российская Федерация и Римский статут Международного уголовного суда (Обзор конференции) / Сост. Е.Н. Трикоз // Международное право - International Law. 2007. N 1(29). С. 275 - 300 32. Русинова В.Н. Нарушения международного гуманитарного прав: индивидуальная уголовная ответственность и судебное преследование. М.: ИНФА-М, 2006. 33. Сафаров Н.А. Передача лиц Международному уголовному суду и институт экстрадиции: трудный компромисс // Московский журнал международного права. 2003. N 2. С. 165 - 173. 34. Сафаров Н.А. Передача лиц Международному уголовному суду и институт экстрадиции: трудный компромисс // Московский журнал международного права. 2003. N 2. С. 150 – 167. 35. Сафаров Н.А. Римский статут Международного уголовного суда и национальное законодательство: проблемы конституционного характера, возможные пути их урегулирования // Правоведение. СПб., 2005. N 6. С. 113 - 136 36. Стойко Е. Профилактический суд для тиранов // Мировые дискуссии. 2002. Интернет-адрес: http://wdi.ru/. 37. Тиунов О.И. Решения Конституционного Суда РФ и международное право // Российская юстиция. 2001. N 10. 38. Ткачевский Ю.М., Сафаров Н.А. Национальное законодательство об экстрадиции (сравнительный анализ) // Вестник МГУ. Серия 11. Право. 2003. N 1. С. 40 - 60 39. Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. 40. Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. С. 58-69. 41. Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией Статута МУС в Швейцарии // Российский ежегодник международного права. Специальный выпуск. СПб., 2003. С. 104 - 107 42. Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 134-147. 43. Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. 44. Тузмухамедов Б.Р. Римский статут Международного уголовного суда: возможные вопросы конституционности // Московский журнал международного права. 2002. N 2. С. 165 – 173. 45. Уголовный Кодекс Швейцарии / Пер. А.В. Серебренниковой. М.: Диалог МГУ, 2000. 46. Федеральный закон от 12 февраля 2001 г. "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи" // СЗ РФ. 2001. N 7. Ст. 617 47. Хенкертс Ж.-М., Досвальд-Бек Л. Обычное гуманитарное право. Нормы. Т. I. М: МККК., 2006. 48. Brounlie J. Principles of Publik International Law. 2003. 49. Deen-Racsmbny Z., Blekxtoon R. The Decline of the Nationality Exception in European Extradition? // European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2005. Vol. 13. N 3. P. 317 - 364 50. El Zeidy M. The Ugandan Government Triggers the First Test of the Complementarity Principle: An Assessment of the First State's Party Referral to the ICC // International Criminal Law Review. 2005. Vol. 5. N 1. P. 83 - 120 51. Fletcher G., Ohlin J. Reclaiming Fundamental Principles of Criminal Law in the Darfur Case // Journal of International Criminal Justice. 2005. Vol. 3. N 3. P. 539 - 561 52.http://untreaty.un.org/English/bible/EnglishInternetBible/partI/chapterXVIII/treaty10.asp 53. Jessberger F. Universality, Complementarity and the Duty to Prosecute Crimes under International law in Germany // International Prosecution of Human Rights Crimes. Berlin - Heidelberg - New York. 2007. P. 215 - 216 54. Kamarovskii L.A. Le tribunal international / Transl. S. de Westman. Paris, 1887 55. Kasaija A. The International Criminal Court (ICC) and the Lord's Resistance Army (LRA) Insurgency in Northern Uganda // Criminal Law Forum. 2004. Vol. 15. N 4. P. 391 - 409 56. Kress C. The Darfur Report and Genocidal Intent // Journal of International Criminal Justice. 2005. Vol. 3. N 3. P. 562 - 578. 57. Kress C., Prost K. Article 89 - Surrender of persons to the Court // Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court: Observers' Notes, Article by Article / Otto Triffterer (ed.). 1 Aufl. Baden-Baden. Nomos. 1999. 58. Meissner J. Die Zusammenarbeit mit dem Internationalen Strafgerichtshof nach dem Remischen Statut. Munich, 2003 59. Moynier. Note sur la creation d'une institution judiciaire internationale propre a prevenir et a reprimer les infractions a la convention de Geneve, lue au comite international de secours aux militaires blesses dans sa seance du 3 janvier 1872. Revue. 1872. 60. Plachta M. Non-Extradition of Nationals: a Never Ending Story // Emory International Law Review. 1999. Vol. 1. N 1. P. 77 - 159 61. Prof. Dr. Htlmut Satzger: Internationales und Europaisches Strafrecht. Nomos Verlagsgesellschaft, Baden-Baden 2005. 62. Sluiter G. The Surrender of War Criminals to the International Criminal Court // Loyola of Los Angeles International and Comparative Law Review. 2003. Vol. 25. N 2. P. 605 - 652 63. Wilkitzki P. The German Law on Cooperation with ICC // International Criminal Law Review. 2002. Vol. 2. No 2. P. 195 - 212 64. Wilkitzki P. The German law on cooperation with the ICC // International Criminal Law Review. 2002. N 2. P. 195 - 212 65. www.echo.msk.ru/guests/5114/06.05.2002 66. Zimmermann A. Die Auslieferung Deutscher an Staaten der Europiischen Union und internationale Strafgerichtshefe // Juristenzeitung. 2001. Vol. 51. N 5. S. 233 - 238 67. Zimmermann A. Implementing the Statute of the International Criminal Court: The German Example // Man's Inhumanity to Man: Essays on International Law in Honour of Antonio Cassese / Ed. by L. Vohrah, F. Pocar, Y. Featherstone, O. Fourmy, C. Graham, J. Hocking, N. Robson. Kluwer Law International: The Hague, 2003. P. 977 - 994 [1] См.: Доклад Международного уголовного суда за 2004 год // Документ ООН A/60/177, 1 August 2005. P. 5; Доклад Международного уголовного суда за 2005 - 2006 годы // Документ ООН A/61/217. 3 August 2006. P. 14 [2] См.: Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 134-147. [3] Там же. С. 134. [4] Среди них 26 западно-европейских и 15 восточно-европейских стран, 26 африканских стран, 11 азиатских стран, 19 латиноамериканских стран и стран Карибского региона и др. Одними из последних стали государства Бурунди и Либерия (сентябрь 2004 г.). [5] Волеводз А.Г., Волеводз В.А. К 10-летию учреждения Международного уголовного суда. Исторические и международно-правовые предпосылки формирования современной системы международной уголовной юстиции // "Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 2. С. 22. [6] См.: Prof. Dr. Htlmut Satzger: Internationales und Europaisches Strafrecht. Nomos Verlagsgesellschaft, Baden-Baden 2005. S. 150. [7] См.: Ключников Ю.В. Русские законоположения о военнопленных // Юридический вестник. 1915. Кн. XII. С. 153 - 162 [8] См.: Moynier. Note sur la creation d'une institution judiciaire internationale propre a prevenir et a reprimer les infractions a la convention de Geneve, lue au comite international de secours aux militaires blesses dans sa seance du 3 janvier 1872. Revue. 1872. P. 325, sv.; Богаевский П.М. Красный Крест в развитии международного права. Киев, 1913. Ч. 1. 308 с.; Ч. 2. 489 с [9] См.: Камаровский Л.А. О Международном суде / Отв. ред. Л.Н. Шестаков; автор биографического очерка В.А. Томсинов; автор вступительной статьи У.Э. Батлер. М.: Зерцало, 2007. 488 с. (Серия "Русское юридическое наследие".) [10] См.: KamarovskiiL.A. Letribunalinternational / Transl. S. de Westman. Paris, 1887 [11] Хотя первые призывы создать наднациональную организацию, которая судила бы отдельных лиц за совершение массовых тяжких преступлений в ходе франко-прусской войны, прозвучали еще в 1872 году из уст основателя Красного Креста Г. Муанье. Такие же предложения высказывались после Первой мировой войны [12] В том же году ООН приняла Конвенцию о наказании за геноцид, где была высказана идея о создании международного трибунала [13] См.: Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 140. [14] См.: там же. [15] См.: Там же. [16] См.: Там же. С. 142. [17] Цит. по: Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 142. [18] Цит. по: Трикоз Е.Н. Начало деятельности международного уголовного суда: состояние и перспективы // "Журнал российского права", 2005, N 3. С. 143. [19] Из выступления И.И. Лукашука на радиостанции "Эхо Москвы" 6 мая 2002 г. См.: http://www.echo.msk.ru/guests/5114/06.05.2002 [20] Месторасположение МУС - в Гааге (Нидерланды), но пока временно в предместье Гааги в здании "de Arc" с последующим перемещением в 2007 - 2009 гг. в постоянное помещение в "Alexanderkazerne". Почтовый адрес МУС: ICC - International Criminal Court, Maanweg, 174 2516 AB. The Hague. The Netherlands [21] См.: Кирш Филипп. Буша я судить не буду // Независимая газета. 2004. 4 февр [22] До вступления в свои должности судьи приняли следующее торжественное обязательство: "Я торжественно обязуюсь выполнять свои обязанности и осуществлять свои полномочия в качестве судьи Международного уголовного суда честно, неукоснительно, беспристрастно и добросовестно и соблюдать конфиденциальность расследований и судебного преследования и тайну совещаний". [23] См.: Кирш Филипп. В фокусе нашего внимания - лидеры государств // Новая газета. 2004. 5 февр [24] РИА "Новости". 23.06.2004. 20:50 // http://grani.ru/Politics/World/p.72957.html. [25] Выступление М.И. Гришанкова на Конференции по проблеме Международного уголовного суда (Оттава, 4 - 6 ноября 2002 г.). [26] См.: Стойко Е. Профилактический суд для тиранов // Мировые дискуссии. 2002. Интернет-адрес: http://wdi.ru/. [27] См.: Zimmermann A. Implementing the Statute of the International Criminal Court: The German Example // Man's Inhumanity to Man: Essays on International Law in Honour of Antonio Cassese / Ed. by L. Vohrah, F. Pocar, Y. Featherstone, O. Fourmy, C. Graham, J. Hocking, N. Robson. Kluwer Law International: The Hague, 2003. P. 977 - 994 [28] О государствах - участниках Римского статута МУС см.: [www-сайт]: URL: http://untreaty.un.org/English/bible/EnglishInternetBible/partI/chapterXVIII/treaty10.asp [29] Кодекс вступил в силу с 30 июня 2002 г [30] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 56 [31] См. подробнее: Wilkitzki P. The German law on cooperation with the ICC // International Criminal Law Review. 2002. N 2. P. 195 - 212 [32] Ледях И.А. Универсальная юрисдикция как принцип уголовного преследования и наказания в международном гуманитарном и международном уголовном праве // "Юрист-международник", 2008, N 2. С. 54-55. [33] См. Хенкертс Ж.-М., Досвальд-Бек Л. Обычное гуманитарное право. Нормы. Т. I. МККК., 2006. С. 776 - 780. Здесь сказано: "Государства имеют право наделять свои национальные суды универсальной юрисдикцией в отношении военных преступлений. Практика государств устанавливает эту норму в качестве нормы обычного международного права, применяемой в отношении военных преступлений, совершенных как во время международных, так и немеждународных вооруженных конфликтов". [34] Jessberger F. Universality, Complementarity and the Duty to Prosecute Crimes under International law in Germany // International Prosecution of Human Rights Crimes. Berlin - Heidelberg - New York. 2007. P. 215 - 216 [35] Brounlie J. Principles of Publik International Law. 2003. P. 303 etseg [36] См.: Ледях И.А. Универсальная юрисдикция как принцип уголовного преследования и наказания в международном гуманитарном и международном уголовном праве // "Юрист-международник", 2008, N 2. С. 56. [37] См.: Wilkitzki P. The German Law on Cooperation with ICC // International Criminal Law Review. 2002. Vol. 2. No 2. P. 195 - 212 [38] См.: Zimmermann A. Die Auslieferung Deutscher an Staaten der Europiischen Union und internationale Strafgerichtshefe // Juristenzeitung. 2001. Vol. 51. N 5. S. 233 - 238 [39] См. подробнее: Meissner J. Die Zusammenarbeit mit dem Internationalen Strafgerichtshof nach dem Remischen Statut. Munich, 2003 [40] Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. С. 54. [41] См.: Сафаров Н.А. Римский статут Международного уголовного суда и национальное законодательство: проблемы конституционного характера, возможные пути их урегулирования // Правоведение. СПб., 2005. N 6. С. 113 - 136 [42] См.: Plachta M. Non-Extradition of Nationals: a Never Ending Story // Emory International Law Review. 1999. Vol. 1. N 1. P. 77 - 159; Deen-Racsmbny Z., Blekxtoon R. The Decline of the Nationality Exception in European Extradition? // European Journal of Crime, Criminal Law and Criminal Justice. 2005. Vol. 13. N 3. P. 317 - 364 [43] См. об этом подробнее: Kress C., Prost K. Article 89 - Surrender of persons to the Court // Commentary on the Rome Statute of the International Criminal Court: Observers' Notes, Article by Article / Otto Triffterer (ed.). 1 Aufl. Baden-Baden. Nomos. 1999. P. 1071 - 1079; Тузмухамедов Б.Р. Римский статут Международного уголовного суда: возможные вопросы конституционности // Московский журнал международного права. 2002. N 2. С. 165 - 173; Сафаров Н.А. Передача лиц Международному уголовному суду и институт экстрадиции: трудный компромисс // Московский журнал международного права. 2003. N 2. С. 165 - 173. [44] Подробнее о проблеме разграничения экстрадиции и передачи обвиняемых МУС см.: Сафаров Н.А. Передача лиц Международному уголовному суду и институт экстрадиции: трудный компромисс // Московский журнал международного права. 2003. N 2. С. 150 - 167; Sluiter G. The Surrender of War Criminals to the International Criminal Court // Loyola of Los Angeles International and Comparative Law Review. 2003. Vol. 25. N 2. P. 605 - 652 [45] См.: Конституции государств Европы: В 3 т. Т. 3 / Под ред. Л.А. Окунькова. М.: Норма, 2001. Т. 3. С. 540 [46] См. подробнее: Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией Статута МУС в Швейцарии // Российский ежегодник международного права. Специальный выпуск. СПб., 2003. С. 104 - 107 [47] См.: Конституции зарубежных стран. М.: Изд-во БЕК, 2000. С. 153. [48] См.: Макушин А.А. Логика и конструкция конституции // "Конституционное и муниципальное право", 2005, N 7. С. 23. [49] Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. С. 62-63. [50] Торманн О. Вопросы, поднимавшиеся в связи с ратификацией и имплементацией Статута МУС в Швейцарии // Международное право. Специальный выпуск 2005. М, 2005. С. 61-62. [51] См.: Уголовный Кодекс Швейцарии / Пер. А.В. Серебренниковой. М.: Диалог МГУ, 2000. С. 47 [52] См.: Русинова В.Н. Нарушения международного гуманитарного прав: индивидуальная уголовная ответственность и судебное преследование. М.: ИНФА-М, 2006. С. 75. [53] См. подробнее об этом проекте на сайте Института права и публичной политики: www.ilpp.ru [54] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 56 [55] Восточная Европа: 16 государств-участников, 2 судьи в МУС; Азия: 12 государств-участников, 2 судьи в МУС; Африка: 29 государств-участников, 3 судьи в МУС; Латинская Америка: 22 государства-участника, 4 судьи в МУС; Западная Европа и другие: 25 государств-участников, 7 судей в МУС [56] Ратификация Римского статута Японией состоялась 17 июля 2007 г [57] К середине 2008 г. Соглашение о привилегиях и иммунитетах членов МУС от 9 сентября 2002 г. ратифицировали 50 государств [58] Северная Уганда (декабрь 2003 г.: передача правительством Уганды); Демократическая Республика Конго (март 2004 г.: передача правительством ДРК); Центрально-Африканская Республика (январь 2005 г.: передача правительством ЦАР); Дарфур, Судан (март 2005 г.: передача Советом Безопасности ООН). [59] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 57-59. [60] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 62. [61] См., в частности, выступление профессора О.Н. Ведерниковой в ст.: Российская Федерация и Римский статут Международного уголовного суда (Обзор конференции) / Сост. Е.Н. Трикоз // Международное право - International Law. 2007. N 1(29). С. 275 - 300 [62] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 63. [63] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 62 [64] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 63. [65] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 64. [66] См: там же. [67] См.: Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 64. [68] Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ) // "Российская газета", N 7, 21.01.2009 [69] Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ (принят ГД ФС РФ 24.05.1996) (ред. от 13.02.2009) // "Собрание законодательства РФ", 17.06.1996, N 25, ст. 2954 [70] Тиунов О.И. Решения Конституционного Суда РФ и международное право // Российская юстиция. 2001. N 10. С. 15; см. также: Проблемы теории государства и права: Учебное пособие / Под ред. М.Н. Марченко. М., 2002. С. 554 - 560 [71] Ведерникова О.Н. Указ. соч. С. 13 - 14 [72] Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений / науч. ред. В.Н. Кудрявцев. М.: Издательский Дом "Городец", 2007. С. 100. [73] Кузнецова Н.Ф. Проблемы квалификации преступлений: лекции по спецкурсу "основы квалификации преступлений / науч. ред. В.Н. Кудрявцев. М.: Издательский Дом "Городец", 2007. С. 101. [74] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации» // "Бюллетень Верховного Суда РФ", N 12, 2003 [75] Кузнецова Н.Ф. Указ. Соч. С. 101. [76] Ст.ст. 56-59 УК РФ. [77] Климова Е. Проблема пробелов в российском уголовном праве в контексте реализации международного уголовного права // "Международное уголовное право и международная юстиция", 2008, N 1. С. 3. [78] Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. (с изменениями от 16 января 2002 г.) // Международный уголовный суд (сборник документов). Казань: Центр инновационных технологий, 2004 [79] Федеральный закон от 12 февраля 2001 г. "О гарантиях Президенту Российской Федерации, прекратившему исполнение своих полномочий, и членам его семьи" // СЗ РФ. 2001. N 7. Ст. 617 [80] Никитенко Н.С. Национальные интересы и международно-правовые обязательства России // "Международное публичное и частное право", 2007, N 4. С. 18. [81] Трикоз Е.Н. Перспективы присоединения Российской Федерации к Римскому Статуту Международного Уголовного Суда // "Журнал российского права", 2007, N 12. С. 56.               содержание   ..  418  419  420   ..